Последний рай - Стингл Милослав (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗

Высокое зеленое растение с круглыми желтоватыми плодами – хлебное дерево Полинезии – послужило единственной целью экспедиции «Баунти» на Таити. Во всем, собственно, «виноват» оказался капитан Кук. Он первым обратил внимание на то, насколько неприхотливо таитянское хлебное дерево и как полезны его плоды.

Сообщение Кука подтвердили ученые, сопровождавшие его в двух экспедициях, – шведский ботаник Даниэль Соландер и немецкие ученые братья Иоганн и Георг Форстеры.

Эти сведения очень заинтересовали английских плантаторов, обосновавшихся на другом конце света – на Малых Антильских островах. Их представитель, «Постоянный комитет вест-индских плантаторов», обратился к английскому королю Георгу III с просьбой, чтобы британское адмиралтейство отправило в Полинезию корабль, который привез бы на Антилы саженцы чудесного дерева.

Адмиралтейство и послало за саженцами бриг «Баунти». Его офицерскую кают-компанию превратили в оранжерею, где должны были находиться горшки с редкими саженцами. Ухаживать за ними поручили ботанику Дэвиду Нелсону и опытному садовнику Уильяму Брауну. Командиром корабля стал капитан Блай, который до этого побывал на Таити как рулевой одного из кораблей Кука.

Блаю, начальнику экспедиции, направляемой за саженцами хлебного дерева, нужно было подобрать экипаж, которому предстояло совершить плавание на далекий тихоокеанский остров. Сам капитан набрал лишь несколько человек. Единственным, кого он действительно хотел взять с собой, был Флетчер Крисчен, высокий молодой человек родом из семьи богатого землевладельца с юга Англии. Крисчен служил под началом Блая во время его плаваний в Вест-Индию. Позже молодой офицер благодаря покровительству капитана стал его первым помощником.

Блай был полной противоположностью своему протеже. Он был суров, к команде, но не прощал слабостей и себе. Чрезвычайно подозрительный, Блай не понимал подчиненных и часто, быть может сам того не желая, оскорблял их.

Поэтому с самого начала плавания капитан оказался в одиночестве. А экспедиция была очень тяжелой. Через три месяца бриг пробился к мысу Горн, самому южному выступу Южной Америки. Но непрекращающиеся бури и штормы заставили капитана Блая повернуть назад и устремиться к берегам Африки, к мысу Доброй Надежды.

И тут над экипажем нависла угроза голода. Рыбы здесь было мало, и моряки ловили альбатросов, но мясо этих морских птиц имеет резкий, неприятный запах.

Однако всеобщая враждебность окружила капитана после того, как был вскрыт один из бочонков с продуктами, в котором, как оказалось, недоставало двух головок сыра. Блай без колебаний заявил, что их украл кто-то из команды. И он запретил выдачу сыра до тех пор, пока виновник не будет найден.

Но тут один из членов экипажа, бондарь Хиллбрант, отвечавший за сохранность тары, напомнил Блаю, что злополучную бочку уже однажды открывали, когда «Баунти» стоял в Лонгрине, по приказу самого Блая, и две недостающие теперь головки отнесли тогда капитану домой. А так как оказанное бондарем подтвердил еще один матрос, то капитан был публично уличен во лжи. Вместо того чтобы уступить, Блай пригрозил бондарю жестоким наказанием «за оскорбление и ложное обвинение». Это была не пустая угроза: еще во время плавания к мысу Горн по распоряжению капитана матроса Мэтью Кинтала подвергли телесному наказанию за «неповиновение».

Однако обо всех страданиях, голоде, страшных штормах и наказаниях матросы забыли, стоило лишь «Баунти» бросить якорь под Столовой горой на южном берегу Африки. Бриг быстро залечил свои раны и уже через тридцать восемь дней поднял паруса.

Блай вел свой парусник примерно по сороковому градусу южной широты. Это было смелое решение: в зимние месяцы в южную часть Индийского океана еще не проникал ни один корабль. Однако сильные океанские течения способствовали движению брига, и через пятьдесят дней «Баунти» снова бросил якорь – на этот раз в заливе Приключений острова Тасмания. Блай думал, что Тасмания – это часть Австралии. Матросы с «Баунти» познакомились здесь с тасманийцами, находившимися на самом низком уровне развития, которые позже были целиком истреблены [7].

