Западноевропейская литература ХХ века: учебное пособие - Шервашидзе Вера Вахтанговна (читать книги без регистрации полные TXT) 📗

Вера Вахтанговна Шервашидзе

Западноевропейская литература XX века

Учебное пособие

ПРЕДИСЛОВИЕ

В учебном пособии освещаются ключевые явления в западноевропейской литературе XX века, изучение которых, вопреки традиционному историческому подходу, начинается с французского символизма. Художественные открытия французских символистов, явившихся переходным мостиком от XIX к XX веку, оказали непосредственное влияние на формирование исторического авангарда, а также предопределили магистральные тенденции в развитии литературного процесса всего XX столетия. Авангард начала века не представлял четко выстроенной теории, а характеризовался эклектикой и антидогматизмом. Исключительным явлением был сюрреализм, создавший философско-эстетическую систему. Продуктивность сюрреалистической эстетики преобразовала художественный язык эпохи во всех жанрах искусства.

В учебном пособии выделяются общие тенденции развития модернистской прозы, разрушившей бальзаковскую модель романа и утвердившей новую концепцию реальности, автора, персонажа. М. Пруст, Ф. Кафка, Д. Джойс – создатели трех основных моделей разрыва с классическим реализмом. Прустовский цикл романов «В поисках утраченного времени» представляет новый подход к теме возрождения прошлого. Эксперимент Д. Джойса в «Улиссе» увенчался новой формой романа, предвосхитившей постмодернистский эксперимент. В прозе Ф. Кафки выстраивается типология повседневности, в которой писатель видит черты чудовищного абсурда.

Еще один феномен в литературе первой половины XX века -«интеллектуальный роман», родовым признаком которого является постижение универсальных законов бытия (Т. Манн, Г. Гессе, Р. Музиль). Французский экзистенциализм, определивший на долгие годы философско-эстетические ориентиры литерату-

ры и искусства, создал новую форму философского романа -драмы (А. Камю, Ж.-П. Сартр), дав мощный импульс развитию неоавангарда 1950-х годов – «нового» романа и «новой» драмы (А. Роб-Грийе, Н. Саррот, М. Бютор, К. Симон, Э. Ионеско, С. Беккет). Радикальный разрыв с традицией как в авангарде начала века, так и в неоавангарде выражается кризисом миметического персонажа, «гибелью» автора, разрывом означаемого и означающего.

Формальный эксперимент авангарда «второй волны» наметил перспективы движения к постмодернизму. Постмодернизм -это, с одной стороны, художественное направление в литературе и искусстве, а с другой – теоретическая рефлексия на явления искусства. Французский постмодернизм создал особую модель «литературы для писателей» – «новейший» роман, построенный на радикальном разрыве означаемого и смысла («Драма», Ф. Соллерс). Но «несмотря на универсальность постмодернистских характеристик существуют национальные условия восприятия и переработки французских образцов». Для американского и европейского постмодернистского романа характерна внешняя развлекательность как средство привлечения читательского интереса к культурологическим, экзистенциальным и онтологическим проблемам.

В качестве «высоких» образцов постмодернистской литературы в учебном пособии рассматриваются романы Д. Фаулза, И. Кальвино, У. Эко, П. Зюскинда и М. Павича, худжественное новаторство которых, отражая основные тенденции литературы, намечает новые перспективы в развитии искусства рубежа веков. В последней главе пособия определяются ориентиры и знаковые имена в мозаичном поле французского романа 1980-1990-х годов: Ж. Эшноз, Ж.-Ф. Туссен, А. Володин, П. Киньяр. В их произведениях на новой мировоззренческой и эстетической основе возрождается «метаповествование», создается модель мира переходных времен от XX к XXI веку.

