Зарубежная литература XX века: практические занятия - Коллектив авторов (мир бесплатных книг .TXT) 📗
Состояние тотального освобождения поэта он называл «ясновидением». Согласно его ясновидческой программе, «поэт делается ясновидцем посредством длительного, напряженного и сознательного расшатывания всех чувств» (из письма к Полю Демени 15 мая 1871 г.). Серьезные занятия любым искусством, поэзией особенно, всегда опасны для благополучия личности; за тягу к трансцендентной тайне слов плата бывает высока. «Напряженное и сознательное расшатывание всех чувств» помогает выйти за рамки обыденного восприятия жизни, обыкновенной морали, освобождает поэта от всех авторитетов и, по сути, превращает в преступника, в «проклятого». Но только в таком состоянии поэт, по мысли Рембо, может вырваться из мира повседневности и разбуженным воображением прикоснуться к неведомому, к тайне бытия; только таким трудным и жертвенным путем он может прийти к созданию настоящей поэзии.
Блестящим образцом ясновидческих опытов Артюра Рембо стало стихотворение «Пьяный корабль». Этот поэтический шедевр, созданный Рембо в ранней юности, поражает смелостью творческого поиска, дерзновенностью мысли, широтой воображения. В нем есть красота и тайна; не случайно с момента первой публикации в 1883 г. (осуществленной без ведома автора) «Пьяный корабль» притягивает к себе читателей, критиков и переводчиков. Существует несколько русскоязычных версий стихотворения, среди которых наиболее известны переводы Д. Бродского, Б. Лившица, Л. Мартынова, В. Набокова, М. Кудинова и Д. Самойлова. В нашем анализе мы будем использовать перевод М. Кудинова, опубликованный в сборнике стихотворений Рембо, который вышел в 1982 г. в серии «Литературные памятники».
О произведении
Шестнадцатилетний поэт создал «Пьяный корабль», еще ни разу не видя моря. Его представления о морской стихии были исключительно книжными и складывались на основе газетных статей и журнальных гравюр, историй о путешествиях реальных мореплавателей, романов («Труженики моря» Гюго, «Двадцать тысяч лье под водой» Верна и др.). По мнению критиков, особое место среди текстов, повлиявших на замысел Рембо, занимают «Альбатрос» и «Плаванье» Бодлера, связывающие тему моря и поэзии, а также «Старый отшельник» (в русском переводе «Мертвый корабль») Леона Дьеркса, одного из королей парнасской поэзии. В этом полузабытом сегодня стихотворении лирический герой сравнивает себя с понтоном, т.е. судном, которое служило плавучей тюрьмой. Дьеркс создает образ непризнанного корабля-поэта, вынужденного сносить враждебность морских вод и чванливых фрегатов, хранить в своих трюмах никому не нужные сокровища и призывать смерть. Здесь налицо романтико-парнасское противопоставление высокого искусства и прозы жизни, использование экзотических и инфернальных мотивов. Рембо лишь по видимости пишет свой «Пьяный корабль», следуя Дьерксу. На самом деле он наполняет образ человека-корабля совершенно иным содержанием и создает произведение, полемически направленное против «Старого отшельника».
В стихотворении Рембо пред читателем возникает образ корабля, блуждающего по волнам океана без компаса и маяков. Но это не просто «пьяный», заблудившийся или непризнанный, как у Дьеркса, корабль, а символ души поэта, пустившегося в рискованную и непредсказуемую авантюру творчества. О лирическом «я», уносимом теченьем все дальше и дальше, Рембо говорит уже в первой строке:
Корабль и человек смело движутся вперед, не обращая внимания на то, что может сдержать их свободное плавание: на матросов, другие экипажи, помехи, возникающие на пути. Ощущение динамики и безграничной свободы, которой с восторгом предается лирический герой, задается с самого начала стихотворения:
Образ корабля-человека передает внешнее и внутреннее движение. Рембо пишет о плаванье, подразумевая одновременно водную стихию и поэтический мир. Это особенно явно в оригинале стихотворения, когда поэт в первой и восьмой строчках повторяет слово «Реки», символизирующее потоки воды и правила стихосложения. Особое значение этого слова подчеркивается его написанием: оба раза Рембо пишет его с заглавной буквы. Спускаясь по Рекам, лирический герой встречается с английскими и фламандскими экипажами. Англия и Фламандия (историческое название северной части нынешней Бельгии), первые буржуазные страны, ассоциируются с понятиями порядка, закона, практического результата, на английских кораблях царили образцовая дисциплина и порядок. Свое отношение к этим ценностям, которые характеризуют и классическую поэзию, он выражает однозначно: «Мне дела не было до прочих экипажей...». Наконец, Реки выносят корабль в морскую стихию, и в шестом четверостишии Рембо впервые прямо связывает тему плавания с темой творчества:
В своем плаванье лирический герой проникает повсюду, узнает то, что «не дано увидеть никому». Эту идею Рембо передает с помощью совершенно невероятных образов и картин, тематически связанных с морской стихией и передающих буйство его поэтической фантазии:
Процитированные строчки показывают, как удивительно поэт соединяет далекие понятия (цветы, глаза пантер, поводья радуги, подводные стада, блеск небесных сфер), возвышенное и низменное (помет светлоглазых птиц), придумывает невероятные, фантасмагорические образы и сравнения (утопленники, идущие спать задом наперед; человек, влачащий на себе ссоры птиц, словно остров). В символическом плане все эти образы и картины передают захватывающую стихию творческого эксперимента, на который отважился поэт.
Это, прежде всего, эксперимент со словом. У Рембо оно утрачивает свою привычную функцию, согласно которой слово призвано донести до читателя смысл стихотворения и вызвать в его воображении конкретные, знакомые образы. Автор стихотворения употребляет обычные слова, но соединяет их столь смело и непредсказуемо, что возникающие образы не поддаются рациональной трактовке. Так, он использует неожиданные эпитеты и сравнения («рвущееся небо», «зори трепетнее стаи голубиной», «лишайник солнечный», «лазоревая слизь»); в оригинальных метафорах приписывает предметам чуждые им функции, разрушая традиционные, логическое связи (рыбы поют, небосвод потоком падает, волны разевают рты, поцелуи поднимаются к глазам морей и т.д.). Стихотворение демонстрирует потрясающую изобретательность молодого поэта, который, в силу своего юного возраста и удивительного таланта, оказывается совершенно не скован грузом многовековой поэтической традиции и смело нарушает все запреты. В «Пьяном корабле» он прямо противопоставляет свою поэтическую образность застывшей метафорике французской поэзии:
