«Тихий Дон»: судьба и правда великого романа - Кузнецов Феликс Феодосьевич (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Кстати, если бы Северо-Кавказский крайком партии получил в 1932 году рукопись «Тихого Дона» от неизвестного автора — лучшего подарка крайкому нельзя было придумать, поскольку, как подробно говорилось выше, в течение 1929—1933 годов — крайком и Северо-Кавказское ОГПУ вели самую настоящую травлю Шолохова и его окружения и искали любой «компромат» на писателя. Так что визит в крайком человека, объявившего себя истинным автором «Тихого Дона», был бы для местных партийных властей очень кстати. Этой ситуации дали бы немедленный ход.
Рассказ Петрова (Бирюка) (впервые А. Солженицын обнародовал его в своей книге «Бодался теленок с дубом» в 1974—1975 гг.) и заставил его изменить мнение о Шолохове, всколыхнул в его душе слухи и подозрения, которые он еще в молодые годы слышал на Дону.
«Больно было, — комментирует Солженицын рассказ Петрова-Бирюка, — еще эта чисто гулаговская гибель смелого человека наложилась на столь подозреваемый плагиат? А уж за несчастного заклятого истинного автора как обидно: как все обстоятельства в заговоре замкнулись против него на полвека! Хотелось той мести за них обоих, которая называется возмездием, которая есть историческая справедливость. Но кто найдет на нее сил!»15.
Встреча эта пришлась на зиму 1967 года. Это был особый, я бы сказал — переломный год в судьбе А. И. Солженицына, да, в какой-то степени, и в судьбе страны, когда начался разворот диссидентского движения, поддержанного Западом и немало сделавшего для последующего обвала социально-политического строя и распада СССР.
В мае 1967 года Солженицын написал свое знаменитое «Письмо IV Всесоюзному съезду писателей», разосланное им по 250 адресам (экземпляр этого письма, полученный мною, хранится в моем личном архиве). 22 сентября 1967 года состоялся Секретариат Правления СП СССР, посвященный рассмотрению этого письма и других заявлений Солженицына, а также разбору пьесы «Пир победителей» и романа «В круге первом», в котором приняли участие, кроме Солженицына, К. А. Федин, И. В. Абашидзе, А. Т. Твардовский, К. М. Симонов и другие16. Шолохов на этом Секретариате не был, но незадолго до него написал письмо, оглашенное позже на заседании Секретариата Правления СП РСФСР, принципиально изменившее отношения между Шолоховым и Солженицыным.
Шолохов одним из первых поддержал повесть «Один день Ивана Денисовича», то есть борьбу Солженицына против наследия Сталина, но не поддержал его в борьбе против советской власти. Более того, будучи убежденным государственником, он заявил в своем письме о категорическом неприятии позиции Солженицына.
Письмо Шолохова было гневным и резким17.
Он требовал исключения Солженицына из Союза советских писателей.
Ответ Солженицына был столь же беспощадным. Это был ответ не только Шолохову, но практически всей «официальной» советской литературе — ведь удар наносился по самому главному ее творцу.
Как сегодня модно говорить, «политическая составляющая» «Стремени “Тихого Дона”» очевидна. И как только Солженицын был выслан в 1974 году властями за рубеж, первой его политической акцией и стала публикация со своим предисловием в Париже незавершенной (по причине болезни и смерти автора) книги «Стремя “Тихого Дона”».
Когда Солженицын встретил литературоведа Д*, — а это была И. Н. Медведева-Томашевская, вдова известного пушкиниста Б. В. Томашевского, сама — исследователь русской поэзии первой половины XIX века и, в частности, творчества Баратынского, они «оба нисколько не сомневались, что не Шолохов написал “Тихий Дон”». Таким образом, для Солженицына, для Д* вопрос об авторстве «Тихого Дона» был решен a priori, исходя не из знания, а из принципа: «верю — не верю».
В статье «Стремя “Тихого Дона”», посвященной «предыстории книги Д*», Солженицын рассказал, что работу над книгой о «Тихом Доне», Медведева-Томашевская начинала практически с нуля — с того, что прочитала «первое издание романа, его трудно найти, и кое-что по истории казачества, — ведь она нисколько не была знакома с донской темой, должна была теперь прочесть много книг, материалов по истории и Дона, и Гражданской войны...»18.
