Бейкер-стрит и окрестности - Чернов Светозар (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
Судомойня была тем местом в доме, куда подводился водопровод. Уже из судомойни трубы шли внутрь дома в ванную и ватерклозет. Стоимость воды во времена Холмса составляла примерно 10 % от стоимости аренды. Наличие водопровода вовсе не означало, что вода поставлялась водопроводными компаниями двадцать четыре часа в сутки и все семь дней в неделю. В 1874 году только 10,3 % домов имели постоянное снабжение, в 1890?х такие дома составляли четверть от всех лондонских домов. Часто воды не было по воскресеньям, а в те несколько дней, когда она текла из крана, это счастливое время длилось один?два часа. Только в 1902 году, с созданием Столичного водопроводного управления, водоснабжение во всех районах стало постоянным. Впрочем, дома на Бейкер?стрит, скорее всего, входили в число счастливчиков, имевших воду в любой час и день.
В небольших домах кухня, как правило, служила одновременно спальней для прислуги. Вероятно, так было и на Бейкер?стрит, в том случае если у миссис Хадсон помимо горничной, которая упоминается уже в «Этюде в багровых тонах», имелась кухарка. Скорее всего, в 1881 году кухарки еще не было, и миссис Хадсон делила с горничной, исполнявшей роль универсальной прислуги, домашнюю работу, в том числе участвовала по понедельникам в стирке белья.
К концу 1880?х Холмс приобрел достаточную известность, и доходы его выросли настолько, что позволили ему после женитьбы Уотсона нанять Билли, служившего у детектива до самого его ухода от дел в 1903 году. Возможно, тогда же и миссис Хадсон обзавелась кухаркой – считается, что миссис Тернер, действующая в рассказе «Скандал в Богемии» вместо домохозяйки, могла быть ею. С этого момента обязанности между горничной и кухаркой распределялись примерно так: кухарка готовила пищу, полностью заботилась о кухне, мыла коридоры, кухню, судомойку, холл и лестницу, а утром (когда горничная была занята уборкой, а наиболее вероятными посетителями были торговцы, явившиеся за распоряжениями кухарки) открывала дверь на звонки. Горничная же убирала спальни и гостиную на втором этаже, прислуживала при обеде, готовила чай и открывала дверь остальную часть дня, а также в целом прислуживала миссис Хадсон.
День в доме 221?б у прислуги летом начинался в половине шестого утра, зимой самое позднее в шесть и длился часов до десяти вечера. Первым делом кухарка чистила плиту, наполняла водой бак для кипячения, а горничная ставила чайник и принималась точить ножи либо чистить обувь миссис Хадсон и постояльцев. Затем она поднималась на второй этаж в гостиную. Холмс, который любил поздно вставать, еще спал. Горничная поднимала жалюзи в гостиной, раздвигала гардины и тюлевые занавески и закрывала тканью мебель и украшения. Теперь можно было приниматься за уборку. Коврик перед камином (на плане квартиры 221?б в журнале «Стрэнд» перед камином лежала медвежья шкура) она складывала и потом выколачивала на дворе, поверх ковра постилалась грубая ткань.
Каждый день горничная чистила и полировала графитовой пастой под камина, каминный прибор и барьерную решетку; затем, выдвинув из?под решетки поддон, при помощи специального ручного сита или вделанного в крышку специального оловянного ведра решета отсеивала золу от угольного мусора, состоявшего из обгоревших и потухших кусков угля, все еще содержавших горючее вещество, – их затем использовали на кухне. После чего разводился огонь, чтобы согреть комнату к тому моменту, когда Холмс с Уотсоном выйдут завтракать. Оставалось вычистить и протереть мебель, вымыть каминную доску, рассыпать по ковру влажную, спитую накануне заварку, и подмести ее.
