«Тихий Дон»: судьба и правда великого романа - Кузнецов Феликс Феодосьевич (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗

Величайшая тайна романа «Тихий Дон», так же как и его высочайшее завоевание, — в том, что, выразив всесокрушающий размах революции, всю глубину и беспощадность исторической и человеческой трагедии, пережитой в XX веке русским народом, роман «Тихий Дон» не погружает читателей в пучину мрака, но оставляет чувство надежды и света. И — другой аспект той же проблемы: при всей глубине осознания трагедийности революции, роман «Тихий Дон» не вызывает ощущения ее исторической бесперспективности, случайности, бессмысленности. Более того: трагедийный эпос о русской революции написан убежденным коммунистом, человеком, который принял революцию и всю жизнь служил ей. И в этом «Тихий Дон», явивший миру, казалось бы, самый «жестокий, поистине чудовищный лик революции» (В. Кожинов), принципиально отличен от книг, поставивших своей целью и задачей разоблачение революции.

Кожинов объясняет эту парадоксальную особенность «Тихого Дона» тем, что «совершающие страшные деяния главные герои “Тихого Дона” в конечном счете остаются людьми в полном смысле этого слова, людьми, способными совершать и бескорыстные, высокие, благородные поступки: дьявольское все-таки не побеждает в них Божеского»¹².

Это — правда. Но, думается, не вся правда.

Стокгольм. 10 декабря 1965 г. Вручение автору «Тихого Дона» Нобелевской премии по литературе

Кожинов подходит ближе к разгадке главной тайны «Тихого Дона», когда, в качестве аналогии, параллельно приводит взгляд на революцию философа и мыслителя А. С. Долинина — исследователя творчества Достоевского, считавшего своими учителями Василия Розанова и Вячеслава Иванова. В 1957 году, после XX съезда партии, разоблачившего культ личности Сталина, одна из его учениц (впоследствии эмигрировавшая в США) сказала Долинину, что революция — «это был кошмар, ужас, кровь, насилие, несправедливость, страдания миллионов и торжество горсточки властолюбцев... Это было страшной ошибкой». Долинин «ушел, не простившись» и ответил ученице в письме так: «Меня до глубины души возмущают Ваши слова — “это было ошибкой” — о колоссальных потрясениях, которые захватили миллионы... видите ли, миллионы проливали кровь... совершали подвиги, голодали и верили... — и все это было ошибкой? Да? Стыд и позор Вам и всем Вашим друзьям, пустым и опустошенным, ибо они не чувствуют, что такое веление судеб»¹³.

Шолохов, как никто, ощущал историческое «веление судеб». По его убеждению, «народ хочет исполнения тех идеалов, ради которых он шел в революцию, вынес на своих плечах неимоверную тяжесть гражданской и самой тяжкой, Отечественной войны», но «нужно помнить о чистоте» этих идеалов. «Нужно помнить о бескорыстном и верном служении идее...»¹⁴ На его взгляд, ни беды и жестокости революции и Гражданской войны, ни испытания трагических 30-х годов не смогли вытравить в народе стремления к социальной справедливости и правдоискательству, понимания неотвратимости и величия русской революции, изменившей судьбы не только России, но и всего мира, предопределившей победу в Великой Отечественной войне, поставившей нашу страну в центр исторических событий эпохи.

И вместе с тем через всю свою жизнь М. А. Шолохов пронес свою боль, которая особенно сильно проявилась в его отношении к кровавым новочеркасским событиям 1962 г. Генерал-майор в отставке П. П. Фалынсков, уроженец станицы Казанской на Верхнем Дону, в прошлом — командир танкового полка в Новочеркасске, в январе 1966 года, четыре года спустя после этих событий, вместе с секретарем Вёшенского райкома КПСС побывал у М. А. Шолохова. М. А. Шолохов, вспоминает П. П. Фалынсков, принимавший участие в этих событиях, поинтересовался, как все это происходило. «Когда я попытался сделать кое-какие выводы в оправдание действий властей и армии, — пишет П. П. Фалынсков, — Шолохов прекратил беседу на эту тему такими словами: “Слишком много крови пролито на нашей многострадальной Родине, а спустя десятилетия после всех испытаний окропить кровью советских людей наши площади — это невиданное преступление верхов, оказавшихся неспособными воплощать в жизнь благородные, по своей сути и содержанию, идеи социализма”» (Фалынсков Павел Петрович. М. А. Шолохов и власть. Воспоминания. Личный архив Ф. Ф. Кузнецова).

