Прозрение - Ефимов Виктор Алексеевич (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Таким образом, перевод экспорта в рублевую зону, введение в обращение энергетического рубля и его внешняя конвертируемость являются взаимообусловленными процессами. Спрос на рубли, т.е. их внешняя конвертируемость будут обеспечены, если в международной торговле появятся товары, в том числе энергоносители, которые будет невозможно купить ни за какие иные деньги кроме российских рублей. Только в этой схеме деньги страны становятся товарно обеспеченными. Сегодня наши энергоресурсы лежат в обеспечении доллара, спрос на него связан в том числе и с возможностями приобретения за эту бумагу российских товаров.
В ныне господствующих стереотипах процесс инфляции считается само собой разумеющимся. Постулат о неизбежности инфляции служит прикрытием не только внутригосударственных схем разрушительного межотраслевого дисбаланса, но и схем неэквивалентного межгосударственного обмена. При детальном рассмотрении становится очевидным, что в основе мировой инфляции лежит тот факт, что страны «семёрки» печатают ежегодно около 1 трлн. товарно не обеспеченной так называемой «твёрдой валюты». Только искушенные специалисты знают, что есть именно такая разница между ростом так называемого фактического мирового валового продукта и ростом его стоимости в долларовом исчислении. Это позволяет вывозить из нашей страны нефть, лес, газ, золото без встречного товарного покрытия.
Ширма инфляции применяется и на внутригосударственном уровне, когда реализуются схемы перераспределения дохода от сектора перерабатывающей промышленности к сырьевикам и в финансовый сектор. Всё начинается с того, что лукавые управленцы прогнозируют на очередной год инфляцию в 10%. Для тех кто ориентируется в вопросах управления очевидно, что в действительности мы имеем дело не с прогнозированием, а с программированием. Именно под этот псевдопрогноз оформляется скачок цен на товары и услуги естественных монополий, на хлеб промышленности — электроэнергию, под этот прогноз держится губительная для промышленников двузначная ставка рефинансирования ЦБ. А дальше именно эти вышеперечисленные параметры и порождают неизбежный рост цен любого иного товара, а следовательно инфляцию. Однако рост цен на конечный продукт не менее чем в 5 раз отстает от роста цен на сырьё из-за отсутствия платежеспособного спроса населения и являющегося по своей сути инвестиционным ресурсом. Ведь доля зарплаты у нас не более 20% от ВВП, в развитых странах — 60%, в США — 70%. Это и сформировало недопустимые для целостности государства межотраслевые диспропорции, когда труд хлебороба, шахтера, машиностроителя катастрофически обесценен на фоне труда банкиров и сырьевиков. В России 1 кг хлеба приравнен по цене к 1 л бензина, а в США — к 5 л бензина. Среднемесячная зарплата в России — 400 л бензина, а в США — 5700 л. Мы можем произносить любые речи, но при таких пропорциях «хлеб — бензин» поле рано или поздно не будет вспахиваться.
О какой нормальной конкуренции наших переработчиков в рамках ВТО можно говорить, если они получают кредитный ресурс под 15-20% годовых, а в Японии он строго равен нулю, в США — 1%, не намного выше и в Европе. А ведь ссудный процент, порождая инфляцию, сидит в себестоимости любого продукта страны, в том числе в сырье, в тарифах естественных монополий, в коммунальных услугах, а следовательно и в товаре тех производителей, которые сами никогда не кредитовались. Навязанные стереотипы о том, что учетная ставка ЦБ обусловлена высокой инфляцией — умышленная подмена причины и следствия. В соответствии с этой логикой столь же обоснованно можно утверждать, что сила ветра определяется амплитудой качания веток на деревьях. Этот вывод будет иметь точно такие же, как и в случае с инфляцией, неоспоримые подтверждения на практике.
3. Корни инфляции и критерии безинфляционного экономического развития. Неэквивалентный межотраслевой и межгосударственный обмен как инструменты развала
народнохозяйственного комплекса.
Можно ли изжить инфляцию, ввести в практику постоянное снижение цен. Конечно можно. Мы готовы дать концепцию такой экономики. Именно такие схемы работали в послевоенные годы, когда ежемесячно снижались цены, да и Л. Эрхард достаточно точно подметил: «Инфляция — не закон развития, а дело рук дураков управляющих государством». В основе безинфляционной экономики лежит законодательный запрет на ростовщичество, метрологически обоснованная эмиссия денежных ресурсов под товарное покрытие и законодательный запрет на пересмотр тарифов естественных монополий.
