Микробы? Мама, без паники, или Как сформировать ребенку крепкий иммунитет - Финлей Бретт

Первое же происшествие разрушило весь идеальный план: воды отошли раньше, чем начались схватки (это называется «преждевременный разрыв мембран», или ПРМ). Эльза хотела пересидеть схватки дома, но сейчас она понимала, что в больницу надо ехать прямо сейчас. При отходе вод разрывается мешок с амниотической жидкостью, которая защищает плод. В отходе вод до схваток нет ничего необычного – такое случается примерно у каждой десятой женщины, – но в этих случаях за детьми нужно тщательно наблюдать из-за повышенного риска осложнений, например, выпадения пуповины или инфекции.

Через пятнадцать минут они уже стояли в дверях. Они оделись, схватили сумку, забыли еду (ой!), а родителям решили позвонить уже по пути. Еще десять минут понадобилось Эльзе, чтобы найти более-менее удобную позу, чтобы сесть в машине, и тут у нее случились первые настоящие схватки. Они были невероятно сильными. «Если это уже начинаются роды, – подумала она, – я не справлюсь с болью». Муж Эльзы, Пол, до этого вызвался наблюдать за ее схватками. Он даже установил на телефоне специальное приложение, которое отсчитывает время между схватками и предлагает поставить им оценку по интенсивности от одного до пяти. Увидев первые схватки, Пол тут же достал телефон и отметил время начала и окончания, а потом возбужденно спросил Эльзу:

– Как ты оцениваешь эти схватки, дорогая?

Смотря на него отсутствующим взглядом, совершенно потерявшая голос Эльза с трудом разжала руку и показала пять пальцев.

– Пять? – спросил Пол. – Невозможно, они же только начались!

Эльза лишь взглянула на него (о, этот взгляд, который ощутили на себе столько мужей во время схваток!) и сказала:

– Поехали уже!

Когда они доехали до госпиталя, матка Эльзы уже раскрылась на пять сантиметров (примерно наполовину), и схватки были очень сильными.

– Забудь о плане! – заорала она. – ЭПИДУРАЛКУ МНЕ, СРОЧНО!!!

Медсестра прикрепила к животу Эльзы монитор, чтобы наблюдать за сердцебиением младенца и артериальным давлением Эльзы. После следующей схватки (они уже повторялись каждые три минуты) медсестра заметила, что сердцебиение плода замедлилось – не намного, но достаточно заметно, чтобы на всякий случай позвать акушерку. Затем, когда медсестра собралась ставить Эльзе капельницу, ребенок заерзал, и Эльзе стало еще больнее. Хуже того, сердцебиение сильно замедлилось. Акушерка понаблюдала за ребенком во время следующих схваток и предположила обвитие пуповины.

– Нужно доставать его прямо сейчас, – сказал врач.

Следующие несколько минут показались Эльзе часами. Ее спешно привезли в операционную и дали спинальную анестезию для кесарева сечения, после чего впустили Пола. Эльза и Пол были в ужасе.

Но совсем вскоре после этого они услышали самый прекрасный в мире звук – плач их малыша Илайджи. Педиатр и медсестры быстро осмотрели Илайджу, чтобы убедиться, что с ним все в порядке (так и оказалось). Взвесив и измерив малыша, они принесли его родителям, которые плакали от облегчения, волнения и любви.

– Вот тебе и идеальный план, – сказал Пол. Плач перерос в хохот – они поняли, что по плану не пошло вообще ничего. Да и неважно уже: ребенок родился, все хорошо. Пол достал телефон, сделал первую фотографию Эльзы и Илайджи и отправил ее новоиспеченным дедушкам и бабушкам – всего часа через два после того, как у Эльзы отошли воды в спальне.

