Критическая Масса, 2006, № 3 - Журнал Критическая Масса (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
Оскара выгнали. Ксюша Бородина плакала. А “мы счастливы”. А потом в прессе писали, что у них-таки случился роман. Их еще вместе по ТНТ показывали в камеди-клаб. Ну и в журналах писали.
А Нелидов с Наташей поженились. Платье купили, костюм, на машине из ЗАГСа прямо в “Дом-2” приехали. Заселились в домик. А потом и вовсе ушли с проекта, сказали, что они уже нашли любовь и им здесь делать нечего.
Май с Солнцем расстались. Май даже поехал в город и сделал себе на спине татуировку ангела с крыльями. На лобном показывал.
Пришел Рустам. Странный. В него Тори сразу влюбилась. А ему никто не нравится. Он говорит, что он умнее всех, что он много книжек читал, что он интеллигент. Все его боятся поэтому и недолюбливают.
На самом деле его все недолюбливают, потому что он сказал, что он бисексуал. Ну, и с мужчинами у него тоже что-то было.
Май по телевизору спрашивал у телезрителей совета, как ему вернуть Солнце. Надо смс с советом послать. Ему передадут.
Рустам подрался с Сэмом. А Сэм — афроамериканец. Он с Настей уже полгода. Так Рустам сказал, что они тупые и мещане. А Сэм за “мещанина” вообще убить может. Сэма выгнали. А Рустам сказал, что это потому что Сэм нетолерантный, а Рустам его умнее.
Май помирился с Солнцем.
Рустам плакал на лобном. Сказал, что поедет домой, что его здесь никто не любит, потому что он — другой. Мы счастливы.
А Сэм вернулся. А Настя плакала от счастья. Она замуж за него хочет. Все время ему про это говорит. А он вообще сирота. В детдоме вырос. А Настя из Салехарда. Там вечная мерзлота.
Степа с Аленой расстались. Видеть друг друга больше не могут. Степа ездил на кастинг. Так тоже можно. Влюбился там в Айгюль.
Все участники ходят в одежде Savage.
Айгюль приехала и просила называть ее Айгюн. Они со Степой объявили себя парой, в домик заселяться не стали, все время целуются. И елозят по кровати.
Депутаты хотят закрыть “Дом-2”. Говорят, там разврат. По телевизору не показывают. Разврат можно в Интернете посмотреть, там круглосуточное вещание.
Айгюн со Степой рассталась. Он на кастинге нашел Дашу. Айгюн сказала, что ему “суке” ни с кем ничего построить не удастся. Что у них на востоке так не принято. А она из Владикавказа. Что за нее родня вся вступится. Что Степу просто прирежут. Она рыдает все время. Говорит, что Степа ей еще нравится. Но симпатии к другим у нее тоже есть.
С другими не получается.
Алена нашла себе Антона. Он тоже к ней приехал. Они в ванной все время вместе.
Айгюн выгнали на голосовании. Мы счастливы.
На “Доме-2” все время едят прямо на камеру чипсы Биг-бон, твикс, жуют жвачку “Дом-2”, едят мороженое “Дом-2” и даже газировку уже “Дом-2” пьют.
Антон, оказалось, бывший стриптизер.
Алене неважно. Она его любит.
Говорят, там все участники по 500 по 1000 долларов получают, вот и сидят там.
Ксюша Собчак сказала, что если кому нужны советы про любовь, то можно звонить с мобильных по 0772.
Алена с Антоном ссорятся. Потому что он тюфяк, а она истеричка. Ей хочется, чтобы он с ней спорил, а ему все равно.
Май с Солнцем не разговаривают.
У них у всех еще гастроли все время. Они все песни поют. Даже в “России” концерт давали. Ну и по городам ездят.
Бородина с Оскаром расстались. У него звездная болезнь началась. У них со Стасом группа. Стас — его брат близнец, тоже на проекте был. Ну и он зазнался совсем. И они расстались. Ксюша об этом тоже на лобном сказала.
