Повседневная жизнь Букингемского дворца при Елизавете II - Мейер-Стабли Бертран (читать книги онлайн регистрации txt) 📗

Даже любовь Чарльза к Камилле теперь начинает служить ему добрую службу, ведь то, что он так долго хранит ей верность и пожертвовал очень многим ради любви, в конце концов рождает уважение к нему, заставляет относиться к нему с почтением. Умная и упорная психологическая обработка общества, производившаяся Чарльзом для того, чтобы сделать его давнюю связь приемлемой для этого общества, в конце концов принесла свои плоды. И в Сент-Джеймсском дворце, и в Хайгроу Чарльз с Камиллой живут как супружеская чета, состоящая в законном браке. Они сейчас выглядят как наконец-то соединившиеся влюбленные, так что Англия, похоже, уже готова в один прекрасный день дать согласие на их свадьбу [2]. И в этом деле проявились большие душевные достоинства Чарльза: он был терпелив, дипломатичен, отважен и верен своей любви.

Наконец, в глазах общественного мнения Чарльз стал любящим, ласковым отцом Уильяма и Гарри, отцом-покровителем, отцом-защитником. При жизни Дианы принца Уэльского считали отцом довольно холодным, аристократически отстраненным от своих детей и совсем не ласковым (надо признать, принцесса хорошо умела манипулировать средствами массовой информации, чтобы создать такое впечатление). После ее смерти Чарльза стали воспринимать как человека, очень серьезно отнесшегося к своим обязанностям по отношению к двум «сиротам», как называют Уильяма и Гарри. Что с ним стало? «Он превратился в очень любящего, очень ласкового, очень заботливого отца». Он повез своих сыновей на футбольный матч на Кубок мира, затем отправился вместе с ними на каникулы. Он пристально следил за тем, как Уильям готовился к сдаче экзамена на получение водительских прав. В прессе появились бесчисленные фотографии Чарльза и двух его сыновей, занятых игрой в поло. Оказывается, принц Чарльз их дразнит, он с ними играет! Короче говоря, Чарльз превратился почти что в «папу-наседку». Больше всего он хотел защитить своих детей, для него не могло быть и речи о том, чтобы пресса превратила их жизнь в кошмар, как это произошло с ним, когда он был в том же возрасте, что и его сыновья. И в этом случае общественное мнение могло только его поддержать и одобрить.

Вопреки английским обычаям Чарльз не стеснялся показывать свои чувства: видно, что он не просто любит Уильяма и Гарри, но испытывает к ним нежность.

Когда в ноябре 1997 года он взял с собой Гарри в Южную Африку, было заметно, что между отцом и сыном существует некая связь, некое согласие, которое обычно существует между единомышленниками, если не сказать сообщниками.

Чарльз часто берет одного из сыновей на премьеры фильмов, фотографируется с девчонками из «Спайс герлз», чтобы сделать сыновьям приятное. И можно сказать, что он действует в этом духе столь же успешно, как Диана.

Для Уильяма и Гарри их отец не является ни принцем, ни наследником престола. Для них он такой же человек, такой же мужчина, какими являются другие отцы для своих детей. Они разделяют его вкусы и его пристрастия, хотя иногда и посмеиваются над ним, над его слишком строгим стилем одежды, над его излишней чопорностью и прямолинейностью. Люди, сталкивающиеся с ними, восхищаются, что они столь уравновешенны после всего, что с ними случилось. И частенько это чудо приписывают Чарльзу.

Что могло бы в конце концов разъединить Чарльза и его сыновей, так это упорное желание прессы противопоставить принцу Уэльскому его сына Уильяма. Старому Чарльзу молодого Уильяма! Итак, кто же будет на престоле: Карл III или Вильгельм V? (По русской исторической традиции все европейские царствующие монархи именуются на немецкий лад, вот почему Чарльз должен превратиться в Карла, а Уильям — в Вильгельма. — Ю. Р.) Отец против сына в очередном ремейке под названием «Царь Эдип»… Уильям, как достойный наследник Дианы, стал любимчиком среди британцев, словно он для них является единственным, кто способен модернизировать монархию и поддерживать королевскую власть на должном уровне после Елизаветы II. Разумеется, Уильям — наследник во всех смыслах этого слова. Он наследник состояния Дианы, оцениваемого в 60 миллионов евро (он разделит его со своим братом Гарри по достижении 25-летнего возраста, а пока оно находится под опекой Энтони Джулиуса, советника принцессы). Он — наследник престола, а вместе с престолом и тяжкого бремени власти, то есть он — своеобразное «возможное средство» увековечения монархии. Но сегодня отречение Чарльза от престола вовсе не стоит на повестке дня. Если вспомнить о продолжительности жизни королевы-матери, то есть о ее долгожительстве, то можно полагать, что у Елизаветы есть основания надеяться еще на два десятилетия царствования. Только тогда вопрос о выборе между Карлом III и Вильгельмом V станет актуальным.