Роды происходят в самых разных обстоятельствах, длятся разное время, да и результаты у них бывают разные, но все-таки у них есть две общие вещи. Во-первых, как в случае с Эльзой и Полом, они редко идут по плану; роды совершенно непредсказуемы. Во-вторых, никто и никогда не забывает родов – как они прошли, когда, и как при этом роженица себя чувствовала. Никакое другое событие в жизни нельзя сравнить с родами по интенсивности и эмоциональному воздействию. С биологической точки зрения рождение ребенка – это вершина нашего существования, но вот человеческие роды очень болезненны и часто рискованны. По сравнению с обезьяньими человеческие роды идут дольше, и они более опасны. Роды Эльзы прошли необычно быстро – всего за два часа, но у большинства первородящих женщин роды идут в среднем часов по десять, а у некоторых – и того дольше. Кроме того, примерно у каждой 250-й женщины рождается младенец, у которого голова слишком большая, чтобы пролезть в родовой канал, и в этом случае требуется кесарево сечение. Можно было бы подумать, что эволюция сделает выбор в пользу легких родов, но наши тела не слишком-то улучшили процесс. До появления современного акушерства и гинекологии смертность составляла примерно 70 детей на 1000 родов. С тех пор статистика улучшилась, но тем не менее даже сегодня 500 000 женщин в год умирают из-за осложнений при родах. Почему человеческие роды – такая сложная и опасная работа?

Ученые считают, что наши роды сложнее, чем у других видов, из-за «человеческого состояния»: мы ходим на двух ногах, и у нас большой мозг. Хождение на двух ногах стало несомненным преимуществом для наших предков: с помощью рук они смогли брать фрукты и другую еду, носить разные предметы (а также детей), охотиться, делать орудия труда, а выпрямившись во весь рост, люди смогли видеть поверх кустов. Но за это преимущество пришлось заплатить анатомическую цену – бедра у людей сузились, чтобы лучше держать равновесие и поддерживать вес тела на двух ногах. Еще одна уникальная черта людей – большой размер мозга. Благодаря развитому мозгу люди могут производить математические расчеты, строить небоскребы и читать книги. Большой мозг (и, соответственно, большая голова) плюс узкие бедра? Такой расчет может произвести любой человек: именно из-за этого у нас схватки пятого уровня по шкале Эльзы, и именно поэтому нам иногда необходимо кесарево сечение.

С медицинской точки зрения кесарево сечение – это настоящее чудо: оно спасло жизни множеству матерей и детей. Представьте, насколько ужаснее прошли бы роды Эльзы, если бы кесарево сечение сделать было нельзя. Пуповина обвилась вокруг шеи Илайджи, из-за чего он не получал достаточного притока кислорода и крови к мозгу. Илайджа получил бы серьезную травму мозга или даже умер от удушья, если бы врач-специалист не извлек его хирургическим путем. Сто лет назад матери и дети намного чаще умирали во время родов, и современное кесарево сечение сыграло важнейшую роль в предотвращении этих смертей.

Где и когда было сделано первое кесарево сечение, история умалчивает, но есть рассказы о похожих операциях еще в Древней Греции. Обычно считается, что современное название этой хирургической процедуры происходит от имени римского императора Юлия Цезаря, якобы рожденного таким способом. В Риме существовал закон, требовавший разрезать живот умирающим или умершим роженицам, чтобы попытаться спасти хотя бы ребенка. К сожалению, матери очень редко переживали такие операции в древности, и их делали только в самых крайних случаях. После того, как вошли в норму анестезия и антисептики, кесарево сечение стало намного более безопасной процедурой, и оно спасло множество жизней. В начале XX века на каждую 1000 родов умирало 9 женщин и 70 детей, а сейчас – лишь 0,1 женщин и 7,2 ребенка. Снижение смертности более чем на 90 % – настоящий триумф современной медицины.

Тем не менее в течение десятилетий кесарево сечение проводилось только в случае медицинской необходимости – если под угрозой оказывалось жизнь и здоровье матери и/или ребенка. Однако в последней четверти XX века количество кесаревых сечений стало расти экспоненциально. В 1970 году кесарево сечение в США проводилось лишь при 5 % родов, в 1990 – уже при 25 %, а в 2013 – при 33 %. Всего за сорок лет при помощи кесарева сечения стал рождаться уже не каждый двадцатый ребенок, а каждый третий. В Канаде количество кесаревых сечений чуть поменьше – 27 %, но тем не менее она тоже пережила 45-процентный рост с 1998 года.