Элевсинские мистерии - Лауэнштайн Дитер (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
V гимн (Деметре) по языку относится к VII веку. Его содержание — свидетельство эпохи, когда архаический городок Элевсин еще имел политическую самостоятельность. Поэт — он же, видимо, и певец — был хорошо знаком с древним мифом; форму он создал заново. Такие песни исполнялись перед жертвоприношениями или таинствами, а особенно удачные повторялись и в последующие годы, в ту же пору. В культе повествовательный миф божества выполнял задачу, сходную с той, какую в христианской литургии выполняет предварительно читаемое Евангелие. Миф облекает божество образом, тогда как причастие, жертва и пресуществление призывают его силу.
Орфические гимны — сборник более поздний, примерно эпохи тирана Писистрата (560–527), который усердно развивал религиозную связь Афин с Элевсином. Помимо гомеровских гимнов его друзья, в особенности Ономакрит, бережно сохранили и произведения Гомера и Гесиода. Названия гомеровский и орфический приобрели дополнительный смысл — публичный, общедоступный и тайный, относящийся к таинствам. Мы разделяем точку зрения Фрица Графа, который заключает свою книгу "Элевсин и орфическая поэзия Афин в доэллинскую эпоху" (1974) такими словами: "Будучи близки Элевсинским таинствам, эти сочинения предназначались для того, чтобы посредством интерпретаций открывать современности элевсинский обряд и элевсинский миф, возраст которых исчислялся веками".
Самый древний пласт V гомеровского гимна — имена. Кроме топонимов Крит и Элевсин (оба они догречес-кого происхождения, и смысл их неясен), все имена сплошь "говорящие". Тем не менее и они "говорят" по-своему: Крит в VII веке еще считался "страной древней культуры", такой же древней, как египетская IV тысячелетия. Уже непонятное эллинам название Элевсин по крайней мере напоминало им греческое eleusis — "пришествие [богини] ". В топониме звучало и мифическое, опять-таки доэллинское наименование мистического царства — Элизия, где обитали блаженные души. Трещины в земле от молний назывались en-elysia. Убитых молнией считали жителями Элизия. Семела, смертная мать бога Диониса, была праобразом таких погибших от молнии.
"Deo" или "demeier" означает "матерь Де", в более древней фонетической форме "da". В 1939 году в Пилосе на микенской табличке II тысячелетия до Р.Х. была найдена надпись "da-ma-te da 40" — "поле площадью 40 да". Последнее слово, таким образом, обозначает меру площади. Стало быть, можно сделать вывод, что богиня "Дд-матер", или Матерь полей, существовала уже во II тысячелетии210.
Персефона делит первую, нерасшифрованную часть своего имени с героем Персеем и титаном Персом211, единственным чадом которого была Геката, ночная богиня, свершающая — спряденную не ею — судьбу, в самом крайнем случае обрезая ее нить {лат, secare)212. Она по-сестрински связана с несущим смерть стрелком — Аполлоном Гекатом, то есть "далеко разящим". У Гесиода Геката стала водительницей служанок Персефоны. Вторая часть имени, — фона, означает губительница, что опять-таки вполне под стать царице мертвых.
Ее супруг зовется Гадес ("незримый"), или Плутон ("богатый"). Метанира делит свое имя с en-neroi, или nerteroi, то есть мертвыми. Если эта царица живет "среди мертвых", то она человеческая ипостась Персефоны. Ее сынок зовется Демофонт ("губитель народов"), недаром же он покровитель весенних воинских игр.
Первым посвященным Деметры стал юноша Трипто-лем, его примеру последовал юноша Евбулей, или Евбул, а затем знатные люди постарше: Келей, Поликсен, Ев-молп и Дисавл. Имя Дисавл означает "без двора" и тем самым свидетельствует о кочевой жизни. Евмолп ("крас-нопевец") — эпитет (умирающего) лебедя, а в облике лебедя умирающим с музыкою являлся Аполлон. Келей — лесная птица дятел, принадлежащая богу войны Аресу. Поликсена ("гостеприимца") имя сближает с Гадесом ("хозяином многих [мертвых]"). Евбулей ("благой советчик") есть ипостась Плутона, как гласил столь популярный тогда оракул мертвых.
Триптолем, близнец молодого Евбулея, допускает два толкования своего имени: "троепашец" и "трижды воин". Гомеру он известен как распространитель сельского хозяйства213. Как боец же он стоит наряду с Келеем, его сыном Демофонтом ("губителем народов") и богом войны Аре-сом. "Троепашец" — верховный жрец Матери полей.
