Этюды о моде и стиле - Васильев Александр Александрович (читать книги онлайн бесплатно регистрация .txt) 📗
Его новое окружение, парижская богема 1920-х годов, увлекло юношу, который, к неудовольствию родителей, предпочел искусство дипломатической карьере. В 1928 году вместе с Жаном Болжаном Диор открыл первую художественную галерею, а затем, в 1932-м, с Пьером Колем создал еще одну, уже в Париже. Там выставлялись многие знаменитые художники, среди них и друзья Диора — Сальвадор Дали и Кристиан Берар.
После продолжительной болезни в 1934 году Диор отправился долечиваться в Испанию, а вернувшись в Париж, впервые решил заняться иллюстрацией моды. Особенно хорошо у него получались эскизы шляпок — этого восхитительного дамского аксессуара, увы, навсегда изгнанного из повседневной моды низкими крышами современных автомобилей. Свои эскизы Диор продавал популярному в довоенном Париже дому «Аньес», несколько иллюстраций с трудом удалось сбыть журналу «Фигаро». Так более чем скромно начиналась карьера будущего великого кутюрье, покорителя континентов.
Собственно карьеру дизайнера Диор начал в 1939 году, получив свой первый ангажемент в качестве закройщика модного Дома Роббера Пиге (1898–1953), бывшего ассистента Поля Пуаре и истинного волшебника кроя, мастера конструирования линии, особенно преуспевшего в верхней одежде. Неудивительно, что кроме Диора в разное время у Пиге работали Пьер Бальмен, Юбер де Живанши и Марк Боан.
Вторая мировая война прерывает работу Диора, его призывают на службу во французскую армию. Отслужив год и возвратившись в Париж, Диор добивается места закройщика у Люсьена Лелонга (1889–1958), бывшего в те годы президентом парижского «Синдиката высокой моды». Неоспоримый мэтр элегантности, Люсьен Лелонг вторым браком был женат на княжне Наталье Палей, племяннице последнего русского императора, которая благодаря своей дивной красоте стала символом его Дома. Очевидно, от Лелонга Диор перенял искусство сочетания локальных цветов, мудрое отношение к текстильным фактурам и, что кажется особенно важным, эталон качества. Качество изделий Дома Диора. Дух Дома.
Работая у Лелонга, Диор создавал коллекции эпохи немецкой оккупации — широкие подкладные женские плечи (символ не только 1940-х, но и 1980-х, от которых, слава богу, нам удалось наконец избавиться), военизированные пояса и карманчики, короткие прямые юбки, туфли на пробковой или деревянной платформе, которым позавидовала бы и Кармен Миранда. И конечно, шляпы-тюрбаны а-ля Сара Леандер и шляпки-трапеции в духе Дины Дурбин. Изобретательность Диора, его идеи позволили ему выделиться и поближе узнать кухню модного бизнеса, что, несомненно, пригодилось ему в самом ближайшем будущем.
Вскоре после освобождения Парижа добрый приятель уже сорокалетнего Диора познакомил его с текстильным промышленником Марселем Буассаком, владельцем фирмы «Филипп и Гастон». Используя ткани и капитал Буассака, в октябре 1946 года Диор официально зарегистрировал собственную фирму. Но заговорили о Доме Диора только после первой коллекции, показанной в эпохальный день, 12 февраля 1947 года. Именно с этой даты начался отсчет моды нового, послевоенного времени. «Никому не известный 12 февраля, на следующий день — 13-го он стал притчей во языцех», — писали о Диоре современники. Первый показ произвел настоящий фурор, который довершила легендарная фраза Кармел Сноу: «Это настоящая революция, дорогой Кристиан, у ваших платьев совершенно «новый облик» (new look).
«New look» — так с легкой руки главного редактора «Харперс Базар» критики и окрестили линию Диора.
«Бомба Диора» разорвалась в чрезвычайно благоприятный момент. После окончания кровавой и изнурительной войны женщины всего мира ожидали какой-то новинки, созвучной времени. Диоровский силуэт в совершенстве отвечал этим требованиям.
