Атлантида. История исчезнувшей цивилизации - Спенс Льюис (е книги TXT) 📗
Столь всеобщая память об ушедших под воду землях в Уэльсе, безусловно, имеет в своей основе глубоко укорененную легенду. «Друиды, — говорит Дэвис, — представляют себе потоп, вспоминая об озере, называемом Ллин-Ллион, воды которого вырвались из берегов и опрокинулись на поверхность земли. Однако они считают озеро лишь символом потопа. Сам же потоп, как они полагают, был не только орудием наказания, покаравшим нечестивых обитателей земли, но и божественным очищением, которое смыло прочь падших и подготовило землю для принятия праведных или для обожествленного патриарха и его семьи. Следовательно, потоп часто считался священным и распространяющим свои божественные свойства на озера и заливы».
Озеро Ллион, таким образом, в умах уэльсцев XII столетия было мифическим символом потопа и водной катастрофы. Несколько иначе выглядит легенда о Кантрефе из Гвелода или легенда «Потопленной сотни», которая рассказывает о затоплении равнины Гвиддню... «Эта легенда, — говорит профессор Ллойд, — впервые появилась в стихотворении в „Черной книге Кармартена“, в последней части, относящейся приблизительно к 1200 году. Это стихотворение часто переводилось; есть, например, английская версия в „Истории Кардиганшира“ Мейрика и недавний уэльский перевод в „Кимру Ю“. Лучшим, однако, является самый современный, выполненный сэром Й. Рисом в „Трудах Киммродориона“ в 1892 — 1893 годах, согласно которому равнина Гвиддню была залита морем из-за греховности ее жителей, дававших себе волю в еде и питии и в наглой гордыне сердца. Человеком, навлекшим эту кару на землю, была дева по имени Маргарет (Мерерид), которая во время поста разлила воды волшебного родника, и он вышел из берегов и затопил всю страну... Таким был примитивный вариант истории; он был дополнен в одном месте компилятором самых ранних изданий „Родословных святых“ (также датированных начиная приблизительно с 1200 года), в которых говорится о пяти „святых“ как о сыновьях короля равнины Гвиддно-Сеитеннина, царство которого было съедено морем. Для того чтобы найти зерно легенды, которая во многих местах сильно варьируется, мы должны обратиться к третьему ряду триад, относящихся к XVI столетию; третьим из трех отъявленных выпивох Британии (фольклорная группа, неизвестная более поздней триадической литературе) считают Сеитеннина-Пьяного, короля Дифеда, который своими кубками разливал море по низменности Хандред, области рыночных городов, наследной вотчине Гвиддно-Гаранхира, короля Кередигиона.
Родник и девушка здесь исчезают, причиной несчастья становится Сеитеннин, а утопленное королевство уже не его, а собственность его соседа Гвиддно. Но известная дамба все еще ждала своего места в этой истории. Любителю древностей Роберту Ваугану из Хенгврта (1592 — 1667) первому пришла идея соединения истории о низменности Хандред с естественной дамбой около Харлеха, которую крестьянством испокон веку называют Сарн-Бадриг, или дамба святого Патрика. Популярное объяснение, без сомнения, заключалось в том, что это была личная дорога святого, ведущая домой, в его любимую Ирландию, но для Ваугана это дамба — «большая каменная стена, сделанная как забор против моря». Он также смело предполагает, что эта дамба некогда была крепостным валом захороненного царства. Льюис Моррис в следующем столетии придерживался того же самого взгляда и, помня стихи из Черной книги, добавил свое собственное предположение, считая, что «ворота плотины были оставлены открытыми из-за пьянства» («Кельтские древности»). Но понадобился еще один штрих, чтобы придать рассказу его современную форму — ворота плотины должны были быть расположены у дома Сеитеннина, который по замыслу должен был играть роль пьяного надсмотрщика плотины. Все это сделано в «Валлийской биографии» Оуэна (1803); и под влиянием столь авторитетного исследователя уэльской старины эта история приобрела большую популярность и стала привлекательной темой для последующей литературной обработки.
Англичане познакомились с ней на страницах очаровательных «Злоключений Эльфина»; для уэльсцев она была пересказана в стихотворении Хиретога и Яна Глена Гейрионидда.
