Историки Греции - Мартынов Иван (читать бесплатно полные книги .txt) 📗

(10) Они повели, и Клеарх тронулся в путь; хоть он и заключил перемирие, но войско шло в строю, а сам он двигался в тыловом отряде. То и дело попадались им рвы и протоки, такие полноводные, что их нельзя было перейти без мостков; и они сами наводили переправы из пальмовых стволов, одни находя поваленными, а другие срубая. (11) Тут-то и можно было понять, как начальствует Клеарх: в левой руке он нес копье, в правой — палку; и если ему казалось, что кто-нибудь из приставленных к этой работе нерадив, он отзывал заслужившего наказанья и бил его. Но при этом он и сам принимался за работу, лез в ил, так что всем стыдно было не усердствовать вместе с ним. (12) Отрядили на эту работу людей моложе тридцати, но когда увидели усердье Клеарха, то взялись за дело и воины постарше. (13) Клеарх весьма спешил, подозревая, что рвы не всегда так полны водою: ведь сейчас не время было орошать равнину; вот он и подозревал, что царь пустил по равнине воду ради того, чтобы дорога показалась грекам полной страшных преград.

(14) Так они шли и прибыли в деревни, где проводники предложили им взять съестные припасы. Было там много хлеба, и финикового вина, и вываренного из фиников уксуса. (15) Финики, такие, какие можно видеть в Греции, там откладывают для рабов, а те, что идут для господ, отборные, удивительной красоты и величины и по виду не отличаются от янтаря; часть их сушат и запасают как лакомство. И питье из них вкусное, но от него болит голова. (16) Там же воины впервые ели верхушки пальм, и многие удивлялись их виду и непривычному, хоть и приятному вкусу. И от них сильно болит голова. А пальма, когда с нее снимут верхушку, вся засыхает.

(17) В том месте оставались три дня. От великого царя явились Тиссаферн с царским шурином и еще три перса, в сопровождении множества рабов. Когда греческие начальники встретилися с ними, первым стал говорить Тиссаферн и сказал через переводчика: (18) «Я, греки, живу с Грецией по соседству и потому, видя вас среди столь многих и безысходных бедствий, счел для себя находкой возможность испросить у царя позволенья невредимо доставить вас в Грецию. Я думаю, что за это не останусь без благодарности ни от вас, ни от всей Греции. (19) Уверенный в этом, я стал просить царя, твердя ему, что по справедливости он должен оказать мне такую милость: ведь это я первым известил его о наступлении Кира, я с этим прибыл к нему сам и привел подмогу, я один из всех сражавшихся против греков не бежал, а прошел насквозь и соединился с царем в вашем стане, куда царь пришел после того, как убил Кира и погнался за бывшими при нем варварами вместе с самыми верными войсками, которые сейчас со мною. (20) Он обещал обо всем этом поразмыслить, а мне приказал пойти и спросить у вас, чего ради вы пошли на него войной. И советую вам отвечать скромно, чтобы ответ ваш был мне на пользу, если я смогу выхлопотать у царя для вас что-нибудь хорошее».

(21) На эти слова греки ответили, посовещавшись в стороне. Клеарх сказал: «Мы и собрались не для войны с царем, и вышли в поход не на царя: ты и сам знаешь, сколько предлогов выискивал Кир, чтобы и вас застать врасплох, и нас сюда привести. (22) А когда мы увидели его в великом затрудненье, нам стыдно стало перед богами и людьми предавать его, после того как мы сами принимали от него столько благодеяний. (23) После смерти Кира мы не оспариваем у царя власти, и нет причины, по которой мы желали бы чинить вред его стране или убить его самого. Мы бы отправились по домам, если бы никто нас не трогал; а обидчика мы постараемся с помощью богов отразить; а уж если кто предложит нам свои благодеянья, то и мы по мере сил не останемся в долгу». (24) Так говорил Клеарх. Выслушав его, Тиссаферн сказал: «Так я и передам царю, а вам дам знать, что он решил. А до моего возвращенья перемирие остается в силе, и мы даем разрешение продавать вам все».

