Пирамида Кецалькоатля - Портильо Хосе Лопес (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗

Акатль ответил:

— Нет его. Ушел он. Я семь суток поил его водой, давал плоды и мед. А Змей ушел. И потому один я тут. Я по земле его тащил. Схватил за космы, он вдруг стал белым и волосатым человеком. Я думаю, он только человек.

— Не лги! Иди и притащи его сюда. Иначе смерти наш народ тебя предаст.

Акатль пошел на поиски с тяжелым сердцем. Он бродил у моря, покамест не свалился с ног. Два дня не пил, не ел. Присев на корточки, смотрел он на восток, на горизонт. В его душе рождалось набожное чувство. Ночью он видел светлую Змею на небе. А днем искал он Змея на земле. На утренней заре глядел, как, истекая кровью, солнце рвалось из цепких рук покойников Миктлана [7], и око раскрывало яркое свое, слепящее победным блеском.

Два дня Акатль не ел, не пил. Наутро третьего увидел вдруг в волнах прибоя того, кого искал. Большую паутину набрасывал пернатый Змей на море, а в паутине бились рыбы.

Тело Змея уже одеждою полуприкрыто было, а борода опять убелена морскою пеной. Акатль подождал, пока светлее станет. С первыми лучами солнца он ближе подошел, но был опутан сетью, и над собою услышал хохот.

— Ты — человек, — сказал тогда Акатль, — коль знаешь смех, и человек, умеющий брать рыбу паутиной. Нет. Ты не бог. Идем со мной. Народ желает мой, чтобы вернулся ты. Все говорят, что небеса и земли наши тебя зовут.

Но человек молчал. Смеялся только. Он Акатля, опутанного сетью, отвел к лесному шалашу, развел огонь и рыбой жареною накормил.

Не менее года жили они вместе. Акатль узнал немало новых и удивительных вещей. А чужеземец выучил язык его народа, наслышался о землях здешних и о здешних людях.

— Мне много надо сделать. Я много должен дать. Я как река. Иль как тропа. Я много знаю, хоть ничего не помню. Бог меня сюда послал. Я должен дать. Обязан их направить. Мой долг — вести. И сам спасусь, спасая их.

Зарыл он в землю крест и был готов отправиться в дорогу. Акатль заранее сообщил о нем, о его приходе своему народу, что первым встретился на их пути.

Из хижин люди выходили и с удивлением смотрели на Акатля, на кожаный его наряд и на полотнище, которым он без устали махал.

— Акатль вернулся, да без змея. — старухи каркали.

— Акатль вернулся знатным господином! — кричали юноши.

— Приходишь, словно что-то знаешь. Иль возвестить идешь, — вслух размышляли старики.

— Да, возвещаю я пришествие Змея. Настало время, даст он все нам, что знает, может и умеет. И приготовьтесь его встретить. Пусть будет праздник наш. Он много знает. Он добрый, учит новому и многое умеет. Пусть будет праздник. Но идет он к нам не Змеем — человеком.

— Лжешь, Акатль. Ты недоброе, видать, задумал. Держишься и говоришь высокомерно, возомнил, что всех умнее. Ты возомнил себя орлом. Ты возвестил пришествие Змея, где же Змей? Ты нашего не выполнил наказа. Скрывался где-то целый год.

Старухи украшения с него сорвали, а юноши отняли знамя. Старцы молвили:

— Связать его! Умрет он завтра на заре. Пусть его собственная кровь ему последней пищей станет. Пусть будет гол и прост, такой, как все. Пусть с ним умрет его гордыня!

— Нет, я не должен умереть, — сказал Акатль. — Я знаю и умею. Хочу оповестить о благах вас, которые мой господин сюда несет. Я не желаю умирать. И время новое желаю видеть.

— Умрешь, — сказали твердо старики. — Так лучше будет. Смерть сама есть благо. Свежим соком ты напитаешь землю. Звезд упрочишь ход и солнце укрепишь на небе.

— Нет пользы в том, что вы возьмете кровь мою. Богам угодна та лишь кровь, что пролита по доброй воле. Так светлокожий мне сказал, и так я верю. Нет, не отдам вам свою кровь. Нет, не настало мое время. Я отвергаю свою смерть. Я не желаю завтра гибнуть.

— Кровь есть кровь, — сказали старики. — Ты своего желания хозяин, но не более. Когда умрешь, то станешь тенью своей тени. И ничего желать не сможешь, ибо в тебе уже не будет крови. Наш народ желает твоей смерти, кровь твою мы в жертву принесем. Народа воля такова, перечить ей никто не может.

