Sapiens. Краткая история человечества - Харари Юваль Ной (читаемые книги читать txt) 📗
Еще один спорный вопрос: войны. Некоторые ученые представляют древнее общество охотников и собирателей идеалом мира, полагая, будто война и насилие начались только в эпоху аграрной революции, когда появилась частная собственность. Другие, напротив, уверены, что мир древних кочевников отличался крайней жестокостью. Обе теории остаются чисто умозрительными, с землей эти воздушные замки соединяет тонкая нить скудных археологических свидетельств и современных наблюдений антропологов за немногими уцелевшими «дикими» племенами.
Данные ученых весьма интересны, однако столь же неоднозначны. Современные охотники-собиратели обитают в изолированных и негостеприимных регионах вроде Арктики или Калахари, где плотность населения очень низка, так что сама встреча с враждебной группой маловероятна. Более того, уже несколько поколений первобытных племен находятся под суровым контролем современных государств. И это само по себе предотвращает крупномасштабные конфликты. Антропологи лишь дважды имели возможность наблюдать поведение больших групп охотников-собирателей в условиях независимости и относительной плотности населения: на американском Северо-Западе в XIX веке и на севере Австралии до начала XX века. И индейцам, и аборигенам Австралии оказалась присуща склонность к частым вооруженным столкновениям.
Археологические же находки и малочисленны, и невнятны. Какие улики могли бы сохраниться через десятки тысяч лет после войны? Крепостей тогда не строили, стен не воздвигали, не было не только артиллерийских орудий, но и мечей и щитов. Что же до наконечников копий — копья могли использоваться на войне точно так же, как и на охоте. Гадать по окаменевшим человеческим останкам тоже непросто. Какова причина перелома — схватка или несчастный случай? Отсутствие переломов тоже еще не доказательство, что покойный умер ненасильственной смертью: он мог погибнуть от ран мягких тканей, так что на скелете не осталось никаких следов. К тому же в доиндустриальную эпоху, как нам известно, более 90% жертв уносили голод, холод и болезни, а не сражения. Если 30 тысяч лет тому назад какое-то племя победило соседей и согнало их с насиженных земель, то непосредственно в битве погибло, скажем, десять членов побежденного племени, а в следующем году еще 100 человек умерло от голода, холода и болезней. Археологи, откопав скелеты 110 бедолаг, придут к выводу, что почти всех сгубило какое-то природное бедствие. Как определить, что на этот раз бедствием была война?
С такими оговорками обратимся теперь к результатам археологических исследований. В Португалии были изучены 400 скелетов, датируемых периодом непосредственно накануне аграрной революции. Лишь на двух были обнаружены явные следы насилия. Аналогичное исследование на территории Израиля дало еще менее убедительный результат: из 400 скелетов у одного-единственного обнаружилась трещина в черепе, которая предположительно могла появиться в результате нападения.
А вот из 400 скелетов, найденных в досельскохозяйственных поселениях долины Дуная, следы насилия хранят восемнадцать. 18 из 400 — это опять-таки может показаться не слишком большим числом, однако на самом деле это очень высокий процент. Если 18 человек на самом деле умерли насильственной смертью, это значит, что причина 4,5% смертей в долине Дуная — убийство. На сегодняшний день от руки человека — считая и войны, и преступления — погибает не более 1,5% населения Земли. За весь XX век этот уровень не превысил 5% — в самом кровавом веке, ставшем свидетелем двух мировых войн и нескольких геноцидов. Если находка в долине Дуная окажется типичной для этих мест, значит, в древности там жили такие же воинственные и склонные к насилию люди, как и в XX веке {3}.