(25) На другой день он не вернулся, и греки встревожились; прибыл Тиссаферн только через день и сказал, что добился у царя разрешенья спасти греков, хотя многие возражали, что недостойно царя отпускать тех, кто шел на него походом. (26) Под конец он сказал: «Теперь можете принять нашу клятву, что страна эта будет вам дружественной и что вас без козней отведут в Грецию, разрешая вам покупать все нужное; а где нечего будет купить, там мы вам позволим добывать продовольствие по стране. (27) Но и вы должны нам поклясться, что будете идти как через дружественную страну и там, где с вами торговать не станут, добывать еду и питье без вреда для других, а где будет торговля, там покупать припасы». (28) Так и порешили; Тиссаферн и царский шурин дали клятву греческим начальникам, старшим и младшим, и взяли клятву с греков. (29) После этого Тиссаферн сказал: «Теперь я уезжаю к царю, а когда закончу все дела и сборы, приду, чтобы вас отвести в Грецию и самому вернуться в подвластную мне область».

IV. (1) После этого греки и Арией, разбивший стан поблизости от них, ждали Тиссаферна больше двадцати дней. В это время к Ариею приезжали братья и другие родственники, и к спутникам его тоже приезжали какие-то персы, ободрявшие их и некоторым привозившие от царя заверенья, что, дескать, царь не помнит зла и прощает им и поход с Киром, и все бывшее в прошлом. (2) И когда появились эти посетители, то Ариеевы персы явно стали пренебрегать греками. И многим воинам это было не по душе, и они приходили к Клеарху и другим начальникам и говорили: (3) «Что мы медлим? Разве мы не знаем, что царь все отдаст, лишь бы нас погубить и напугать остальных греков, чтобы не осмелились идти войной на великого царя? Теперь он велит нам ждать из-за того, что его войско рассеялось, но едва только оно снова к нему соберется, он наверняка на нас нападет. (4) А может быть, он и сейчас где-нибудь копает ров или возводит стену, чтобы преградить нам путь. Ведь он ни за что не допустит и не захочет, чтобы мы, воротившись в Грецию, рассказывали, что, мол, мы в таком малом числе разбили царя у самых его дверей и вернулись, посмеявшись над ним». (5) Клеарх отвечал тем, кто так говорил: «И у меня в мыслях то же самое; но я полагаю также, что если мы сейчас уйдем, то сочтено будет, что мы выступили для войны и нарушили перемирие. Тогда уже никто нам ничего не продаст, и кормиться будет неоткуда; и проводников у нас не будет. И еще, если мы так сделаем, Арией от нас отступится, так что друзей у нас больше не останется, а прежние друзья сделаются нам врагами. (6) Придется ли нам переправляться еще через какую реку, я не знаю, но и Евфрат нам заведомо не перейти, если противник будет препятствовать. И если надо будет дать бой, у нас нет союзной конницы, а у врага конница многочисленна и многого стоит. Так что даже в случае победы кого мы убьем? А в случае пораженья никому из нас не спастись. (7) Но вот чего я не пойму: если царь, у которого столько для этого средств, задумал нас погубить, зачем ему клясться и давать заверенья и нарушать присягу перед богами, чтобы в его верность клятве не верили ни греки, ни варвары?» И еще многое такое говорил Клеарх.

(8) Тут пришел Тиссаферн со своими войсками, собираясь возвращаться домой, и Оронт 224 со своими войсками — и с царской дочерью, которую вел в жены. (9) После этого тронулись в путь, вслед за шедшим впереди Тиссаферном, который везде приказывал вести с греками торг. Тронулся в путь и Арией с варварским войском Кира, и свой стан он разбивал вместе с Тиссаферном и Оронтом. (10) А греки, не доверяя им, шли сами по себе, со своими проводниками. Стан разбивали каждый раз поодаль друг от друга, на расстоянии парасанга и больше и в обоих войсках выставляли караулы, словно против врагов. От этого и начались взаимные подозренья. (11) Иногда, заготовляя в одном месте топливо или сено или еще что-нибудь, греки и персы затевали драки, — и это тоже порождало вражду.

(12) Проделавши три перехода, прибыли к так называемой Индийской стене и прошли вдоль нее с внутренней стороны. Это — сооруженье из обожженного кирпича, скрепленного горной смолою, шириной в двадцать футов и высотой в сто; а длина ее, как говорят, двадцать парасангов, и проходит она недалеко от Вавилона.