Денежная составляющая оборотных средств промышленного производства была практически обнулена через неслыханный скачок цен. Восполнение их шло исключительно через кредитный ресурс, цена на который дошла до 210% годовых при доходе с оборота за год, к примеру, в аграрном секторе в единицы процента. При скачкообразном повышении ставки ссудного процента (это можно доказать математически строго) с неизбежностью раскручивается процесс инфляции и первыми из сборки народно-хозяйственного комплекса выпадают отрасли с длинным периодом оборота капитала.
Резервы ЦБ со скромным уставным капиталом в 3 млн. рублей в начале либеральных реформ, формируемые из прибыли, как уже было показано ранее, превысили к настоящему времени 80 миллиардов долларов, а задолженность, к примеру, сельхозпроизводителей за этот же период более чем в 10 раз превысила балансовую прибыль всего аграрного сектора и абсолютно не реальна к возврату. Межотраслевая разбалансировка достигла убийственных для единства страны пропорций, когда только годовые прибыли коммерческих банков не менее чем в 2 раза превосходят общую задолженность села.
Но если посмотреть на сводный баланс народнохозяйственного комплекса, то становится очевидным, что прибыли одного из его секторов как раз и являются убытками другого. Мы должны признать, что когда Правительством принимаются решения о компенсации селу 2/3 ставки рефинансирования по предоставленным кредитам, то речь идет о помощи банкирам, а не сельхозпроизводителям, которые при рентабельности своих хозяйств около 4% даже теоретически не могут выплачивать ссудный процент двузначного значения.
Сейчас большое внимание уделяется ценам на хлеб, но при этом никто не говорит о структуре себестоимости хлеба: нефтепродукты (вспашка, уборка зерновых), ж/д и автомобильные тарифы (перевозка зерна, муки и хлеба), электроэнергия (элеваторы, мельницы, пекарни) и конечно ссудный процент, висящий над всей кредитоёмкой сезонной цепочкой. Остаётся только заработная плата, на которой видимо и предлагается экономить. Если все составляющие себестоимости хлеба растут, то сдерживание цен на хлеб — это недоплата за труд хлебороба и могильный крест на развитии всей отрасли. Бороться нужно не с естественными следствиями, а с первопричинами. Нужен законодательный запрет на рост тарифов, на взимание фальшиво обоснованного ссудного процента. За годы перестройки рост и без того не сбалансированных цен на сельхозпродукцию по крайней мере в 5 раз отставал от роста цен на услуги естественных монополий, на промышленные товары, в том числе и сельскохозяйственного назначения.
Нас уверяют, что нужно выравнивать цены на электроэнергию с США, т.к. они ниже в 2 раза; но при этом умалчивается, что цена хлеба у нас 8 рублей, а в США — почти 60 руб. (2 доллара). В этих инфляционных межотраслевых диспропорциях и лежит секрет безудержного разорения хлебороба и всех иных сфер промышленного производства.
Помимо схем, работающих на разорение страны в целом, на международном уровне применяются и целевые схемы, решающие эти проблемы применительно к аграрному сектору. Достигается это следующим образом. Как известно, все страны мира напрямую дотируют сельское хозяйств, либо применяют опосредованные схемы субсидирования и поддержки. К примеру, Япония — на 80%, Финляндия — на 70%, США — не менее чем на 40%. Это связано с конкурентной борьбой и борьбой за рынки сбыта. Дело в том, что к сельскохозяйственным технологиям, в отличие скажем от ракетных, авиационных и т.п., имеют доступ практически все страны мира. Солнце на всех одно, вода тоже. Поэтому развитые страны умышленно устанавливают диспаритет цен, занижая цены на сельскохозяйственную продукцию, тем самым стараясь потеснить аналогичную продукцию страны-конкурента. При этом возникающие в иных отраслях сверхдоходы, а также доходы от необеспеченной эмиссии с помощью специальных схем перекачиваются на государственном уровне в сельское хозяйство. Руководство стран, неспособное понять этой алгоритмики и, в силу этого, не вводящее аналогичные компенсационные схемы, обречено пожинать развал своего народнохозяйственного комплекса и разрушение системы продовольственной безопасности.
