Элевсинские мистерии - Лауэнштайн Дитер (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
Юноши в девичьем платье или девушки (в идеале "пятьдесят дочерей Океана") плотной цепочкой медленно обходили колодец Деметры, затем размыкали круг и в искрометном танце проворно разбегались по всему пространству площадки. Апулей называет это "пиррическим танцем"154, сюжет которого — суд пастуха Париса о богинях Юноне (Гере), Минерве (Афине) и Венере (Афродите). О близких сюжетах сообщают и бронзовые таблички из до-дорического храма Аполлона в Амиклах. Тамошний миф ведет начало из II тысячелетия, таблички возникли около 500 года до Р.Х. Аполлон изображен рядом с юношей Гиакинфом, своим отражением в подземном Гадесе; далее Персей и Тесей.
Что до сопровождающих танец текстов, то элевсинские поэты имели достаточно широкий выбор тем. Необходимое содержание можно почерпнуть в V гомеровском гимне. Возможно, со времен Солона им и ограничивались; если существовал запас времени, мистерия готовилась постепенно. Тогда сначала в честь Афродиты танцевали Близнецы. Затем богиня производила на свет от пастуха Анхиза сына Энея. Вместе с Артемидой и Афиной она являлась царевичу-пастуху Парису, и в итоге становилось ясно, что здесь приводятся в движение первозданные титанические силы, вот так же, как у Еврипида:
Звездный Зевесов Эфир пусть поведет хоровод!
Всех впереди Селена, богиня Луны, выступает,
И пятьдесят следом за нею дочек Нерея
Кружат в безмерных пучинах глубин вековечных.
Так почитают богиню в венце золотом из колосьев,
Чтут и плющом увенчанную дочь [Персефонею].
У Аристофана в "Лягушках" хор мистов славит Элизий, светлое место в Гадесе, обитель блаженных, а затем и бога, который им предводительствует:
Иакх наш, снизойди к нам, золотых стен обитатель!
Иакх, о Иакх!
К нам приди, на святой луг, на зеленый!
С нами будь рад, в наш вступи ряд!
Пусть венок мирт многоцветных
Пышнокудрый окружит лоб!
Попляши, бог! И ногой в лад бей о землю!
Восхити дерзновенный
И веселый хоровод,
Наших гор сонм, наших плясок богомольных череду,
Песни мистов посвященных!
Раздуй свет искряных смол, поднимай ввысь знойный витень!
Иакх, о Иакх,
Ты, ночных хороводов пламеносец!
Под речитатив певца подробно вытанцовывался миф, связанный с этим местом. До наших дней сохранился гимн из 495 шестиарсисных стихов о страстях и деяниях богини Деметры. Судя по стилю, написан он в VIII или VII веке до Р.Х.
Песнь повествует: у Матери полей есть дочь по имени Персефона, а проще — Кора, "девушка". На Троицу она со своими подругами Артемидой и Афиной играет на цветущем лугу. Оттуда ее похищает Плутон и увозит в свой чертог, в Гадес. Там она делит с ним трон, становится царицей мертвых. Последний вопль ее достиг слуха матери — но больше Деметра ничего не ведает. Девять дней скитается она по земле в поисках дочери. На рассвете десятого дня Геката советует ей расспросить Гелиоса, всевидящего солнечного титана. От него Деметра узнает о похищении и об имени похитителя.
Разгневавшись на богов, допустивших злое дело, Деметра блуждает в мире людей, приняв облик древней старушки. Однажды вечером сидит она у городского колодца в Элевсине, и тут за водою приходят четыре дочери царя Келея ("дятла"). Старуха рассказывает им, что она была похищена с Крита разбойниками и в Южной Аттике сумела от них убежать, а затем, представившись нянькой, расспрашивает девушек о состоятельных городских семействах. Девушки обещают поговорить со своей матерью Метанирой, и вот та приглашает пришелицу няней к новорожденному сыну Демофонту.
Когда старуха входит, Метанира предлагает ей свое кресло, Деметра же предпочитает скамью, на которую служанка Ямба набрасывает овчину. Недвижно и печально смотрит богиня в пространство перед собою, пока Ямба балагурством и солеными шутками не вынуждает ее засмеяться. Царица угощает гостью вином, но старуха просит кикеон, напиток из полея и поджаренной ячной муки.