Однако, тот раскол мира, который в своем безоглядном стремлении опередить время привнесла в жизнь людей революция, дал и свои страшные плоды. В преодолении этого раскола, в страстном и убежденном призыве к необходимости единения людей, — конечный смысл и пафос романа М. А. Шолохова «Тихий Дон». И в этом — завещание писателя, умевшего слышать «веление» исторических судеб.

В заключение вспомним еще раз о сомнениях А. И. Солженицына, высказанных им в предисловии к книге Д* «Стремя “Тихого Дона”», которое названо им «Невырванная тайна». Я бы уточнил: невырванная им, А. И. Солженицыным, тайна, и в самом деле хранившаяся за семью замками.

Обозначив свои сомнения — крайняя молодость автора, низкий уровень образования, «иногородность» его происхождения, отсутствие черновиков романа и «ошеломительный ход» написания первых трех книг «Тихого Дона», а также его художественную силу, достижимую «лишь после многих проб опытного мастера», А. И. Солженицын ставил перед читателями вопрос: «Тогда — несравненный гений?» Положительный ответ на этот вопрос, с точки зрения Солженицына, мог бы снять те разительные противоречия и глубокие сомнения, которые, в силу объективных и субъективных причин, возникали в отношении авторства «Тихого Дона». Ответ, с его точки зрения, маловероятный, ибо трудно было предположить, что в саманном курене под соломенной крышей, в глухом казачьем хуторе во глубине России явился миру художественный гений.

Август 1983 г.

Однако это произошло.

После приобретения Академией наук черновиков «Тихого Дона» я предложил А. И. Солженицыну ознакомиться с рукописью романа. Он ответил: «Пусть текстологи поработают!»

Результаты этой текстологической и исследовательской работы нами представлены на суд читателей. Они неопровержимо свидетельствуют: роман «Тихий Дон», эта великая книга русской литературы XX века, и в самом деле принадлежит перу несравненного гения. Имя ему — Михаил Александрович Шолохов.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Васильев В. Примечания // Шолохов М. А. Собрание сочинений: В 9 т. Т. 6. М., 2001. С. 353.

² Возродиться укладу жизни. Ответы В. В. Кожинова на вопросы О. Панаэтова // Родная Кубань. 2001. № 1. С. 25.

³ Литературная Россия. 1977. № 18. 29 апреля. С. 10.

⁴ Давлятшин А. Мой Шолохов // Литературная Россия. 2001. № 20. С. 13.

⁵ Быстрицкая Э. Годы и роли // Телесериал «Театральная летопись XX века». Канал «Культура». 2002. 2 мая.

⁶ Кожинов В. «Тихий Дон» М. А. Шолохова // Родная Кубань. 2001. № 1. С. 26.

⁷ Там же.

⁸ Там же. С. 28.

⁹ Там же. С. 27.

¹⁰ Там же.

¹¹ Там же. С. 26.

¹² Там же. С. 36.

¹³ Там же.

¹⁴ Дробышев В. Прикосновение к подлинному. Беседа с М. А. Шолоховым // Правда. 1974. 31 июля.

- 825 -

ПРИЛОЖЕНИЕ  

Г. Ю Набойщиков

МОИ ВСТРЕЧИ И ПЕРЕПИСКА С П. Н. КУДИНОВЫМ

Публикуем в приложении запись беседы старшего научного сотрудника ИМЛИ им. А. М. Горького А. Зименкова с Г. Ю. Набойщиковым о его встречах с П. Н. Кудиновым и трагической послевоенной судьбе бывшего командующего войском повстанцев Верхнего Дона после Великой Отечественной войны, о котором рассказывалось в 4-й главе. Г. Ю. Набойщиков — в прошлом офицер внутренних войск МВД, позже — преподаватель и журналист, ныне — пенсионер. Магнитофонная запись беседы и копии писем П. Н. Кудинова Г. Ю. Набойщикову хранятся в Отделе рукописных и книжных фондов Института мировой литературы им. А. М. Горького Российской академии наук.