Павсаний рассказывает о Триптолеме вот что: "Я опишу то, что рассказывается о его судьбе, опустив то, что имеет отношение к [девушке, убитой у Элевсина, на второй Священной дороге из Мегары. — ДЛ.] Деиопе [Ало-пе (лисичке), которая, возможно, была бабкой Триптоле-ма. — ДА.]. Из эллинов наиболее спорят с афинянами, претендуя на древность даров, которые будто бы они имеют от богов, аргивяне <…>. Говорят, что, когда Деметра пришла в Аргос, Пеласг [тамошний древний царь. — ДЛ.] принял ее у себя в доме, а Хрисаитида ["золотой цветок", его супруга. — Д.Л.], знавшая о похищении Коры, рассказала ей об этом; впоследствии иерофант Трохил [сын Алопы. — ДЛ.] бежал из Аргоса <…> в Аттику; взяв себе в жены одну из жительниц Элевсина, он имел двух сыновей — Евбулея и Триптолема. <…> Афиняне же <…> (считают) что Триптолем, сын Келея, первый стал сеять хлебные семена. Поется и поэма Мусея, <…> что Триптолем был сыном Океана и Земли, а в стихах Орфея <…> отцом Евбулея и Триптолема назван Дисавл, и что им, сообщившим Деметре о похищении ее дочери, богиня дала семена для посева. У афинянина Херила [ок. 500 года до Р.Х. — ДЛ.], написавшего драму "Алопа", сказано, что Керкион и Триптолем были братьями, что их родила дочь Амфиктиона, что отцом Триптолема был Рар, а Кер-киона — Посейдон. Когда я дальше хотел рассказывать <…> делать это мне запретило видение во сне [предостережение от предательства тайн мистерий. — ДА.] " (1.14,1–3).
Большинство имен в V гомеровском гимне указывают на царство мертвых. В этом окружении даже солнечный титан Гелиос принадлежит царству мертвых, ибо гимн сообщает: "Девять скиталася дней непрерывно Део пречистая [в поисках дочери. — ДЛ.], с факелом в каждой руке <…>. Но лишь десятая в небе забрезжила светлая Эос, встретилась скорбной богине Геката, державшая светоч <…>. К Гелию ["наблюдателю". — ДА.] обе пришли <…>. В ответ же ей сын Гиперионов молвил: "<…>3евс, облаков собиратель, брату Аиду назвать твою дочерь цветущей супругой Зевс разрешил <…>. Недостойным ужели зятем себе почитаешь властителя Аидонея, единокровного брата родного?" — (47–85)
Временные указания тоже под стать Гадесу и таинствам: девять дней уходило на подготовку Элевсиний, в ночь на десятый мисты достигали своей цели. И там, к своему удивлению, они видели Гелиоса, осуществившего свою гомеровскую угрозу, высказанную по адресу спутников Одиссея: "Если же вами [богами-олимпийцами. — Н.Ф.] не будет наказано их святотатство, в область Аида сойду я и буду светить для умерших"214. Хотя в гимне упоминается утренняя заря, неверно полагать, будто Элевсинии ориентировались на рассвет. Скорее они воплощали угрозу гомеровского Гелиоса. Карфагенянин Апулей (ок. 160 года до Р.Х.) пишет об этом так: "В полночь видел я солнце в сияющем блеске"215. "Наблюдатель", сообщивший обеим богиням о свадьбе в Гадесе, порою заглядывает ночью в подземное царство.
V гомеровский гимн, сочиненный для хоровода на предвратной площади, прячет в себе содержание Третьей оргии, ведя речь о долгом пребывании гневной Деметры в воздвигнутом для нее Анактороне. Тем временем, как повествует орфическое предание, она украдкой спускалась в Гадес (этот мотив изображен и на ахенском саркофаге).
В конце V гомеровский гимн (ст. 441–489) рассказывает о возвращении Деметры в сонм олимпийцев — в культе это означает, что она снова становится зрима, причем именно там, где начиналось действо. Людям вновь даруются плоды земли. Следовательно, профанный близнец Триптолем снова опережает своего оккультно-скрытого брата Евбулея. Затем Део заботливо наставляет благородных элевсинцев: Триптолема, Поликсена, Диокла, Келея и Ев-молпа (474–477) — в таинствах, чтобы они стали понятны каждому. Из этого акта мы заключаем для рядовых мистов, что Четвертая оргия завершается простой сценой, которая помогает мистам сохранить в памяти содержание празднества.
