«Тихий Дон»: судьба и правда великого романа - Кузнецов Феликс Феодосьевич (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Взаимосвязи между биографией Шолохова и событиями, изображенными в романе, при решении этой проблемы заслуживают самого пристального рассмотрения. На это неоднократно указывали и исследователи творчества писателя, и краеведы, и жители Донского края. Вот что говорил, к примеру, ростовскому исследователю творчества Шолохова Вл. Котовскову каргинский казак Яков Фотиевич Лосев:
«По моему разумению, сила шолоховских книг, начиная от известной мне “Лазоревой степи”, состоит в правде. Каждая строчка правдивая. Все, что им написано, — все это происходило на моих глазах, в нашей местности, и все это — чистая правда, все, как было в жизни.
Дом, где родился М. А. Шолохов в хуторе Кружилине
В книгах Шолохова мы, верховские казаки, узнаем знакомые места, знакомых людей. Конечно, писатель на то и писатель, чтобы пофантазировать, сгрести побольше фактов из жизни и картинно поведать о них. Но мы-то ведь в хуторе Татарском видим знакомые нам хутора, навроде Калининского (бывшего Семеновского) и Громков, в поместье Ягодном — поместье Ясеновку, в Гремячем логе — хутор Каргинский. А вот в лице и поступках Григория Мелехова проглядывают черточки базковского казака Харлампия Ермакова, в Петре и Дарье — плешаковских Дроздовых... и так можно говорить о каждом почти герое. Ну, а некоторые герои и места названы писателем настоящими именами. Когда читаю, то вижу их перед глазами...»16.
Такой ответ на вопрос об авторстве «Тихого Дона» дают земляки Шолохова — не с позиций научных изысканий, но — здравого смысла.
Отрочество Шолохова пришлось на время Гражданской войны, причем в самых драматических ее проявлениях, каковыми были «расказачивание», то есть попытка уничтожения казачества, и Вёшенское восстание как протест казаков против угрозы своего уничтожения. Будущий писатель был свидетелем, а подчас и участником многих драматических ситуаций.
Шолохов писал впоследствии, что он помнит, как во время Гражданской войны «в нашу станицу ворвались белые казаки. Они искали меня, как большевика. “Я не знаю, где сын...”, — твердила мать. Тогда казак, привстав на стремени, с силой ударил ее плетью по спине.
Она застонала, но все повторяла, падая: “Ничего не знаю, сыночек, ничего не знаю...”» (8, 129).
Вчитайтесь, насколько это выразительно: «Не знаю, где сын», — твердила мать, обращаясь к казаку, замахнувшемуся на нее плетью, «ничего не знаю, сыночек...» — говорила она казаку, с силой ударившему ее плетью по спине, защищая родного сына, она и врага своего называла «сыночек». Так может проявлять себя народная психология только в условиях Гражданской войны, когда брат пошел на брата, сын на отца. Но для матери все они — дети.
Событие это произошло в станице Каргинской, куда семья Шолоховых переехала из Плешакова в середине 1919 года, в самый разгар Вёшенского восстания. Сивоволов, тщательно изучивший обстоятельства жизни Шолохова в пору Гражданской войны, пишет, что, конечно же, казаки пришли за Михаилом Шолоховым не потому, что он был «большевиком», а потому, что уклонялся от поголовной мобилизации (включая подростков и стариков), которую проводил атаман Каргинской станицы есаул Лиховидов по приказу войскового атамана Африкана Богаевского17.
