Критическая Масса, 2006, № 1 - Журнал Критическая Масса (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
Добавлю еще, что Зомбарт, как и многие другие, считал капитализм «величайшей трансформацией», охватившей весь мир, а если учесть, что далеко не все успешно вписались в этот процесс, в то время как евреи в нем преуспели, то легко себе представить происхождение одного из самых ярких и живучих аргументов антисемитизма, отождествляющего еврейство с капитализмом и эксплуатацией.
Смена общественных укладов, каждый из которых опирается на определенные социальные и культурные «ценности», всегда сопровождается переворотом в мире ценностей и идеологической борьбой, новые принципы жизни отменяют или подавляют старые. Л. Мамфорд пишет в книге «Миф машины» (М., 2001. С. 361—362): «Капиталистическая система ценностей, по сути, превратила пять из семи смертных грехов христианства — гордыню, зависть, скупость, алчность и похоть — в положительные общественные добродетели; а главные добродетели, начиная с любви и смирения, были отвергнуты как „вредящие делу“ — не считая тех случаев, когда они делали рабочий класс более послушным и покорным хладнокровной эксплуатации».
Борьба между традиционными, «средневековыми» ценностями и ценностями капитализма ведется уже не один век. Тот же Зомбарт, характеризуя «предрасположенность народов к капиталистическому духу», весьма образно озаглавил одну из своих работ: «Герои и торгаши». Свою лепту в характеристику «еврейских ценностей» как ценностей капиталистических внес и Маркс: «То, что в еврейской религии заключено в виде абстракции: презрение к теории, искусству, истории, человеку как самоцели — есть действительная, сознательная точка зрения, добродетель денежного человека» (та же статья).
В первой главе своего труда, названной «Евреи и другие кочевники», Слёзкин предельно (а вернее, беспредельно) обобщает и противопоставляет две системы ценностей, называя их по именам греческих богов Меркурия и Аполлона. Делает он это весьма размашисто и неопределенно, а то и противоречиво. Меркурий — бог кочевников, купцов и ремесленников, Аполлон — землепашцев и воинов. Для «меркурианцев» «главный ресурс» — это люди, а для «аполлонийцев» — природа. К аполлонийцам относятся «князья и крестьяне», к меркуриан-цам — «все те, кто не пасет стада, не возделывает землю и не живет мечом», «посредники, переводчики и перебежчики». Но Аполлон был и покровителем скотоводов, а кочевники, да и купцы, во все времена не могли не быть воинами. Конечно, последователи Меркурия — «ловкачи и умельцы», и сам бог, едва появившись на свет, изобрел лиру, но и Аполлон был покровителем искусств… Так или иначе, мир, по Слёзкину, делится на тех, «кто не очень любит кочевых посредников, убежден, что физический труд свят, насилие почтенно, а чужаков следует калечить», и тех, кто «не любит князей и крестьян, ценит живость, подвижность, богатство и любознательность». По его мнению, те и другие «на протяжении большей части истории человечества жили бок о бок во взаимном презрении и подозрении», потому что «слишком хорошо знали друг друга».
Основным вектором развития современности, по мнению Слёзкина, является процесс исчезновения аполлонийцев и их неизбежного превращения в меркурианцев: «современность есть превращение всех до одного в кочевых посредников: подвижных, хитроумных, разговорчивых, профессионально гибких и социально отчужденных». В этом антропологическая суть капитализма. И, конечно, поскольку евреи, по его мнению, изначально подвижные, хитроумные и разговорчивые, то все человечество обречено превратиться в евреев. Так сказать, метафорически.
