Живые и мёртвые - Уорнер Уильям Ллойд (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
Во всех церемониях, которые мы наблюдали, некоторые важные события происходили непосредственно накануне церемонии Дня памяти павших. Члены отделения имени Джона Кэбота и Энтони Челлини организации «Ветераны зарубежных сражений» [152] провели сбор для подготовки к церемонии. Эта организация, носящая имена двух павших в бою уроженцев Янки-Сити, состояла из солдат первой мировой войны. На следующий день местная газета опубликовала обращение офицеров к рядовым членам этой организации: «Ветераны зарубежных сражений! Вновь настал час, когда каждый ветеран должен на день отвлечься от своих дел, дабы отдать дань памяти тем, кто, служа нашей великой республике, отдал свою жизнь во имя ее защиты. Ради этого вы должны собраться...» Далее следовали инструкции для членов ассоциации относительно того, что им предстоит делать в День памяти павших. Когда командир лагеря имени Джона Лэтропа организации «Сыны ветеранов Союза» — организации, также названной по имени одного местного героя, — издал «распорядок дня», он сказал: «Братья! Вы можете пренебрегать своими обязанностями перед организацией во время рядовых собраний, но День памяти павших — это святой день».
Тем временем «шесть из тринадцати доживших до этого дня членов отделения № 94 имени У.Л. Робинсона Великой армии республики [153] были радушно приняты членами клуба «Ротари» на их традиционном завтраке накануне Дня памяти павших».
ВАР была символом прошлого и кризиса, постигшего Соединенные Штаты, о котором каждый знал, который все чувствовали, но который никто из аудитории не пережил в личном опыте. Председательствующий на завтраке рассказал о том, как Янки-Сити откликнулся на призыв Линкольна, и о «сотнях тысяч людей, которые погибли, пожертвовав жизнью ради своей страны». Он призвал членов «Ротари» внести свою лепту в то, чтобы «сделать День памяти павших святым днем, целиком посвященным всему патриотическому».
Члены ВАР, младшему из которых было 85 лет, а старшему — 96, выступили с ответным словом. Один из них, товарищ Смит, рассказал «о волнующих днях, последовавших за вооруженным нападением на Форт-Самтер». Он сказал, что познакомился с президентом Линкольном, когда был направлен в качестве ординарца полковника в Арлингтон. «Когда президент вызывал полковника к себе, в мои обязанности ординарца входило сопровождать его. Линкольн был очень демократичен и не считал ниже своего достоинства пожать руку простому человеку. Я часто здоровался за руку с президентом».
Таким образом, величайший символ солидарности Американского Союза — «президент-мученик периода великого кризиса в жизни Америки», — словно был где-то рядом, неподалеку от слушателей м-ра Смита. Старик и его слова были живыми символами, связывающими членов «Ротари» с умершим прошлым.
Другой ветеран Великой армии заявил, что «было бы неплохо, если бы сегодня детям в школе напомнили о любви к стране и повиновении закону». Он с похвалой отозвался о таких организациях, как клуб «Ротари», и сказал, что «было бы идеально назначить комиссию, которая бы переговорила со школьными властями насчет необходимости усиления патриотического воспитания».
Между тем, члены Американского легиона [154], опередив это предложение, уже отдали членам своей организации распоряжение подготовить и передать в канун Дня маков [155] во все государственные и приходские школы патриотические обращения с призывом «преподать детям принципы патриотизма и внушить им хороший американизм». Их речи тоже апеллировали к «нашим священным мертвым и принесенной ими жертве».
Мужские и женские ассоциации проводили многочисленные «богослужения в память о погибших». За несколько дней до Дня маков городская газета «Ньюс» сообщала, что «вчера в три часа пополудни на кладбище св. Марии состоялись поминальные богослужения, ежегодно проводимые Кружком Майкла Коллинза, отделением организации «Дочери Изабеллы» [156].
После того как председатель произнес имена двадцати шести погибших членов этой организации, на каждую могилу был возложен венок. Преподобный Джон О’Малли, капеллан кружка, прочел молитву. На богослужениях присутствовало огромное множество людей».
За несколько дней до годовщины перемирия в «Ньюс» пришло письмо от бывшего мэра, возглавлявшего город в годы войны. Он пользовался во всем городе доброй репутацией благодаря своему патриотизму и самозабвенному служению городу и его солдатам в 1917-1918 гг. Письмо, адресованное командору местного поста Американского легиона, было опубликовано на первой полосе на самом видном месте:
«Глубокоуважаемый командор!
Наступающая годовщина дня перемирия навевает мне воспоминания о посещении зоны военных действий во Франции в 1925 году. Это было в День памяти павших. Часам к одиннадцати мы добрались до леса Белло [157]. В этом священном месте мы возложили букеты цветов в память о наших ребятах из Янки-Сити, Джонатане Декстере и Джоне Смите, которые здесь принесли свою высочайшую жертву ради того, чтобы принцип «кто силен, тот и прав» никогда больше не имел власти над нами.
На высоте 108 мы собрали маки, которые я Вам посылаю. Здесь, на этой сцене опустошения, маки росли так обильно, будто маргаритки у нас, в Новой Англии, и можно было вместе с Маккра [158] ощутить то вдохновение, которое подвигло его написать свои знаменитые строки.
Напоминая об этом визите, каждая годовщина дня перемирия наполняется для нас более глубокой значимостью.
Я уверен, что наши граждане не поскупятся на маки в эту субботу и великодушно внесут денежный вклад в благотворительный фонд Вашего поста».
Три дня спустя газета на первой полосе сообщала своим читателям: «В ближайшую субботу состоится ежегодный праздник Американского легиона, посвященный годовщине перемирия. Каждый с готовностью откликается на этот призыв... Ждем, что и Вы откликнетесь на это обращение». Передовица завершалась следующими словами:
«В день годовщины каждый должен приколоть на одежду цветок мака. Возвратитесь мысленно в те страшные дни, когда красные маки на полях Фландрии символизировали кровь наших ребят, погибших во имя демократии. Вспомните Декстера и Смита, убитых в лесу Белло. Вспомните О’Флагерти, погибшего неподалеку от Шато-Тьерри, Штулавица, погибшего в Буа-д’Ормон, Келли, отдавшего жизнь на высоте 288, что неподалеку от Кот-де-Шатильон, Джонса, погибшего в Буа-де-Монтребо, Колникапа, павшего в наступлении на Сен-Мийе, вспомните о других отважных ребятах, сложивших свои жизни в лагерях и на полях сражений. Вспомните в эту субботу и о тех парнях из легиона, которые остались в живых».
Имена погибших представляли большинство этнических и религиозных групп сообщества и все классовые слои. В их числе были польские, русские, ирландские, франко-канадские, итальянские имена, имена янки. Употреблением таких имен в этом контексте подчеркивался тот факт, что добровольное принесение гражданином в жертву своей жизни было эгалитарным. В числе погибших были представители высших, средних и низших классов. Появившееся на следующий день в газете на первой полосе обращение, подписанное комиссией граждан, включало имена представителей всех шести классов, всех религиозных исповеданий и девяти этнических групп. Опять-таки, не было никаких явных ссылок на то, как эти имена отбирались, однако их список воспринимался как «представительный», а это означало, что они репрезентировали сегментарные этнические группы, все вероисповедания и статусные уровни сообщества. К людям обращались как к «гражданам»; это слово было самым эгалитарным обращением в Янки-Сити и указывало на тот демократический статус, из которого мужчины переводятся в столь же демократический статус солдата.