На «территории повстанцев», в станице Букановской, жила в годы Гражданской войны и будущая жена писателя Мария Петровна Громославская. Она рассказывала о своем отце:
«— Казаки избрали его станичным атаманом, в его ведении находилась почта, но он не воевал ни на чьей стороне. Когда власть менялась, отца первым делом арестовывали. К счастью, все обошлось, хотя судьба его не раз висела на волоске. В нашем доме квартировался комиссар Малкин, проводивший репрессии против казачества. Он описан Михаилом Александровичем в “Тихом Доне”. Но хочу сказать по справедливости, отца моего комиссар Малкин не тронул, хотя как станичный атаман он значился в списках приговоренных... Брат мой <...> в те дни покончил с собой; он был псаломщиком в церкви, опасаясь расправы, наложил на себя руки <...> Перед нашим домом в станице располагалась артиллерийская батарея. Одним словом, вся гражданская война прошла перед глазами... и запомнилась на всю жизнь. Видел все своими глазами и Михаил Александрович, все хранил в памяти»18. Последняя фраза для нас особенно важна. Конечно, по истечении времени невозможно во всех деталях и подробностях воссоздать все обстоятельства пребывания Михаила Шолохова на «территории повстанцев». Но ясно одно: месяцы Вёшенского восстания, непосредственным свидетелем которых он оказался, жестокость жизни той поры не могли не оставить глубочайший след в душе впечатлительного юноши.
Незадолго до смерти Шолохов рассказывал своему сыну Михаилу Михайловичу о том, насколько глубоко Гражданская война прошла и через их родню.
«У тетки моей, у твоей бабки двоюродной, Ольги Михайловны — четыре сына — Иван, Валентин, Александр и Владимир. Трое — бойцы добровольческой армии, а Валентин — красный. Ну, Сашки с Владимиром в то время на Дону не было, а Иван с Валентином — тут, рядом, по родным буграм друг за другом гоняются. Выбьют красные белых с хутора, Валентин заскакивает домой, воды попил, не раздеваясь: “Ничего, мать, не горюй! Сейчас всыплем этой контре, заживем по-новому!” Напьется — и ходу! А мать в слезы, волосы на голове рвет, — Иванов-то и запах еще из горницы не выветрился. А через день таким же Макаром Иван влетает. “Был Валька, подлюка? Ну, попадется он мне. Ничего, погоди, мать, немного, выбьем вот сволоту эту с нашего Дона, заживем по-старому!” Радуйся, мол, любимая маманя. Поцеловал и загремел шашкой с крыльца. А мать уже об печь головой бьется... И так ведь не раз, не два. Букановская — порасспроси-ка мать, она тебе расскажет, — двенадцать раз из рук в руки переходила...»19.
Итог таков: из четырех двоюродных братьев М. А. Шолохова, рядом с которыми прошло его детство, в живых остался только один.
Понятно, почему тема Вёшенского восстания зазвучала в творчестве Шолохова уже в первых его рассказах, перемежаясь с другой, биографически столь же близкой писателю темой борьбы с бандитами на Дону в начале 20-х годов.
ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫЙ КОМИССАР?
Журналист И. Экслер, опубликовавший в июне 1940 года в газете «Известия» очерк «Как создавался “Тихий Дон”», рассказывает:
«В Москве появился молодой 18-летний парень в серой папахе и коричневой солдатской шинели. Как и тысячи других молодых людей, съезжавшихся тогда со всех концов страны “завоевывать” Москву, этот парень в серой папахе явился на Малую Бронную улицу, на биржу труда. На вопрос о специальности он ответил: “продовольственный комиссар”.
Такая специальность в 1923 году уже не пользовалась спросом. А между тем юноша, у которого за плечами не было ничего, кроме четырех классов гимназии и работы в продотряде, должен был как-то существовать. Пришлось работать чернорабочим, грузчиком, каменщиком, делопроизводителем в домоуправлении на Красной Пресне...»20.
Очерк Экслера «Как создавался “Тихий Дон”» — надежный источник для изучения биографии писателя. Однако в нем есть неточности. Шолохов не был «продовольственным комиссаром», но всего лишь «продовольственным инспектором»; он никогда «не работал в продотряде». В своих автобиографиях Шолохов обычно не называет себя «продовольственным комиссаром», равно как и бойцом «продотряда» или ЧОН’а, но — «был продработником», «служил продработником на Дону», «работал... продовольственным инспектором».
Только однажды — в автобиографии от 5 апреля 1949 — он написал: «В 1922 г. был осужден, будучи продкомиссаром, за превышение власти: 1 год условно»21.