Мрачная находка в долине Дуная, увы, не представляет собой исключения. Такие же печальные свидетельства обнаружены и в других местах. В Судане, близ Джебель-Сахабы, обнаружено захоронение возрастом 12 тысяч лет. 59 скелетов, в костях 24 из них застряли наконечники стрел и копий — это 40% от общего числа умерших. На одном из женских скелетов насчитали 12 ран. В пещере Офнет в Баварии археологи нашли останки 38 древних людей, по большей части женщин и детей, сброшенные в два погребальных рва. Половина скелетов, даже детей и младенцев, хранят явные следы от человеческого оружия — ножей и дубинок. Больше всего таких отметин у немногочисленных мужчин. По всей видимости, эта группа людей была целиком истреблена в пещере Офнет.
Какие находки вернее отражают жизнь древних охотников-собирателей: португальские и израильские скелеты умерших своей смертью или останки жертв побоищ из Джебель-Сахабы и пещеры Офнет? И те и другие. Мы уже говорили о широчайшем разнообразии религий и социальных укладов той эпохи. Значит, и отношение к насилию не было у всех одинаковым. Одни регионы в какие-то периоды наслаждались миром и спокойствием, в других бушевали яростные конфликты [15].
Если даже в общих чертах непросто воспроизвести картину жизни древнего охотника-собирателя, то отдельные события тем более не поддаются реконструкции. Что произошло, когда сапиенсы пришли в долину, где обитали неандертальцы? Скорее всего, то была захватывающая историческая драма. Но, увы, никаких следов этой встречи не уцелело, разве что несколько окаменевших костей да каменных орудий — улики по-прежнему немые, сколько ни бьются над ними исследователи. Эти находки могут дать нам сведения о человеческой анатомии, развитии технологий, питании и образе жизни, даже кое-что о социальном устройстве, но они ничего не расскажут нам о политическом союзе, который заключили между собой две группы сапиенсов, о том, как духи предков благословили этот союз и сколько бусин из бивня пришлось отдать шаману ради такого благословения.
Завеса молчания скрывает от нас десятки тысяч лет человеческой истории. Эти тысячелетия, вполне возможно, стали свидетелями войн и революций, религиозных реформ, глубоких философских учений, шедевров искусства. Появлялись, должно быть, Наполеоны, чьи империи простирались на тысячи квадратных километров; Бетховены — без симфонического оркестра, на бамбуковой дудочке игравшие такие мелодии, что соплеменники рыдали от восторга; первые пророки, которые несли своему народу слово не о творце мироздания, но о духе, обитающем в могучем дубе на ближнем холме. Но это все — из области догадок. Завеса молчания столь плотна, что мы не знаем, было это или не было, не говоря уж о подробностях.
Ученые склонны задавать лишь те вопросы, на которые возможно получить ответ. Но пока у нас нет инструментария вроде машины времени или умения вызывать духов далеких предков, нам не узнать, во что верили древние охотники-собиратели и какие драмы сотрясали их мир. И все же эти вопросы нужно задавать, иначе мы попросту сбросим со счетов 60, а то и 70 тысячелетий, оправдываясь тем, что «в ту пору люди ничего существенного не создали».
Но именно тогда сформировался не только человеческий разум в своем нынешнем виде, но и окружающий нас мир. Экстремальные туристы стремятся в сибирскую тундру, в пустыни Центральной Австралии и в джунгли Амазонки, на поиски «девственного ландшафта», не подвергшегося влиянию человека, но это — иллюзия. В тех местах задолго до туристов побывали охотники-собиратели, и после них многое изменилось даже в самых густых джунглях и в самых жарких пустынях. В следующей главе мы расскажем о том, как древние люди меняли экологию планеты еще до того, как возникли первые деревни. Эти кочующие группы сапиенсов с их коллективной мифологией оказались самой мощной — и самой разрушительной — силой, с какой довелось столкнуться животному миру Земли.
Глава 4. Потоп
До когнитивной революции ареал обитания человека (всех видов) ограничивался континентальной Афроевразией и несколькими ближайшими островами, до которых удалось добраться вплавь или на импровизированных плотах. Так, Флорес был колонизован еще 850 тысяч лет тому назад. Но люди не могли выйти в открытое море и переправиться в Америку, Австралию или на такие отдаленные острова, как Мадагаскар, Новая Зеландия или Гавайи.
