«Тихий Дон»: судьба и правда великого романа - Кузнецов Феликс Феодосьевич (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Если такие характеристики женщин, как “недалекая”, “нервная”, “красивая”, “гордящаяся совершенством своего тела”, “сознающая свою силу”, по мнению Мезенцева, способны идентифицировать стиль того или иного писателя, такого писателя, считай, нет, а есть общее место, — замечает Мраморнов.
— Крюков и Шолохов писали на одном материале, наблюдали похожую жизнь, слушали одну и ту же народную речь. Неудивительны поэтому совпадения лексических и синтаксических конструкций, которые также ровным счетом ничего не доказывают. “Пусти, а то зашумлю”, — такими словами отваживают назойливых ухажеров казачки как у Крюкова, так и у Шолохова, — это речевое клише, а не заимствование»122.
Мраморнов прав: ни одного совпадения текста у Шолохова и Крюкова Мезенцев не обнаружил. Что касается совпадения отдельных лексических и синтаксических конструкций, равно как и одинаковых слов — существительных, прилагательных, глаголов, — то их присутствие у Шолохова и у Крюкова естественно, поскольку оба они — русские писатели и работали на одном и том же жизненном материале.
В подтверждение возможности подобных совпадений обратимся к работе В. В. Устименко «Национальные истоки в творчестве С. А. Есенина и М. А. Шолохова», где на конкретных примерах из произведений двух писателей показано, сколь близки некоторые их метафоры. Сравним:
С. Есенин
Прядите дни свою былую пряжу(5, 87).
М. Шолохов
Разматывалась пряжа дней (1, 170).
С. Есенин
Так мельница, крылом махая,
С земли не может улететь (2, 72).
М. Шолохов
Казалось Григорию, будто над ним кружит, хлопая крыльями, и не может улететь большая птица (1, 152).
С. Есенин
Лижет теленок горбатый
Вечера красный подол (1, 253).
М. Шолохов
Ласковым телком притулилось к оттаявшему бугру рыжее потеплевшее солнце123 (1, 208).
Поражает это совпадение у столь далеких по жанру художников метафорического ряда, то есть результатов их индивидуального художественного творчества. Это объясняется, конечно же, вовсе не тем, что Шолохов «позаимствовал» у Есенина эти яркие и образные метафоры. Истоком образной переклички художников, справедливо замечает исследователь, является близость их «художественных миров», которые «отражают многовековое самосознание русского земледельца»124.
Но Мезенцев и Макаровы не берут в расчет ту очевидную данность, что «миры» Крюкова и Шолохова, писавших не просто о земледельцах, но о казачестве, еще более близки, а потому достаточно близок и их лексический ряд.
Макаровы не пожалели места в своей книге и дали список тех «совпадений», который якобы имеются у Крюкова и Шолохова. Рассмотрим их и мы, чтобы уяснить, какова степень доказательности лингвистических изысканий Мезенцева, выдвинутых Макаровыми в качестве нового аргумента против Шолохова.
