Французский «рыцарский роман» - Михайлов Андрей Дмитриевич (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .TXT) 📗
С другим типом циклизации мы сталкиваемся, например, в продолжениях «Персеваля» (да и в самой книге Кретьена). Это оборачивается стремлением не только как бы проследить весь жизненный путь героя (но не государства Грааля!), не только рассказать о его предках, но и включить его в артуровский мир, окружить соответствующими персонажами, связать судьбу героя с их судьбой. Это делало роман (или, точнее, цикл романов) из однолинейного многолинейным. Центр тяжести повествования перемещался на частные судьбы, далеко не всегда связанные с поисками Грааля и с проникновением в его «тайну». Такой тип циклизации можно было бы назвать « авантюрно-куртуазным».
В количественном отношении самым значительным (т. е. самым распространенным, самым популярным) на рубеже XII и XIII вв. оставался роман «кретьеновского» типа. Развитие жанра (в данном случае жанра романа) может идти в двух направлениях. Как система реализации некоторых исходных, заранее заданных правил и как система их нарушений. Не подлежит сомнению, что в реальном литературном процессе ни одна из этих систем не функционирует изолированно, и литературное развитие оказывается сложным сопряжением обеих этих систем (если, конечно, мы имеем дело не с ремесленными поделками, а с подлинными литературными памятниками).
Созданный Кретьеном де Труа тип рыцарского «авантюрного» романа оказался необычайно продуктивным не только благодаря тому, что своей идеологической системой отвечал запросам общества, но также и потому, что поэтом из Шампани была создана очень мобильная «порождающая модель» романа. Рыцарские приключения, нерасторжимо связанные с любовью, с темой нравственного совершенствования человека и раскрытия его внутренних духовных ресурсов, оказываются основой очень большого числа романов начала XIII в, Многие авторы продолжают разрабатывать артуровские темы, т. е. помещают своих героев в условный, вневременной, фиктивный мир рыцарственности и волшебства, где кретьеновские характеристики-этикетки (да и кретьеновские ли они?) не меняют своих носителей. Так, Артур — это всегда убеленный сединами мудрый и куртуазный король, Говен — образец рыцарственности в ее внешних проявлениях, сенешаль Кей — хвастун, задира и трус, Ланселот — пылкий и верный влюбленный и т. д. Гастон Парис не без язвительного остроумия наметил внешнюю канву романов такого типа: «Молодой неизвестный рыцарь, чаще всего сирота, прибывает ко двору Артура в тот момент, когда некое приключение занимает там всеобщее внимание; он решается на эту авантюру, хотя все считают ее неодолимой. Он покидает двор, совершает подвиг, а затем и многие другие, и в конце концов женится на девице, замешанной в одной из этих авантюр, и в качестве приданого получает королевство» 10.
Тип романа, его композиционная структура и движущие силы его фабулы описаны французским ученым очень верно. К словам Гастона Париса можно было бы добавить, что в самом принципе построения романа была заложена возможность неограниченного развертывания сюжета и создания все новых и новых произведений (путем введения разных героев, перераспределения «авантюр», некоторого изменения функций второстепенных персонажей, становящихся, скажем, из союзника героя его противником, и т. д.). Это с одной стороны. С другой же стороны, немотивированность рыцарских приключений позволяла то сворачивать повествование, концентрируя его вокруг одной, центральной «авантюры», то растягивать, произвольно умножая количество препятствий, которые герою приходится преодолевать в его рыцарском поиске.
Произвольное нанизывание эпизодов, внутренне между собою не связанных, мы находим у Рауля де Уденка, наиболее старательного и поэтому наименее оригинального из «учеников» Кретьена де Труа. Рауль де Уденк (ок. 1170 — ок. 1230) оставил после себя довольно много разнородных произведений, и в частности аллегорическую поэму «Роман о Крыльях». Но наибольшей известностью пользовались два его артуровских романа, созданных в первой четверти XIII в. — романы «Отмщение за Рагиделя» «Мерожис де Портлегез».