Приступив к этой работе с «чистого листа», «между многими другими работами», будучи тяжело больной, Медведева-Томашевская, как свидетельствует Солженицын, не смогла закончить ее и написала лишь «то, сравнительно немногое, что публикуется сегодня здесь — несколько главок, не все точно расставленные на места, с неубранными повторениями, незаполненными пробелами»19.
Строго говоря, книга «Стремя “Тихого Дона”» состоит всего из одной незаконченной главы, названной «Глава аналитическая. Исторические события и герои романа». В нее входят три завершенные подглавки общим объемом в 60 страниц, отрывок «Из главы детективной», называющейся «В петле сокрытия», объемом в 7 страниц, и два приложения «Из сохранившихся текстов Д*, частично осуществленных, частично нет» на страницу и «Из печатных материалов о Шолохове» — четыре страницы.
«В зимний приезд, наверное, в начале 1971, — пишет Солженицын, — она привела (так в тексте. — Ф. К.) с собой три странички (напечатанные как “Предполагаемый план книги”), где содержались все главные гипотезы: и что Шолохов не просто взял чужое, но — испортил: переставил, изрезал, скрыл; и что истинный автор — Крюков»20.
Вначале эта гипотеза: автор «Тихого Дона» — Крюков — вызвала сомнение и у самого Солженицына. «Поначалу вывод, что автор “Тихого Дона” — мягкий Крюков, разочаровывал. Ожидалась какая-то скальная трагическая фигура. Но исследовательница была уверена. И я, постепенно знакомясь со всем, что Крюков напечатал и что заготовил, стал соглашаться. Места отдельные рассыпаны у Крюкова во многих рассказах почти гениальные. Только разводнены пустоватыми, а то и слащавыми соединениями. <...>
Я стал допускать, что в вихревые горькие годы казачества (а свои — последние годы) писатель мог сгуститься, огоркнуть, подняться выше себя прежнего.
А может быть это — и не он, а еще не известный нам»21.
Как видим, авторство Крюкова и для Д*, и для Солженицына изначально было умозрительной версией, недоказанной гипотезой, так же как чисто умозрительным был и их отказ в авторстве «Тихого Дона» Шолохову. Если говорить кратко, Солженицын и Д* не верили, что Шолохов мог написать «Тихий Дон» и предполагали, что его мог написать Крюков.
Но необходимо было доказать эту гипотезу фактами, либо, проанализировав факты, — отказаться от нее, — если они не подтвердят эту гипотезу.
Не вина, а беда И. Н. Медведевой-Томашевской, что она ушла из жизни в самом начале этого пути. К тому же, работая в условиях экстремальных и, в основном, в Крыму, вдалеке от библиотек, она не смогла получать в должном объеме тот источниковый материал, который был необходим для окончательных строго научных выводов.
А стремилась она именно к ним. «Дело ведь не в разоблачении одной личности и даже не в справедливом увенчании другой, а в раскрытии исторической правды, представленной поистине великим документом, каким является изучаемое сочинение»22, — писала Медведева-Томашевская Солженицыну за месяц до смерти. Незавершенная книга ее и была опубликована Солженицыным как версия, гипотеза.
Сущность этой гипотезы заключалась в том, что Крюков написал «Тихий Дон» и был его «автором», а Шолохов — «соавтор», который лишь «испортил» текст романа в угоду своим политическим пристрастиям, путем «идейного» редактирования авторского текста, «вклинивания в текст ряда глав собственного (“соавторского”) сочинения»23.
На чем основывалась, из чего исходила Медведева-Томашевская в выстраивании этой гипотезы? Какие конкретные факты, документы, словом — реальные и убедительные аргументы — были приведены ею, чтобы превратить эту гипотезу в аксиому? Какова источниковая база для рассуждений и предположений, выдвигаемых автором? Эта база практически отсутствует, и в этом — исходная слабость книги «Стремя “Тихого Дона”». Об ее источниковой основе можно судить по ее аппарату, который дает зримое представление о том, на какие источники — помимо текста романа — опирался автор. В этой книге всего одиннадцать ссылок на привлеченные источники, из них три — на Полное собрание сочинений Ленина, пять — на сборник памяти Л. Андреева «Реквием» и еще три — на книги — И. А. Полякова «Донские казаки в борьбе с большевизмом» (Мюнхен, 1962), «Архив русской революции», VI (Берлин, 1922) и «М. А. Шолохов. Семинарий», составители В. В. Гура, Ф. А. Абрамов (Учпедгиз, 1958)24. Это все. Важно отметить, что ссылки носят достаточно формальный, а то и случайный характер.