Современная история характеризуется отчаянной арьергардной борьбой аполлонийцев (не хотят исчезать, вот ведь незадача) с победоносным лучшим будущим — превращением всех в евреев. К врагам прогресса аполлонийцам причислены коммунисты, исламиты, фашисты, в общем националисты и фундаменталисты всех мастей. Но кто же противостоит всей этой аполлонийской армаде? Очевидно, его величество «мировой прогресс». Ведь даже сами евреи не понимают своего счастья, которое им рисует Слёзкин. Большинство из них ринулось в начале ХХ века в коммунизм, оказавшийся на поверку аполлонийской контрреволюцией, другая часть, правда, поменьше, подалась в Иерусалим, в свой националистический, опять же аполлонийский, рай. И только те, кто поехал в Америку (как Слёзкин) уловили веяние времени и сделали правильный, по-настоящему меркурианский выбор: «Соединенные Штаты замечательны тем, что меркурианство является официальной государственной идеологией, что традиционные меркурианцы — включая евреев — не сталкиваются с правовой дискриминацией». Будущее, таким образом, за США. Выбор Америки Слёзкин считает и «самым разумным», и самым «успешным» в социологическом плане: евреи США — «самые богатые», «самые образованные» (следует соответствующий подбор цифр).
Вот, собственно, и всё. Можно было бы половить Слёзкина на противоречиях, но нет смысла: в такие размашистые концепты укладываются любые противоречия. С одной стороны, он считает, что современность — это век меркурианцев-космополитов, а с другой, пишет, что «основной религией современного мира является национализм», то есть аполлонийство; с одной стороны, аполлонийцы у него ненавидят меркурианцев, что понятно, ведь те, в раже буржуазного прогресса, хотят разрушить «аполлонию», но, с другой стороны, меркурианцы почему-то любят аполлонийцев и сами себя ненавидят (кроме Слёзкина), тоскуя по аполлонийским ценностям: «Большинство еврейских юношей и девушек, вступавших в студенческие кружки, русские школы, тайные общества и дружеские компании, представлялись — и приглашались — не как евреи, а как собратья по вере в Пушкина и революцию, меркурианцы, жаждавшие аполлонийской гармоничности…».
«Дополнительные» причины, по которым, согласно Слёзкину, «ХХ век стал еврейским», как, например, «превращение евреев в универсальных жертв» в результате нацистского геноцида, тоже не кажутся мне убедительными: захочет ли человечество превратиться в «универсальных жертв»? Сомневаюсь.
Одну еврейскую теорию мира без евреев, коммунистическую, Слёзкин убедительно разоблачил (правда, до него это уже сделала сама История), но вместо нее сочинил очередную «библию абсолютной бесприютности» (не становиться же еврейским националистом и отсталым аполлонийцем). Вот как он описывает «мировоззрение» евреев-меркурианцев (и свое в том числе), ставшее якобы мировоззрением «современного человечества»: «человек ненасытного красноречия и любопытства, странствующий в поисках просроченного времени, научного знания, личного обогащения и повсеместного внедрения большей сердечности между людьми». Ненасытное красноречие, да и только.
Похожие идеи о «нации парий» развивала (также опираясь на Маркса и Зомбарта) и Ханна Арендт. Именно отождествлением евреев с капитализмом и космополитизмом она объясняла беды евреев в ХХ веке. Да и сам Слёзкин пишет, что еврейская молодежь, ее революционно настроенное большинство, стремилось освободиться от еврейства, даже ненавидело его, ведя борьбу «с двойным злом традиции и „стяжательства“: еврейская традиция сводилась к стяжательству… Евреи были единственными истинными марксистами, потому что воистину верили, что их национальность „химерична“…». (У Маркса: «Что составляет светский культ еврея? Барыш. Что является мирским богом еврея? Деньги».)
Можно было бы охарактеризовать схему развития мировой истории «по Слёзкину» словами старого еврейского анекдота: «И с этой хохмой он хочет приехать в Одессу?» Но со схемами не все так просто: ведь дело зачастую не в том, насколько схема «мудра» («хохма» на иврите — мудрость), а в том, кому она выгодна.
Современный российский философ (1940—2003), теоретик антиглобализма и лауреат Премии Солженицына А. С. Панарин в своей книге «Искушение глобализмом» (дальнейшие цитаты по Интернет-версии http://www.archipelag.ru/geoeconomics/global/temptation/) рисует похожую историко-социологическую схему, только аполлонийцев он попросту называет патриотами, а «меркурианцев» — «глобалистами», или «монетаристами», имея в виду все тех же евреев.