Шедевром его первой коллекции, в которой нашли отражение все формулы классической элегантности 1950-х годов, стал знаменитый костюм «Бар», состоявший из приталенного, подчеркивающего грудь и ниспадающие плечи жакета из белой чесучи и расклешенной черной шерстяной юбки до икр. Именно этот костюм стал для многих женщин воплощением новой жизни. Тысячи портних и портных всего мира три следующих года копировали и тиражировали его как могли. Им восхищались. Его ненавидели. Толпы разгневанных американских домохозяек встречали протестами прибытие первой диоровской коллекции в Чикаго. На девушек в платьях нового силуэта с яростными криками нападали парижские консьержки. Слава и скандал родились одновременно. Дело в том, что «new look» был полной противоположностью военным силуэтам 1940-х, скрадывавшим и нивелировавшим женские фигуры благодаря подкладным плечикам. Диор потребовал забыть привычно висевший в шкафу облик войны. Теперь все свои сбережения женщины тратили на плиссированные юбки клеш, нейлоновые чулки со швом, модные туфли на шпильке, перчатки и шляпы.
Диор первым подчеркнул красоту женского торса, талию, а длиной своих широких юбок создал иллюзию некоего романтического флера. Кстати, одной из манекенщиц, представлявших эту триумфальную коллекцию, была княжна Татьяна Кропоткнна-Кузьмина, представительница когорты русских красавиц, сиявших в те годы на парижском модном небосклоне. Следуя своей судьбе, она перешла к Диору от Люсьена Лелонга.
Предложенный в 1947 году ностальгический, женственный и романтический силуэт Диора задал тон всему модному рынку предстоявших 1950-х. Теперь, когда от этой даты нас отделяет шестьдесят лет, мы можем оглянуться и спросить: были ли силуэты Диора оригинальными и новаторскими? Безусловно, нет. Да он к этому никогда и не стремился. Он создал все победившую линию, став классиком в самом начале творческой карьеры. Сам кутюрье говорил: «Мы никогда ничего не изобретаем, мы всегда что-то заимствуем». Удивительно, но диоровский силуэт 1947 года, безусловно, напоминал платья, в которых уже за десять лет до этого изысканно страдала несравненно прекрасная Вивьен Ли в фильме «Унесенные ветром». Эта кассовая лента вышла в самом начале войны и обошла экраны мира. И какая женщина не мечтала стать чарующей Скарлет, надевая ее наряд, перефразированный Диором? В Большой моде конца 1930-х годов известны и другие примеры, например в коллекциях у Молине или Скиапарелли, когда силуэт, близкий к «new look», уже был создан, однако не прижился, изгнанный войной. Ностальгический романтизм конца 1930-х годов, взбудораженный историческими фильмами с Гретой Гарбо, Марлен Дитрих или Бетт Дейвис, был очень характерным штрихом довоенной моды, когда на вооружение брались элементы костюма Викторианской эпохи или гардероба императрицы Евгении. Диор развил эти идеи, дав им окончательные формы. Оттого он великий новатор и ретроград одновременно.
Вводя в коллекции 1948–1953 годов нижние тюлевые юбки, корсеты, пояса — все то, что создавало строгий шарм наших мам и бабушек и от чего женщины пытались счастливо освободиться еще во времена Поля Пуаре и Шанель, Диор снова вернул старое в моду. В новую старую моду.
В первый же год существования «Дома Диора» еще одна русская девушка поступает к нему на службу и делает, таким образом, мировую карьеру. Кто из нас хотя бы раз в жизни не видел ее прекрасного лица с чуть раскосыми по-азиатски глазами, не сходившего в течение двух десятилетий со страниц журналов мод? Русская китаянка Алла Ильчун была не только символом коллекций, но и эталоном красоты. Именно из-за ее черных маньчжурских глаз модной стала «азиатская» подводка глаз в 1950-х годах. Иные ревнивые манекенщицы даже решались на пластические операции, чтоб хоть чем-то походить на Аллу.
Вот как Алла Ильчун описывала свой первый день у Диора: «Одна моя французская подруга, решив пойти наниматься к Диору дублершей, взяла меня с собой за компанию. Ожидая ее в вестибюле, я заметила, что занавески примерочных кабин то и дело раздвигались и любопытные взгляды обозревали меня с головы до пят. В конце концов мне надоели и эти взгляды, и само ожидание, и я решила подняться наверх, за пропавшей подругой. В этот самый момент некая дама сообщает мне, что Кристиан Диор чрезвычайно желает меня видеть. Нехотя я согласилась подняться на минуту. Меня завели в кабину, мигом стянули с меня мое платье, перечесали волосы на одну сторону наподобие большущей плюхи, подкрасили губы красной помадой, надели на меня новое платье и страшно неудобные туфли на шпильке и повели вниз, где вовсю трудилась команда маляров в белых халатах. Ну вот, подумала я, разодели, как обезьяну, а потом привели в помещение к малярам. Как привели, так и увели, и Диора что-то я там не заметила. Потом та же дама сообщила мне: «Мадемуазель, вы ангажированы!».