В первом произведении Рауля немало таинственного и загадочного. В пасхальную ночь король Артур мечтает у своего замка в Карлеоне и видит, как к берегу медленно пристает волшебный корабль. На нем нет никого, ни пассажиров, ни команды, и лишь тело неизвестного рыцаря распростерто, бездыханное, на украшенном гербом щите. Приключение, «авантюра», без которой не обходится ни одно увеселение при дворе Артура, не минует короля и на этот раз. Мертвый рыцарь — это Рагидель, и к его поясу прикреплена записка, взывающая об отмщении. Два рыцаря должны взять на себя эту миссию. Но она по плечу не каждому. Для того, чтобы определить избранников, нужно выдернуть из раны убитого рыцаря застрявший там осколок копья и снять с пальцев мертвой руки унизывающие их перстни. Первое удается лишь баловню судьбы (и знатных дам) Говену, второе — Идеру. Говен отправляется на поиск, как полагается странствующему рыцарю, отправляется без достаточно четкой цели и ясного плана и не зная в точности, куда ему следует держать путь. В дороге его подстерегают всевозможные опасные приключения. Так, он встречает свирепого Черного Рыцаря, задавшегося целью сразиться с ним и убить. В яростной схватке Говен, однако, одерживает верх, и Черный Рыцарь из врага становится его соратником и другом.
Затем герой попадает в замок одной знатной дамы, также задумавшей погубить Говена. И здесь он счастливо избегает опасности, освобождает томящегося тут в неволе своего брата Гаэрьета и укрывается вместе с ним в замке Черного Рыцаря. На тесной лесной дороге Говен сталкивается с молодой красавицей Идайной, влюбляется в нее и проводит в ее замке радостные дни (а, скорее, ночи), полные пылкой чувственной любви.
На Троицу рыцарь возвращается ко двору Артура,* привозя с собой и свою новую возлюбленную. Ослепленная блеском королевского двора, молодая красавица теряет голову и забывает об обетах верности, данных Говену. Рыцарь тяжело переживает эту измену, вырывает недостойную любовь из своего сердца и отправляется (наконец!) выполнять возложенную на него миссию — мстить за Рагиделя. Он смело всходит на палубу волшебного корабля и пускается, без руля и ветрил, в рискованное плавание. Корабль причаливает в конце концов к пустынному берегу. Здесь Говена поджидает жестокий силач Генгазуэн. Если Ивейна в романе Кретьена де Труа повсюду сопровождал благородный лев, то Генгазуэн не решается появляться без своего злобного медведя. Разгорается поединок, силы Говена слабеют, но внезапно появившийся Идер убивает косматое чудовище, и герой одерживает решительную победу. Идер женится на прекрасной дочери Генгазуэна, Говен же с почетом возвращается ко двору Артура, готовый к новым приключениям.
Рауль де Уденк, конечно, не столь «проблемен», как его учитель Кретьен де Труа, но нельзя, однако, сказать, что в его романе нет никакой этической проблематики. Не так глубоко и не так тонко, как создатель «Клижеса» и «Ивейна», Рауль ставит тем не менее проблему соотношения рыцарского долга и любви. Типично «кретьеновскую» проблему. Сделав Идайну легкомысленной ветреницей, поэт, быть может, несколько упрощает эту проблему (ошибка Говена слишком очевидна), но не следует забывать, что этот персонаж традиционно наделялся (и у Кретьена) такими чертами, как повышенная влюбчивость и импульсивность. И в рамках этого заданного характера-маски Рауль де Уденк и решает образ своего протагониста. Поэтому построение фабулы романа несомненно хорошо продумано. Вряд ли можно с полным основанием сказать, что книга «представляет собою подбор эффектных, но малоосмысленных авантюр» и. Так, автору надо было отправить героя навстречу его любовному приключению, т. е. заставить его забыть о возложенной на него опасной миссии, точнее сделать ее выполнение невозможным (на какое-то время, конечно). И он прекрасно использует здесь такое качество характера Говена, как страстная порывистость: герой так спешит на поиски убийцы Рагиделя, что забывает взять с собой тот осколок копья, что был вынут из раны мертвого рыцаря. А без этого осколка обидчика не найти:
