Англия и англичане. О чем молчат путеводители (Наблюдая за англичанами. Скрытые правила поведения) - Фокс Кейт
Например, высказывание относительно проблем дорожного движения в определенном районе наверняка спровоцирует следующее ответное замечание: «Да, сущий кошмар. А в час пик еще хуже. Вы на работу ездите на машине?» Человек, которому адресована реплика, точно знает, что интересует собеседника, и обычно старается удовлетворить его любопытство, отвечая как на озвученный, так и на подразумеваемый вопросы. Его ответ может звучать так: «Да, но я работаю в больнице, так что мне, по крайней мере, не приходится добираться в центр города». Автор вопроса теперь может открыто высказать предположение: «О, в больнице… Так вы, значит, врач?» (Если ваш собеседник гипотетически мог бы занимать в данном учреждении разные должности, тогда в качестве первого предположения следует назвать наиболее высокую: врач, а не медсестра или работник регистратуры; адвокат, а не секретарь. Кстати, несмотря на то что на данной стадии беседы уже можно говорить прямо, предположение лучше выразить в форме утверждения с вопросительной интонацией, а не прямого вопроса.)
Всем известны правила этой игры, и, чтобы ее не затягивать, многие уже в самом начале беседы стараются «подкинуть» вспомогательные «ключи». Даже если вы робки, стесняетесь своей работы или стремитесь скрыть свой род занятий, не следует слишком затягивать этап «поиска ключей», поскольку это расценивается как грубость. Также невежливо игнорировать откровенные намеки вашего нового знакомого. Если (продолжая медицинскую тему) он или она мимоходом упомянет: «Мой кабинет неподалеку отсюда, сразу же за углом», — вы обязаны немедленно отреагировать: «Вот как? Значит, вы — терапевт?»
Когда род занятий вашего знакомого наконец-то установлен, принято — сколь бы скучной или обычной ни казалась вам эта профессия — выразить удивление. Стандартная реплика на утверждение «Да, я — врач (учитель, бухгалтер, системный администратор, секретарь и т. д.)» звучит так: «О, в самом деле?» — будто вы считаете названную профессию редкой и занимательной. Затем почти всегда наступает неловкая пауза: вы судорожно ищете уместный комментарий или вопрос относительно рода занятий вашего нового знакомого, а он (или она) пытается придумать в ответ что-нибудь скромное, шутливое и в то же время впечатляющее.
К аналогичным методам игры на угадывание англичане часто прибегают, когда хотят выяснить, где живет их новый знакомый, состоит ли в браке, в какой школе или университете учился и т. д. Некоторые прямые вопросы считаются более невежливыми, чем другие. В частности, вопрос «Где вы живете?» не столь оскорбителен, как «Чем вы занимаетесь?», хотя даже такой относительно безобидный вопрос о месте проживания желательно сформулировать в менее прямолинейной манере. Например, лучше спросить: «Вы живете неподалеку?» — или даже еще более неопределенно: «Вы приехали издалека?» Более допустимо поинтересоваться у кого-то, есть ли у него/у нее дети, чем спрашивать, состоит ли он/она в браке, поэтому первый вопрос обычно задают, чтобы окольным путем получить ответ на второй. (Многие женатые англичане не носят обручальные кольца, поэтому одинокие англичанки часто с помощью вопроса о детях пытаются выяснить их семейное положение. Однако вопрос о детях уместен лишь в соответствующем контексте; задать его «ни с того ни с сего» мужчине — значит, слишком явно дать понять, что вы «охотитесь за мужем».)
Игра на угадывание позволяет нам получить элементарные анкетные сведения о новых знакомых, но более интересные подробности о себе и о своих взаимоотношениях с другими людьми англичане, согласно правилам неприкосновенности частной жизни, могут сообщить только близким друзьям и родным. Это — информация «ограниченного пользования», которой не обмениваются со всеми без разбору. Англичане очень гордятся этой своей чертой и презрительно посмеиваются над простоватыми американцами, которые «за первые пять минут знакомства расскажут тебе и про свой развод, и про удаление матки, и про курс пройденной терапии». В этом клише заключена доля истины, но все же оно больше характеризует самих англичан и наши правила невмешательства в частную жизнь, а не американцев.
Между прочим, английские правила неприкосновенности частной жизни, особенно табу «на проявление любопытства», очень усложняют жизнь горемычным социологам, для которых постоянное любопытство — способ добывания необходимого для работы материала. Многие данные, представленные в этой книге, тоже были добыты тяжким трудом. Мне приходилось, так сказать, «выдергивать зубы», а еще чаще судорожно искать хитрые ходы и уловки, чтобы обойти правила неприкосновенности частной жизни. Тем не менее в процессе придумывания хитрых способов и применения их на практике я обнаружила несколько весьма неожиданных и интересных правил, в том числе правило удаленности.
Свои личные дела англичане обсуждают только с самыми близкими людьми, личную жизнь друзей и родных — в более широком социальном кругу, личные дела знакомых, коллег и соседей — с еще более многочисленным кругом людей, а подробности жизни общественных деятелей и знаменитостей обсуждаются почти с каждым. Это — правило удаленности. Чем «удаленнее» от тебя объект обсуждения, тем шире круг людей, с которыми ты можешь сплетничать об этом человеке.
Благодаря правилу удаленности при обмене сплетнями осуществляются важные социальные функции — социальное взаимодействие, определение общественного положения и статуса, оценка и поддержание репутации, передача социальных навыков, норм и ценностей — без вмешательства в частную жизнь людей. Что более важно, правило удаленности дает возможность любопытным антропологам формулировать свои нескромные вопросы иносказательно, не нарушая правил неприкосновенности частной жизни. Если, например, вы хотите узнать мнение англичанина по какому-то деликатному вопросу, например как он относится к супружеству, вы не спрашиваете этого человека о его собственной семейной жизни, а заводите разговор о браке кого-то постороннего, предпочтительно кого-то из знаменитостей, с которой ни один из вас лично не знаком. С теми, кого вы знаете лучше, можно обсуждать домашние неурядицы коллеги или соседа и даже приятеля или родственника. (Если среди ваших коллег и родственников нет людей, у кого не ладится семейная жизнь, их всегда можно придумать.)
Если вы решительно настроились выяснить подробности семейной жизни или любое другое «личное дело» вашего нового знакомого, тогда вам, вероятно, придется прибегнуть к тактике взаимной откровенности. Это относительно универсальное правило: во время разговора люди почти неосознанно пытаются достичь некой степени обоюдной симметрии или баланса, так что, если вы рассказываете своему собеседнику что-то о своей «личной» жизни, тот чувствует себя обязанным, хотя бы из вежливости, сообщить вам о себе что-то столь же приватное. Постепенно вы можете еще больше сблизиться с собеседником, поделившись с ним еще чем-то сокровенным, в надежде, что он сделает не менее откровенное признание.
Однако при общении с англичанами желательно начинать с очень незначительной, пустячной откровенности, с того, что едва ли можно расценивать как «личное», причем эта подробность должна быть упомянута как бы невзначай. Затем шаг за шагом переходите все к более серьезным откровениям. Тактика взаимной откровенности — утомительный, напряженный процесс, но зачастую это единственный способ заставить англичанина «раскрыться».
Попробуйте испытать эту тактику на самых неприступных и чопорных англичанах, посмотрите, до какой степени вам удастся их разговорить, применяя описанный метод. Возможно, вам это даже понравится. Будучи англичанкой, я часто замечаю, что самой мне легче придумывать «подробности из личной жизни», чем рассказывать о себе правду. Сожалею, что приходиться бросать тень на свою профессию, признаваясь в обмане, но, если б я сочла за благо не упоминать об этих ложных сведениях, мою книгу нельзя было бы назвать исследованием, основанным на достоверных фактах.