Май с Солнцем расстались и выселились из домика.
Антон на лобном подарил Алену Маю. Май Алену принял. Они же друзья давно.
У Алены с Маем, кажется, симпатия.
Алена Антона на лобном все время опускает.
Алена сказала на лобном, что ей нравится секс с Маем. У них вообще страсть жуткая. Он ее “стервой” называет, а она его “стервец”.
Был конкурс “королева „Дома-2“”. Победитель получает Нисан-Микра.
В финал вышли Солнце, Настя и Оля. Победила Солнце. Она самая страшненькая.
А потом был “супермен „Дома-2“”. Победил Сэм. Он негр.
А к Антону уже Лейла пришла. Ей 18, а ему 28.
Нелидов с Наташей вернулись. Живут в гостевом домике. С тех пор как они ушли прошел год. Они решили вернуться, потому что проверили за периметром свои отношения. Периметр — это территория “Дома-2” — там везде камеры. Можно иногда выезжать за периметр — экзамены сдавать в институт, к родителям, к врачу, в магазин, на романтическое свидание. Ну и вот они год пожили за периметром и решили вернуться. Действительно, сколько можно за периметром торчать. Попросили снова сделать их участниками. Ну там, чтобы на дом претендовать и на другие призы. Ребята не против, проголосовали единогласно.
А у Леши ни с кем не получается построить отношения. Наверное, его скоро выгонят.
А Сэм с Настей организовали службу спасения “Дома-2”. Они по заявкам приезжают в разные города и помогают ребятам построить любовь.
“Дом-2” смотрят 2 миллиона телезрителей по всей стране.
Леша на лобном сказал, что ему нравится Ксюша Бородина. Ребята смеялись. А Ксюша покраснела.
Леша Ксюшу на ужин пригласил и сказал, что она “дико сексуальная” и спросил, можно ли ему за ней ухаживать. Она разрешила.
На проекте уже 9 пар и двое одиночек. Объявили конкурс на самую интеллектуальную пару — надо будет пародии придумывать, литературный конкурс, ну, много всего на интеллект. Победители в Париж выиграют поездку.
“Дом-2” показывают уже третий год. Пока рейтинги не упадут, его не закроют.
тема / 70 лет Виктору Сосноре
«Я все время воюю». Виктор Соснора о языке, русских поэтах и снайперской стрельбе
В этом году исполнилось семьдесят лет Виктору Сосноре — поэту и прозаику, лауреату Большой премии им. Аполлона Григорьева (1999), премии “Северная Пальмира” (2001) и Премии Андрея Белого в номинации “за особые заслуги перед русской литературой” (2004). “КМ” отмечает юбилей мэтра публикацией беседы с ним, а также эссе Александра Ильянена — одного из тех, кого сам Соснора называет среди своих учеников, воспоминаний Валерия Шубинского о ленинградской литературной жизни 1980-х годов и отклика Александра Скидана на итоговое Собрание стихотворений Виктора Сосноры, вышедшее в петербургском издательстве “Амфора”.
Виктор Соснора более десяти лет не давал интервью. В конце июля он неожиданно позвонил и сам предложил записать беседу. Тут необходимо пояснение. Дело в том, что в 1994 году мы вместе оказались в Марселе на поэтическом фестивале. Такие вещи иногда сближают. С тех пор Соснора проникся ко мне доверием, может быть, даже симпатией. Случалось, наши тексты появлялись в одних и тех же журналах. В 1999 году, узнав о присуждении Виктору Александровичу премии им. Аполлона Григорьева, я напросился к нему в гости — поздравить и взять интервью. Мэтр был только что из больницы, небрит, напичкан лекарствами, но держался стойко. Шерстяная куртка, рубашка апаш, шальвары, центурион. Сказал, что большая часть премии уйдет на болячки. От интервью сразу же отказался: “Я не даю интервью. Мне нечего сказать. Все, что я хотел сказать, — в моих книгах”. И вот — живая речь мэтра, которая, как легко убедится читатель, очень резко отличается от его письма.