Дэвис указывает на рассказ о катастрофе, описанной в триадах: «Сеитеннин-Пьяница, сын Сеитина Саиди, короля Дифеда, в пьянстве разливает море, согласно Кантре'р Гвелоду, чтобы уничтожить все здания и земли этого места, где до этого случая было шестнадцать городов, лучшие из всех городов и местечек Уэльса, за исключением Керлеона на Уске. Этот район был владением Гвиддно-Гаранхира, короля Кардигана. Это случилось во времена Эмриса, суверена. Люди, избежавшие потопа, поселились в Ардудви, в области Арвона, и в горах Сноудона, а также и в других местах, до того времени необитаемых».
Это, несомненно, сущность древней Мабиноги, или мифологического рассказа, и она не должна рассматриваться как подлинная история. Поскольку, во-первых, залив Кардиган существовал еще во времена Птолемея, который отмечает и мысы, его ограничивающие, и устья рек, впадающих в него, почти в тех же самых пропорциях, которые они сохраняют и в настоящее время. Но ни Птолемей, ни любой другой древний географ не говорит ни об одном из тех шестнадцати городов, которые, как считают, затонули на этом месте в VI столетии.
В то же время мы знаем достаточно о географии Уэльса, как древней, так и современной, чтобы сделать вывод, что ни один кантрев, ни целая их сотня никогда не вмещали шестнадцать городов, которые могли бы сравниться с Керлеоном в предполагаемой эпохе Гвиддно.
«И снова: инцидент вообще представляется как случившийся из-за кого-то, пренебрегшего закрыть водовод, — причина явно неадекватная, судя по предполагаемому эффекту. И недосмотр этот приписывается сыну Сеитина Саиди, короля Дифеда, персонажа, уже знакомого нам по мифологии».
Эта легенда, конечно, не что иное, как уэльская версия легенды о Йисе, городе в Бретани, ушедшем на дно, история которого будет рассказана в моих «Легендах Бретани»; или было бы, вероятно, более правильно сказать, что оба эти рассказа имеют общее происхождение и глубоко укоренены в древних кельтских преданиях. Кроме того, необходимо отметить, что оба они согласуются с историей Атлантиды в том, что земля была затоплена из-за нечестивости ее жителей.
Сохранилась подобная история об озере Савадда в Брекнокшире, которую Дэвис пересказывает следующим образом:
«Участок существующего ныне озера был прежде занят большим городом; но жители его, говорят, были очень злыми. Король страны послал своего слугу, чтобы проверить истинность этого слуха, и пригрозил, что если слух окажется правдой, то он уничтожит это место в назидание другим своим подданным. Посланник прибыл в город вечером. Все жители справляли веселое празднество и в избытке валялись на улицах. Ни один из них не поприветствовал незнакомца и не оказал ему должного гостеприимства. Наконец, он увидел открытую дверь скромного жилища и вошел внутрь. Семейство покинуло его, чтобы поучаствовать в шумном веселье, ушли все, кроме младенца, который одиноко лежал в колыбели и плакал. Королевский посланник сел около этой колыбели и успокоил невинного младенца; его огорчила мысль, что и малыш должен погибнуть вместе со своими падшими земляками. Так незнакомец провел ночь; и, играя с ребенком, он случайно уронил свою перчатку в колыбель. Наутро, задолго до восхода солнца, он отбыл из города, чтобы рассказать печальные вести королю.
Только он оставил город, как вдруг услышал позади себя шум, подобный сильнейшему раскату грома, смешанному со зловещими воплями и плачем. Он заткнул уши. Теперь звук был подобен удару волн о берег; и далее последовала мертвая тишина. Он не мог видеть, что случилось, поскольку было еще темно, и он не чувствовал никакого желания возвратиться в город, так что он продолжал свой путь до восхода солнца. Утро было холодным. Он стал искать свои перчатки и, обнаружив лишь одну из них, вспомнил, где оставил другую. Эти перчатки были подарком его суверена. И он решил возвратиться назад. Подъехав к месту, на котором был город, он удивился: ни одно из зданий, что видел он накануне, не предстало его взгляду. Он сделал несколько шагов. Вся равнина была залита озером. Пристально всматриваясь в эту новую потрясающую картину, он заметил посреди воды небольшой предмет, который ветер мягко нес к берегу, на котором он стоял. Предмет подплыл поближе, и он узнал ту самую колыбель, в которой оставил свою перчатку. Его радость от обретения этого залога королевского расположения усилилась, когда он узрел, что маленький объект его сострадания достиг берега живым и невредимым. Он отнес младенца королю и сказал его величеству, что только это ему удалось спасти из проклятого города».