Макаровы разбили обнаруженные Мезенцевым «совпадения» по разделам безотносительно к тому, где и когда были написаны эти вырванные из контекста речения. В той же последовательности рассмотрим их и мы. Выпишем совпадения, тщательно выделенные Мезенцевым и Макаровыми курсивом:
Крюков
«На площади у церковной ограды»;
Шолохов
«На площади у церковной ограды»;
Крюков
«бородатый старик»;
Шолохов
«седенький старичок»;
Крюков
«в чистой горенке»;
Шолохов
«в горнице»;
Крюков
«группы <...> воинов»;
Шолохов
«группа казаков»;
Крюков
«с чубами»;
Шолохов
«чубатые головы»;
Крюков
«обнаженные шашки»;
Шолохов
«оголенные клинки палашей»;
Крюков
«получил сторублевое пособие на коня»;
Шолохов
«получил сто рублей на коня»;
Крюков
«станичное правление»;
Шолохов
«станичное правление»;
Крюков
«на сборном пункте»;
Шолохов
«на сборный пункт»;
Крюков
«красных авагонов»;
Шолохов
«красных вагона»;
Крюков
«теперь девки яичницу варят... Троица»;
Шолохов
«Теперя дома блины трескают... масленая»;
Крюков
«покос»;
Шолохов
«косим»;
Крюков
«Она там, небось...»;
Шолохов
«Она, брат, небось...»;
Крюков
«перерыли в сундуках»;
Шолохов
«рывшихся в скудных казачьих пожитках»;
Крюков
«...Я неграмотный»;
Шолохов
«да я почти что неграмотный»;
Крюков
«бьет, туды его милость»;
Шолохов
«бьет каждый день»;
Крюков
«упругие груди с темными сосками»;
Шолохов
«крепких грудях... коричневый сосок»;
Крюков
«А не боишься, Самоха придет...»;
Шолохов
«Придет муж... Побоишься?»;
Крюков
«Я через окно»;
Шолохов
«А я в окно»;
Крюков
«не краденое ли?»;
Шолохов
«Скупал <...> краденое»;
Крюков
«до службы»;
Шолохов
«на службу»;
Крюков
«взрослые... и дети смеялись и потешались над ним»;
Шолохов
«Над ним смеялись в открытую»;
Крюков
«перекинуться в картишки»;
Шолохов
«Резались сначала в подкидного дурака»;
Крюков
спорили <...> Ссорились, ожесточались»;
Шолохов
«спорил ожесточенно»;
Крюков
«бродить по всей станице»;
Шолохов
«ходил с ними по хутору»;
Крюков
«хорошо жили»;
Шолохов
«народ <...> крепко жил»;
Крюков
«сын на отца, брат на брата»;
Шолохов
«восстанет брат на брата и сын на отца»;
Крюков
«некрасивая <...> девушка»;
Шолохов
«девушкам, немного... <...> некрасива»;
Крюков
«Еврейка... Пить»;
Шолохов
«Еврейка? — Дай мне пить»;
Крюков
«генерал <...> поцеловал хлеб и передал его адъютанту»;
Шолохов
«Генерал <...> принял хлеб-соль... и передал блюдо адъютанту»;
Крюков
«Здорово, станичники! И станичники не очень дружно, но громко и старательно прокричали:
Шолохов
«Здравствуйте, господа старики!
Крюков
— Здравия желаем, ваше превосходительство»;
Шолохов
— Здравие желаем, ваше превосходительство! — вразброд загомонили хуторяне»;
Крюков
«деньги шли в семью»;
Шолохов
«деньги... Ты в семье живешь»;
Крюков
«ткнул пальцем»;
Шолохов
«поманил пальцем»;
Крюков
«Сукины дети»;
Шолохов
«сукин сын»;
Крюков
«— Какой губернии? — Московской»;
Шолохов
«— Откуда уроженец? — Москвич я»;
Крюков
«Фабричный?.. — Так точно»;
Шолохов
«— Рабочий? — Угу»;
Крюков
«детской самодельной повозки <...> смастерил...»
Шолохов
«смастерил... крохотную коляску с вращающимися колесами»125 и т. д
Таковы, вырванные из контекста, отдельные словесные «совпадения», обнаруженные Мезенцевым в романе «Тихий Дон» и в повестях, рассказах, очерках, дневниках Крюкова.
Обращает внимание отсутствие в этом перечне «совпадений» метафор, эпитетов, гипербол, сравнений, то есть всего того, что отражает особенности языка и стиля писателя, своеобразие его образной системы, того, на чем лежит печать творческой индивидуальности. Все, что удалось выявить Мезенцеву и Макаровым, — это совпадения у Крюкова и Шолохова лексических конструкций информационного, бытового и служебного характера. Они не несут на себе печати авторской индивидуальности; бытуя в языке, они — за пределами художественного, образного мышления.
И вот эти мнимые «совпадения», на взгляд Макаровых, дают им возможность «обосновать и доказать не только факт шолоховского плагиата, но и решить положительную задачу — поиска действительного автора казачьей эпопеи»126.