А. С.
Признаться, я не знаю, о чем вас спрашивать, потому что хочется обо всем. Давайте начнем с языка. Когда вы позвонили, вы сказали, что хотите поговорить о языке.
Сейчас расплодили совершенно тотально самодеятельность, куда ни плюнь. Вот попы, это же самодеятельность, это не священники. А иконы в церквях, это же ужас — бумагу подкладывают! Такого раньше не было. Плохие иконы раньше были, в царское время, в провинциальных церквях, но и то написанные. А здесь уже шпарят. И куда ни плюнь, везде — химия. Вы можете что-нибудь человеческое купить, даже за деньги? Все это химия, подделка. Я сейчас побывал на фестивале Русской Речи, мне там медаль, видите ли, дали. (Смеется.) За… вклад в развитие и сохранение русского языка. Это комедия, это нельзя печатать, потому что там высокие руководители… ладно, не буду. Жена Путина там была, все же женщина, ладно бы мужик… И два ряда там сидело этих клобуков — митрополиты, епископы, патриархи. Речи говорили. Со всей страны пригнали студентов, школьников. Мальчики и девочки укрепляли русскую речь. И когда я вышел за этой медалью и начал говорить, я вдруг почувствовал, что нужно замолчать. Неужели вы думаете, сказал я, что писатель может что-то сделать с языком, общим? У каждого писателя свой язык, русский, но свой. Взять язык Пушкина и язык Гоголя — два абсолютно разных языка. Или язык Достоевского и Толстого. И так далее. Под них говорить невозможно, язык — это тот же талант, он дается человеку, как и все остальное. Послушать тех, кто знает иностранные языки, везде, не только у нас, говорить не умеют. Но до этого я не дошел, начал о писателях, почувствовал напряжение в зале — взял медаль и сказал “спасибо”. В общем, об этом речи не было в советское время, и слава богу. Потому что я ведь работал на заводе, я служил три года в армии, там 99 процентов солдат — из провинции, я крестьянствовал на Мшинской десять лет, там тоже говорить не умеет никто. Достоевский еще писал, как он увязался за рабочими, их было шесть, и каждый говорил исключительно матом. Никогда писателей ни в одной стране народ не читал. Их читал только их класс, потому что народ в массе своей был неграмотным. А когда всеобщее образование, то все и говорят на всеобщем языке. От введения общего образования все меньше и меньше людей, которые могут понимать богатый язык. Вот выходили гигантскими тиражами советские книги. Во-первых, в 60-е годы это чем-то обосновывалось: тогда появилось поколение глубоко еще филологическое, литературное. Продлилось это не больше пяти лет, потом отхлынуло, и эти большие тиражи расходились по библиотекам, особенно по военным. А лопухи западные изумлялись: как можно такую скуку читать стотысячным тиражом! Это миф. И сейчас 90 процентов книг — это макулатура, самодеятельность. Умеющих писать много, но талантливых я что-то не вижу. В основном дожевывается литература 50—60-летних. Я многого, конечно, не знаю. Вот есть [Сергей] Спирихин, есть Ильянен (эссе Александра Ильянена см. на с. 59. — Ред.)— всё мои ученики. Это вполне приличный уровень. Из прозы я больше что-то и не могу ничего назвать. А прозу мне присылают постоянно. Перелистаешь — (Разводит руками). Со стихами та же картина, особенно увлечение этими… нерифмованными стихами. Там же тоже своя система, возьмите нашего главного верлибриста, Айги, у него же сколько системы в стихе, и это обязательно ритмически подчеркнуто, как и в западном верлибре, кстати. Возьмите польский верлибр, который пятьдесят лет уже существует, это высокого класса поэзия! А здесь — это просто строчки, в столбик написанная скука. На 90 процентов. Попадаются, конечно, исключения. И вот, куда ни посмотри, нет волны, нет талантливой волны. Отдельные явления есть… И так во всем мире. Вы какие языки знаете?