— Да будет так, — сказал Акатль и был под стражу взят. — Теперь страшусь я близкой смерти. Раньше боялся только боли. Он научил меня страшиться смерти, если не сам ее зовешь. «Свободен ты и можешь быть бессмертен», — сказал он мне тогда. Сказал он и другое: «Есть воля у тебя, чтобы принять или отвергнуть, и можешь выбирать: покорность или смерть. Я не хотел расстаться с жизнью, когда на море бушевал с ума сводивший ураган, который памяти лишил меня, но жажды жизни не отнял: я умереть не захотел. Хочу быть тем путем, который сам я оборву… » — так говорил пришелец странный.

Свободен я, но в заточении, — думал Акатль думу свою дальше. — Я ничего теперь не понимаю: я жить хочу, меня же убивают. Недавно мир был прост и ясен, а теперь сомнения мучают меня. Я знаю, верю, но колеблюсь. Понял, что прежде воля и желания мои неверны были; что без знанья нет счастья. Но отныне тело мое страшится боли, а душа узнала смерти страх. Иной раз думаю: зачем я выходил его? — и все же убежден, что жить хочу теперь я для того, чтоб возвещать его приход. Как все это понять? Пусть будет так, как будет. Завтра узнаю правду я.

Прошло сегодня, и настало завтра, но не погиб Акатль.

Явился к храму чужестранец и ниспроверг богов, им не пришлось испить Акатля крови. И не разверзлись небеса, лишь пролились дождем, а солнце радовалось, как обычно.

Произошло все это так.

Пришел один он в мантии широкой из перьев радужных, встревоженный и огорченный. Был он высок, могуч и бородат. Пришел он тихо, без оружия, спокойно поводя своими круглыми глазами, а ветер за его спиной играл цветистой мантией, и всем казалось, будто он оделся пламенем. Послышался его громоподобный голос:

— Где мой посланец, возвещающий мое пришествие?! Где он? Пусть тотчас явится ко мне!

— Сегодня отдадут его богам! — воскликнул радостно мальчишка, тот, что поранил ему бок.

— Нет, он не должен умереть! — воскликнул человек. — Я не желаю его смерти. Ему еще не время умирать. Отдайте его мне.

Старейшина очнулся от испуга и первым тишину нарушил, властный и хрипловатый его голос гордостью наполнил души людям:

— Ты не успел прийти — уже кричишь. Едва пришел — уже и указуешь. Ты кто таков и кем себя считаешь?

— Не ведаю, кто я, но вам принес свои я знанья.

— А кто просил тебя о том? Звал кто тебя? Мы ждали Змея год назад, пернатого большого Змея, и мать его витала в небе, но ты к нам не пришел. Ты, как беглец, в лесах скрывался. Человека ты взял у нас и разума его лишил, богами данного ему: теперь он говорит, что не желает смерти, что свободен. Мы ждали Змея, ты же пришел к нам человеком белым, зычноголосым, бородатым. Округлые глаза твои горят огнем безумья, детей пугаешь ты. Я сам испытываю страх, наши люди не видели таких. Не знаем мы, откуда и куда ты держишь путь. Не знаем, кто ты, что ты. Плод или семя. Принадлежишь ли небу иль земле.

— Рожден землею, но хочу попасть на небо. Я — чешуя, желаю стать крылом. Мой долг — вести, обязанность — давать. Вы помогите мне отдать вам все, что знаю, и тогда я в небе воспарю.

— Такие странные слова впервые слышу. — Старец молвил. — Что можешь дать нам ты?

— Я объясню вам, что есть грех, как искупить его и душу облегчить. Я научу возделывать поля и сделаю счастливей жизнь.

— Да, странные слова я слышу. Нам ничего не надо из того, что предлагаешь. В храмах у нас есть боги, в нашем мире — солнце. Они заботятся, чтобы мы были сыты, мы же всегда заботимся о них. У нас давно есть те, кто нам дает, и есть кому давать. Жизнь наша очень быстротечна. Моя уж скоро станет тенью жизни. Мы у тебя не просим ничего. А ты, что просишь ты у нас?

— Отдайте мне Акатля. Время не подоспело встретиться ему со смертью. Многое познал Акатль, стал он свободен.

— Нет, его смерти жаждут боги.

— А где они, где те, что жаждут смерти человека, если свободен он?