После короткой остановки на Тасмании «Баунти» продолжил свое плавание. В воды Тихого океана бриг вошел южнее Новой Зеландии. Здесь Блай обнаружил группу необитаемых островов. Он нашел там только пингвинов. Капитан назвал их островами Баунти.

Парусник продолжал двигаться к своей цели – бухте Матаваи. Однако дух дружбы отнюдь не царил среди экипажа. Если по пути к мысу Горн капитан настроил против себя большинство матросов, то теперь младшие и старшие офицеры (в том числе и самый старший по должности – Фраер) подозревали – и не без основания, – что Блай подделывает судовые счета. Поссорился Блай и с корабельным врачом Хаггеном.

В то время как Блай терял уважение своих подчиненных, Флетчер Крисчен, теперь уже его старший помощник, наоборот, завоевывал симпатии всего экипажа. Настроение на борту «Баунти» было чревато взрывом. Однако бриг быстро приближался к берегам острова Таити, о котором моряки «Баунти» мечтали точно так же, как мечтают о земле матросы в наши дни. 26 октября 1788 года парусник наконец бросил якорь в бухте Матаваи. Капитан Блай знал Таити; ведь он плавал в Южных морях еще с Куком. Остальные члены экипажа – за исключением одного человека – впервые оказались в «волшебной бухте».

Таити и таитяне не обманули надежд матросов с «Баунти». Романтическая легенда о «последнем рае», которая начинала рождаться еще из рассказов моряков Кука, оказалась правдивой. Люди с «Баунти» знали мир. Большинство из них многие годы скитались по морям и океанам. Однако поразительная красота Таити и горячие сердца таитянок превзошли все ожидания.

Таитяне приняли мореплавателей «Баунти» так же сердечно, как и экипажи всех, пока что немногочисленных, европейских кораблей, заходивших на остров. В течение нескольких часов почти все матросы «побратались» с таитянами. Многие англичане по полинезийскому обычаю обменялись со своими новыми друзьями таио – именами.

Островитяне приняли заморских «братьев» в свои семьи. И еще горячее встретили моряков таитянские девушки. Блай, этот невыносимый во время плавания человек, даже разрешил прелестным таитянкам ночевать на борту корабля. Кончились долгие дни лишений, голода, опасного пути по неизвестным водным пространствам.

Больше всего забот теперь выпало на долю начальника экспедиции, который должен был обеспечить успех операции «хлебное дерево», а также в интересах британской короны наладить более тесную связь с вождями Таити. Еще во время своего первого посещения острова он познакомился с Помаре I, который в то время носил имя Ту. Кстати, этот вождь в течение своей жизни несколько раз менял его – во время пребывания здесь «Баунти» он именовался Тениа, а позже стал звать себя Мете. Но в историю вождь попал под именем, которое потом приняли все его потомки и вся династия общетаитянских королей.

Ту-Тениа-Мете – будущий Помаре I – правил только в соседней земле Паре. И бухта Матаваи пока что не входила в его владения. И все же Блай решил, что Тениа является верховным вождем острова, и направил своих послов к нему. Будущий Помаре I и его супруга Итиа посетили «Баунти» и приняли на его борту многочисленные подарки Блая. В ответ они пригласили Блая к себе, где на «званом ужине», сопровождаемом тремя флейтами и барабанами, обтянутыми крокодиловой кожей, капитан Блай намекнул хозяину, что его государь, Георг Ш, хотел бы получить от своего «королевского коллеги», Помаре, саженцы хлебного дерева. Тениа с радостью выполнил эту, с точки зрения таитянина, весьма скромную просьбу гостя.

Вначале экипаж «Баунти» собирал саженцы не во владениях Тениа, а прямо на берегу бухты Матаваи, принадлежащей Поину, вождю соседней территории. Весь мыс Венера, где стояла хижина Поина, был покрыт многочисленными хлебными деревьями. В этом зеленом царстве Нелсон и Браун соорудили большой питомник. А собирать саженцы было поручено группе из четырех человек, которой командовал Флетчер Крисчен. О более замечательном отпуске никто из матросов не мог и мечтать. Они бродили по острову, искали саженцы и вкушали все радости полинезийского гостеприимства.