«Тихий Дон»: судьба и правда великого романа - Кузнецов Феликс Феодосьевич (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Как сообщал в ходе допросов Павел Кудинов, Яков Фомин пригласил его к себе в «адъютанты», а потом сделал и руководителем военного отдела Вёшенского исполкома, что вполне его устраивало, поскольку он «был пока доволен» новой властью. «Однако Советская власть просуществовала всего один месяц, после чего вспыхнуло восстание казаков» (из допроса П. Кудинова 14 апреля 1945 г.).
Казаки Вёшенской, Казанской и Мигулинской станиц, державшие фронт против Красной армии на северных границах Донщины, взбунтовались и к началу января открыли его перед наступающими частями Красной армии. А спустя три месяца они подняли новый мятеж, — уже против обманувшей их Красной армии, против комиссаров, развязавших террор в отношении казачества. Это была реакция на предательство и обман, которым они подверглись.
Итак, главной причиной Вёшенского восстания был обман казаков, добровольно открывших Красной армии фронт, и начавшийся сразу же после этого красный террор, политика «расказачивания», направленная на физическое уничтожение казачества. Ответы, которые давали во время допросов Харлампий Ермаков и Павел Кудинов, подтверждают глубину и точность анализа этих причин в «Тихом Доне», где эти беззакония и зверства описаны с документальной правдивостью. «...То обстоятельство, что бросили верхнедонцы фронт, оправданием не служит, а суд до отказу прост: обвинение, пара вопросов, приговор и под пулеметную очередь» (4, 148). Чекисты дают в романе четкие указания, кого в первую очередь следует поставить под «пулеметную очередь»: «необходимо изъять все наиболее враждебное нам. Офицеров, попов, атаманов, жандармов, богатеев — всех, кто активно с нами боролся, давай на список» (4, 168). Этот «список» дословно повторяет директиву о расказачивании от 24 января
1919 года, предписывавшую установку на «самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления»37, а также «Инструкцию» от 12 декабря 1918 года: «Лица, перечисленные в пунктах, подлежат обязательному истреблению: все генералы; духовенство; укрывающиеся помещики; штаб- и обер-офицеры; мировые судьи; судебные следователи; жандармы; полицейская стража; вахмистры и урядники царской службы; окружные, станичные и хуторские атаманы; все контрреволюционеры и — все казачество...»38.
Восстание вспыхнуло сразу в нескольких местах, и оно, бесспорно, было подготовлено.
Казак Мигулинской станицы К. Чайкин на заседании Верховного круга в Новочеркасске в мае 1919 г. так рассказывал о его начале: «20 февраля (по ст. ст. — Ф. К.) я получил известие, что был назначен ряд расстрелов. В Каменской подготовлялось восстание и организовывалась дружина. У меня были припрятаны винтовки и девять ящиков с патронами. Ко мне приехали казаки, забрали винтовки, патроны и уехали в Казанскую. Там уже собралось около 500 казаков. В два часа ночи окружили Казанскую, перебили 300 красных, установили свой порядок»39.
А вот как описывает начало восстания в Вёшенской в своей «Просьбе о помиловании» в Президиум Верховного Совета СССР Кудинов:
«В январе месяце 1919 года я был назначен начальником военного отдела... В это время в Вёшенской был расположен карательный отряд, численностью в 250 человек. 27 февраля, когда сотрудники комиссариата собрались на работу, то с окраин станицы послышалась ружейная стрельба (это было 8 часов утра). Оказалось, что станица окружена, но кем — никто ничего не знал, а карательный отряд был захвачен врасплох. Комиссар и комендант бросились в трибунал, чтобы выяснить о положении, но последний исчез еще в 12 часов ночи, не предупредил ни того, ни другого. После краткой перестрелки карательный отряд бросился врассыпную, на правый берег реки Дона, в лес. Станица была занята конной сотней казаков, пришедших с хутора Решетовского. После, как выяснилось, восстание началось еще 25 февраля в хуторе Шумилине Казанской станицы и 26 была занята и станица Мигулинская»40.