ФРАНЦУЗСКИЙ СИМВОЛИЗМ

Эстетика французского символизма обусловлена использованием символа как основного средства приближения к тайне «неизреченного». Символ во французском символизме, являясь образным воплощением платоновских идеальных сущностей, подразумевает глубинное единство мира, его смысловых первоначал. Но в отличие от абстрактного мира платоновских эйдосов символ во французской поэзии движется от конкретного к абстрактному, «от вещи видимой, слышимой, осязаемой, пробуемой на вкус, к тому, чтобы породить впечатление об идее» (Метерлинк). В отличие от аллегории, которая является «застывшим символом, носительницей единственного значения» (Гегель), символ, в котором сливаются предмет и его смысл, порождает неисчерпаемость значений и толкований. «Символ не только образ или знак идей, но действительная жизнь идей... в нем все чувственно и действительно» (И. Зольгер).

Двойственная природа символа (предмет и его смысл) обусловливает бесчисленные аналогии и соответствия, создавая «бесконечные цепочки вещей, непрестанно окликающих друг друга» (М. Фуко «Слова и вещи»).

Непосредственным предшественником французского символизма был романтизм, в природе которого коренится символическое мироощущение. Для Колриджа поэзия – это «способность открыть тайну вещей». Для Новалиса «поэзия имеет много точек соприкосновения с мистическим. Это чувство особенного, таинственного, данного в откровении». Природа воспринимается немецкими романтиками как символ, сквозь который проступают лики Бесконечного; функция поэта истолковывается в орфической традиции: поэт – пророк, медиум, «устами которого говорит Бог». Французский поэт Ж. де Нерваль ощу-

щал себя сновидцем и магом, которому доступна «тайнопись мироздания». В романтизме закладываются первоосновы символистской литературной практики. После публикации «Манифеста символизма» Ж. Мореасом в 1886 году термин «символизм» закрепился за целым пластом поэзии конца XIX века.

Эта поэзия, резко порывающая со всеми правилами и канонами, с романтической риторикой, утверждавшая «Алхимию Слова» и власть Духа над материей, знаменует искусство переходного периода от века XIX к веку XX. Поэты, называющие себя символистами, – Рене Гиль, Т. Корбьер, Л. Тайад, Г. Кан, Ж. Лафорг и др. – закрепляли на практике опыт своих предшественников – Ш. Бодлера, П. Верлена, А. Рембо и С. Малларме, составивших славу французского символизма.

Шарль Бодлер (1821 – 1867)

Творчество Ш. Бодлера охватывает 40 – 50-е годы XIX века: это и статьи об искусстве (1845 – 1846), и «Маленькие поэмы в прозе» (1869), изданные посмертно, дневники («Мое обнаженное сердце»), и эссе «Искусственный рай» (1859) (переложение книги английского писателя Томаса де Квинси «Признания английского курильщика опиума»); и художественные переводы Э. По, «тайное сродство» с которым он ощутил сразу же. Но самым главным поэтическим произведением Бодлера является единственный созданный им поэтический сборник «Цветы зла» (1857). Книга была признана непристойной, оскорбляющей общественную мораль. Часть тиража была арестована. Шесть наиболее шокирующих произведений («Лесбос»; «Проклятые женщины»; «Лета»; «Слишком веселой»; «Украшения»; «Метаморфозы вампира») были запрещены, а поэт и издатель приговорены к штрафу. Бодлер испытал «унижение из-за непонимания», из-за тягот судебного процесса, остракизма литературной общественности.

После скандальной публикации «Цветов зла» Бодлер так и не смог оправиться от тяжелого духовного кризиса. Одиноче-

ство усугублялось нуждой, все большей зависимостью от наркотиков. В 1867 году поэт скончался от тяжелого инсульта.

«Цветы зла» – это лирическая исповедь поэта, трагически переживающего свое «изгнанничество», двойственность своей души, «страстную борьбу духа и плоти», «Бога и сатаны». «В эту жестокую книгу я вложил все мое сердце, всю мою нежность, всю мою веру, всю мою ненависть».

Композиция сборника, состоящего из шести частей, обусловлена стремлением Бодлера к преодолению бездны раздвоенности. В этих упорных поисках лирическое «я» поэта проходит через испытания искусством и любовью («Сплин и идеал»), жизнью большого города («Парижские картины»), наркотическим блаженством («Вино»), зловещей извращенностью («Цветы зла»), бунтом против законов мироздания («Бунт») и, наконец, – смертью, дающей название заключительной части сборника («Смерть»).