Такое внимание уборке и защите от грязи было вызвано не только и даже не столько пристрастием миссис Хадсон к чистоте – в конечном счете, она позволяла Шерлоку Холмсу многие вещи, которые казались бы недопустимыми для других квартирантов, а сам Уотсон характеризовал их гостиную как «неопрятную». Дело в том, что городская пыль была в те времена не просто сравнительно безвредными и досадливыми мельчайшими твердыми частичками, носящимися в воздухе и оседавшими на мебели. Ширли Мерфи в «Наших домах» предупреждал, что «домашняя пыль – это, фактически, порошок из высушенной лондонской грязи, в значительной степени составленной, конечно, из тонко диспергированного гранита или древесины тротуаров, но содержащий, в дополнение к ним, частицы всякого рода разлагающейся животной и растительной материи. Навоз от лошадей и других животных, рыбьи внутренности, капустная хряпа, трупы дохлых кошек и вообще разнообразное содержание мусорных ящиков, все вносит вклад… и чтобы сохранить приют для этой смеси, исполненные благих намерений люди не допускают [чрезмерной драпировкой] солнце, чтобы его лучи не могли испортить их ковров».
Пока квартиранты и хозяйка вставали и приводили себя в порядок, горничной надо было успеть вытрясти циновки и коврики из холла, от парадной двери и с лестницы, вымыть пол в холле и отполировать всю медную фурнитуру. Затем она должна была переодеться в чистое хлопковое платье, передник и наколку, накрыть в гостиной на стол и принести с кухни завтрак. Подавать его на стол Шерлоку Холмсу и доктору Уотсону предпочитала сама хозяйка, миссис Хадсон. В то время как постояльцы и хозяйка завтракали, горничная отправлялась проветривать спальни. Ей нужно было снять белье, перевернуть матрасы, опорожнить и прополоскать ночные горшки горячей водой с содой. Мытье полов занимало летом три дня в неделю (зимой это случалось реже из опасения сырости) – в гостиной полы мылись обычно в четверг, а в спальнях – во вторник и среду.
В остальное время Шерлок Холмс и доктор Уотсон не видели прислугу, разве что во время пятичасового чая, который готовила горничная, да вечером за обедом, когда она приносила, блюда из кухни.
Чтобы закончить со всеми помещениями дома 221?б по Бейкер?стрит, осталось выйти во двор и оглядеть дворовую пристройку. Поднимемся по крутой лесенке обратно в холл и пройдем в глубину дома. Если бы не было пристройки, дверь из холла вела бы прямо во двор, однако в нашем случае мы попадем сперва в небольшие сени, из которых одна дверь ведет наружу, а другая – в кладовку. Здесь же в сенях оборудованы полки для съестных припасов. Внутренний двор был мощеный, образованный кирпичными стенами невысоких построек, перекрывших доступ к Кинг?стрит?мьюс, когда?то значительно более широкой и проходившей прямо перед домом. Во дворе рос платан. Платан – дерево большое, и ему было бы маловато места в реальном дворике дома Бенинга Арнольда. Но мы вынуждены смириться с тем, что он должен здесь расти. Возможно, он рос у самой дальней стенки дворика и был уже достаточно большим, чтобы его ветви простирались над крышами нашей пристройки и невысоких строений на Кинг?стрит?мьюс. Здесь, во дворе, миссис Хадсон и ее горничная развешивали сушить белье – завидная возможность, которой не было у соседей.
В дворовой пристройке было два этажа. Часть второго этажа занимала приемная, а дальний конец – ванная комната, которую можно видеть на плане. Специальные ванные комнаты стали строить с 1870?х годов, а после 1900 года уже все дома строились с такими комнатами. Как правило, они были небольшими, так как умывались все еще в спальнях и не было необходимости отводить место под умывальник. Примерно в это же время в старых домах под ванные комнаты стали переделывать одну из спален, как правило, над кухней или судомойней, откуда шла горячая вода и где имелась канализация; в этом случае ванные были значительно больше по размерам. Для защиты нижних помещений от воды благоразумная миссис Хадсон могла постелить на пол свинцовый лист с загнутыми вверх краями и сливной трубой, связанной с трубой канализационной. Сверху на свинец клался либо линолеум, имитирующий плитку, либо коврик из пробки. Как правило, в ванных ставились стенные шкафчики, покрашенные в темно?коричневый цвет. В 1880?х сами ванны и раковины изготавливались из железа, олова, белой жести, керамики или фаянса. Появились и чугунные эмалированные ванны, однако в то время эмаль была весьма несовершенна и требовала частого подновления. Снаружи ванну красили (что делалось чаще всего) либо забирали в короб. Нижнюю половину стекла в окнах и в двери ванной делали, как правило, матовой, чтобы уберечь моющегося от нескромных взоров.