Начало восстания в «Тихом Доне» дается в восприятии Михаила Кошевого, и оно идентично тому, что рассказывает Павел Кудинов. «Выстрелы глухо захлопали где-то за станицей, около сосен, в направлении на Черную. Мишка побелел, выронил папиросу. Все бывшие в доме кинулись во двор. Выстрелы гремели уже полнозвучно и веско. Возраставшую пачечную стрельбу задавил залп, завизжали пули, заклацали, вгрызаясь в обшивку сараев, в ворота. <...> Началась гибельная паника» (3, 190). Как видим, в романе все началось также с окружения станицы и паники. Причем «выбили из Вёшенской Фомина», сообщается в романе, именно «решетовцы, дубровцы и черновцы» (3, 196).
Шолохов прекрасно знал, что окружила Вёшенскую и захватила ее решетовская сотня, формировавшаяся из казаков хуторов, лежавших по речке Решетовке и вокруг станицы Вёшенской, включая Черновку, Чигонаки, Дубровку и др. Как уточнил во время допроса 9 ноября 1944 года Павел Кудинов, «впоследствии при большом увеличении этой группой стал командовать Суяров»41.
Чтобы рассказать обо всем этом столь правдиво в «Тихом Доне», необходимо было все это знать. Досконально о начале восстания знал Павел Кудинов: последние недели перед восстанием он был адъютантом командира 28-й «красной» дивизии Фомина и заведующим военным отделом Вёшенского исполкома и, как будет показано далее, принимал участие в подготовке восстания. Но, находясь в эмиграции, он, естественно, не мог рассказать об этих подробностях будущему автору «Тихого Дона».
Об обстоятельствах начала восстания в станице Вёшенской и ее хуторах столь же подробно знал руководитель базковской группы восставших Харлампий Ермаков — правая рука Павла Кудинова. От него-то автор «Тихого Дона» и мог получить эту столь необходимую для романа информацию. Она касалась в основном того, как развивалось восстание в Вёшенской, — и именно она легла в основу изображения восстания в романе. Однако у Харлампия Ермакова не было подробной информации о том, как начиналось и развивалось восстание в Шумилинской, Казанской и Мигулинской станицах. Нет ее и в «Тихом Доне».
Хотя первые выстрелы восставших прозвучали в Шумилинской и Казанской станицах, руководящим центром восстания стала Вёшенская, где находились Кудинов и Ермаков и откуда осуществлялось руководство восстанием. И это также получило правдивое отражение в романе. В ходе допроса 14 августа 1945 года Кудинов показывает: «После свержения восставшими в перечисленных выше станицах органов Советской власти, был создан белогвардейский казачий окружной совет, по рекомендации которого 12 марта 1919 года я был избран командующим повстанческих отрядов, с задачей создать из последних регулярные белогвардейские части для продолжения борьбы против Советской власти.
Приняв командование повстанческими отрядами... на базе этих отрядов я по своей личной инициативе сформировал 5 конных дивизий и 1 бригаду, которые после соединения с Донской армией Деникина мною были переданы под командование генерала Сидорина»42.
Командиром 1-й конной повстанческой дивизии, по сути дела — главной дивизии повстанческой армии, базой формирования которой была станица Вёшенская и ее хутора, Кудинов назначил Харлампия Ермакова — своего земляка, однополчанина и также Георгиевского кавалера всех четырех степеней. Это не было случайностью: в очерке «Восстание верхнедонцов в 1919 году» говорится, что Харлампий Ермаков с первых шагов восстания пользовался его особым доверием43, а сам Кудинов в эти часы располагал полномочиями, подтверждающими, что он был одним из главных организаторов восстания.
Повстанцы захватили Вёшенскую 27 февраля. «Того же 27 февраля была объявлена мобилизация, и нарочные помчались с приказом по хуторам. Я же, учитывая цену связи и объединения, — пишет Кудинов, — телефонограммой № 1 подчинил себе военные отряды станиц Казанской и Мигулинской и приказал формировать боевые отряды на местах властью командиров действующих частей; держать прочную связь с соседними частями и не забывать про взаимную выручку в бою. Правобережные хутора станицы Вёшенской, до которых еще не докатился красный террор, на призыв восставших отвечали нерешительно.