Глава XVI

Диана

31 августа 1997 года принцесса Диана трагически погибла в автокатастрофе, и весь мир содрогнулся, ибо он, казалось, потерял в ее лице королеву сердец. Соединенное Королевство рыдало, но Букингемский дворец не реагировал на эти слезы.

Только пять дней спустя королева наконец поняла, что между ней и всей нацией произошел полный разрыв, что надо как-то действовать и оставить королевскую сдержанность, забыть о ней. И началось запоздалое шоу королевы: общение с толпой, собравшейся перед Букингемским дворцом, выступления по телевидению, в ходе коих покойнице воздавались невиданные почести и возносились неслыханные хвалы ее подвигам, — все это успокоило глухой гнев народа. Елизавета II теперь не щадила трудов и сил, но сколько же понадобилось статей в газетах, сколько сотен тысяч писем и сотен тысяч букетов цветов, чтобы Ее Величество соизволила покинуть Шотландию, где она пребывала на отдыхе?

У людей создалось впечатление, что Виндзоры отталкивают, отвергают Диану даже в смерти, и это была самая большая ошибка Виндзоров, потому что они дали повод подвергнуть себя критике за холодность. Конечно, королева сумела «порвать с протоколом», то есть нарушить его при установлении связей с общественностью, продемонстрировать доброту и человечность. Но, действительно, именно под нажимом народа во время «революции Дианы» государыня пошла навстречу своим подданным, говорила с ними, принимала букеты, иногда даже со слезами на глазах. Чтобы укротить бурный поток критики, она приказала приспустить британский флаг над Букингемским дворцом и выработала настоящую стратегию поведения членов королевской семьи во время похорон, решив, что будет находиться со своими близкими у решетки дворца, когда мимо проследует похоронный кортеж с телом Дианы.

Диана же ни от чего не избавила английскую королеву. Даже после смерти бывшая невестка королевы противостояла ей, бросала ей вызов, вынуждая на время оставить сдержанность, открыто выказать свое горе и оказать ей самые высшие почести. Можно назвать это превосходным посмертным реваншем.

Ирония судьбы заключается в том, что та, которая на протяжении пятнадцати лет так часто бросала вызов Елизавете и так противостояла ей, вышла из среды английской аристократии и была с самого раннего детства знакома с членами королевской семьи. Леди Фермой (ее бабушка по материнской линии) была фрейлиной королевы-матери, ее подругой и доверенным лицом. Они обе были вдовами, и у них были общие воспоминания о той поре, когда они, молодые девушки, проводили вместе долгие часы. Выйдя замуж, они находили тысячи и тысячи причин, чтобы наносить друг другу визиты. Взойдя на престол, Елизавета предоставила в распоряжение семьи Фермой прекрасную резиденцию Парк-Хаус, расположенную на землях замка Сандрингем. Так дети и внуки двух семейств росли в непосредственной близости, будучи соседями. Эндрю, разница в возрасте с которым у Дианы была почти незаметна, был ее лучшим товарищем по играм. Ее сестра Сара (старше Дианы на шесть лет) была крестной дочерью королевы-матери. Крестным отцом другой ее сестры, Джейн, стал в свое время герцог Кентский, а крестной матерью младшего, Чарльза Спенсера, является сама королева Елизавета. Диана — единственный ребенок в семье, у которого крестные были выбраны не из членов королевской семьи: ее крестной матерью стала леди Мэри Коулман, долгое время бывшая фрейлиной принцессы Александры.