Нянюшка не дает своему питомцу ни молока, ни иной человечьей еды, однако младенец растет и крепнет. Метанира ночью подглядывает за старухой и видит, как та, словно факел, погружает ребенка в огонь очага. Царица вскрикивает от ужаса. А ведь не помешай она богине, та наделила бы мальчика вечной жизнью и молодостью. Теперь Деметра опускает ребенка на землю у очага и в гневе восклицает: "Жалкие, глупые люди! Ни счастья, идущего в руки, вы не способны предвидеть, ни горя, которое ждет вас! Непоправимое ты неразумьем своим совершила. Клятвой богов я клянусь, водой беспощадного Стикса, — сделать могла бы навек не стареющим я и бессмертным милого сына тебе и почет ему вечный доставить… В непреходящем, однако, почете пребудет навеки: к нам он всходил на колени, и в наших объятиях спал он. Многие годы пройдут, и всегда в эту самую пору будут сыны элевсинцев войну и жестокую свалку против афинян вчинять ежегодно во вечные веки…"155
Всю ночь Метанира и ее дочери в испуге молятся богине. Затем элевсинцы строят на холме священную обитель, Анакторон, Дом владычицы. Деметра во гневе и тоске удаляется в храм. Целый год не дает она взойти семенам, и наконец боги в страхе за все живое посылают Гермеса к Плутону — просить подземного владыку отпустить из мрака на свет похищенную супругу. Плутон отпускает Кору, но прежде дает ей проглотить крохотное зернышко граната.
Ликуя, Кора возвращается к матери. Та немедля вопрошает: "Дочь моя, [вкушала ль ты] в Гадесе пищи… Если ж вкусила, обратно пойдешь и в течение года третью будешь ты часть [июль — октябрь. — ДЛ.] проводить в глубине преисподней. Две остальные — со мною, а также с другими богами"156.
Дочь рассказывает, как она с подругами, среди которых были ее девственные сестры Афина и Артемида, играла на лугу, собирая цветы, как Плутон похитил ее от них и как перед возвращением силой заставил проглотить зерно граната. Теперь она знает, что ей предстоит. К матери и дочери вместо давней подруги Артемиды присоединяется Геката; отныне она становится служанкою и спутницей Персефоны как владычицы Гадеса.
Зевс же посылает предвечную Рею, дабы она примирила свою гневную, одетую в черное дочь Деметру со всеми богами. И титанида успешно выполняет эту миссию. Гнев Деметры против богов унимается, а гнев против людей Деметра смиряет сама, установив священные таинства — teletai или orgia. В мельчайших подробностях наставляет она первого своего миста Триптолема, как надлежит праздновать эти оргии. И когда элевсинские правители под руководством Триптолема отправляют таинства, на полях вновь вырастает ячмень, более всего любезный богине. Вслед за Триптолемом первыми мистами были Диокл, Евмолп и Поликсен: «"Таинства ж в нем я сама учрежу, чтобы впредь, по обряду чин совершая священный, на милость вы дух мой склоняли". Так сказала богиня… "Об них [таинствах] ни расспросов делать не должен никто, ни ответа давать на расспросы: счастливы те из людей земнородных, кто таинства видел. Тот же, кто им непричастен, до смерти не будет вовеки доли подобной иметь в многосумрачном царстве подземном»157.
Жалоба на Алкивиада в 415 году свидетельствует о трех главных жреческих должностях: верховном жреце — иеро-фанте, вестнике-глашатае и факелоносце. Плутарх сообщает текст этой жалобы: "Фессал, сын Кимона, из дема Лакиады, обвиняет Алкивиада, сына Клиния, из дема Скамбониды, в том, что он нанес оскорбление богиням Деметре и Коре: в своем доме на глазах у товарищей он подражал тайным священнодействиям, облаченный в столу, в какую облекается верховный жрец, когда являет святыни, и себя именовал верховным жрецом, Политиона — факелоносцем, Феодора из дема Фегея — глашатаем, остальных же приятелей называл мистами и эпоптами — вопреки законам и установлениям евмолпидов, кериков и элевсинских жрецов"158. Стоик и моралист философ Эпшсгет около 110 года от Р.Х. перечисляет тех же жрецов: иерофанта, керика и дадуха159.
