Великие химики. В 2-х томах. Т. 1. - Манолов Калоян (лучшие книги TXT) 📗
В некоторых случаях, чтобы суметь правильно оценить работу, ему приходилось проводить экспериментальную проверку. Результаты проведенных наспех опытов не всегда отличались точностью. Обычно проверку проводили его ассистенты, порой поверхностно и в короткий срок, так как статью нужно было быстро передавать в печать. Это нелегкое дело, которое Либих сам взвалил на себя, было не по силам даже и десятку ученых.
Многие оценки Либиха оказались неправильными или неточными. Это обострило его отношения с учеными: у него появилось много противников, вступавших с ним в споры на страницах журналов и искавших способ отомстить ему.
Либиха, однако, это мало волновало. Для него существовала только одна истина — научная.
Интерес к органическим соединениям заставил ученого обратить внимание на некоторые природные продукты. Одним из них был амигдалин, который содержится в зернах горького миндаля. Либих проводил его исследование совместно с Вёлером. В одном из писем от 26 октября 1836 г. Вёлер писал ему:
«Дорогой друг!
Я чувствую себя, как курица, которая снесла яйцо и от радости громко кудахчет. Сегодня утром я открыл, каким образом из амигдалина можно получить горькое миндальное масло, содержащее цианистый водород [426], и хочу предложить тебе провести дальнейшее исследование вместе, так как вопрос тесно связан с изучением бензоилового радикала и странно выглядело бы, если бы один из нас вошел в эту область без знаний другого».
Два дня спустя Либих получил второе письмо:
«Дорогой друг!
Надеюсь, что ты уже получил мое письмо от 26 октября. С того времени я сделал важные открытия касательно амигдалина. Так как горькое миндальное масло получается из амигдалина, я сделал предположение, что его можно получить и брожением, поэтому я подверг брожению эмульсию миндалей. По окончании процесса я перегнал смесь с водяным паром. Мои предположения подтвердились. Вот факты.
Амигдалин, растворенный в воде и смешанный с растертыми зернами сладкого миндаля, немедленно образует горькое масло, количество которого после перегонки равно количеству исходного амигдалина.
Эмульсия растертого миндаля, которую кипятили, чтобы вызвать коагуляцию ферментов, не обнаруживает такого эффекта.
Итак, нам приходится ответить на следующие вопросы:
Какое вещество приводит к образованию горького миндального масла при контакте с амигдалиновой водой?
Что это за процесс — взаимодействие между веществами или ферментативный катализ?
Что представляет собой другой продукт, который наверняка образуется параллельно с маслом, содержащим цианистый водород?».
Через два месяца Вёлер получил следующий ответ:
«…Мной совершенно определенно установлено, что при разложении амигдалина образуется сахар [427]. Я оставил эмульсию растертого миндаля отстояться в тепле при 35° до исчезновения запаха горького миндального масла. На это ушло шесть дней. Остаток напоминал сироп, был сладок на вкус и начал бурно бродить при добавлении спиртовых дрожжей. Думаю, что мы решим вопрос, но я хочу повторить опыты с эмульсией, которую получил от тебя…»
Казалось, что огромная работа в лаборатории, редактирование «Летописей», издание ряда других книг вовсе не утомляли ученого. Либих стал только еще более сосредоточенным, еще более строго и непреклонно относился к своим обязанностям. Строг он был и в обращении с детьми. Их у него было пятеро. Выросший в эпоху, когда безропотное подчинение родителям считалось примерным воспитанием, Либих, несмотря на свою любовь к жене и детям, редко позволял себе шутить с ними.
Значительную часть своего времени Либих посвятил агрохимии [428]. В то время все еще не было единого мнения относительно питания и развития растений. Каким способом восстановить плодородие почвы? Как увеличить урожай? Достигнуть этого, только удобряя почву навозом, оказалось невозможным, необходимо было искать более эффективные методы, а это требовало углубленных систематических исследований.
Первые опыты Либих провел на бесплодной почве в Фихтентале — песчаной долине вблизи Гиссена, где росли кусты можжевельника и сосны. Он нанял рабочих, чтобы очистить и распахать почву, и посеял разные виды растений — злаки, бобовые, овощи. Прежде всего надо было исследовать влияние минеральных солей на развитие растений.
Либих, естественно, был знаком с существовавшими до него теориями о питании растений — и гумусовой, и водной. Однако у него были собственные представления об этом и надо было проверить их на практике.
Уже первые результаты показали, что калийные и фосфатные соли имели исключительно важное значение для развития растений. Почва теряла свое плодородие потому, что запасы этих солей в ней постепенно истощались. Блестяще сделанные выводы Либиха, изложенные ям с большим мастерством и убедительностью, вызвали огромный интерес. Особенно заинтересовались исследованиями Либиха английские ученые. Английская ассоциация пригласила его посетить Англию, и он уехал туда зимой 1837 года. Когда Либих вернулся домой, его ожидал еще один приятный сюрприз — в Гиссен приехал Вёлер для проведения некоторых совместных исследований.
Либиха переполняли впечатления от поездки в Англию, и он мечтал поделиться ими с Вёлером.
— Поездка в общем была замечательной, — с воодушевлением рассказывал ему Либих. — Приемы и почести, которые мне там воздали, просто не опишешь. Признаться, я пресытился ими и мечтаю о тихой прогулке в сосновом лесу… И все-таки то, что я увидел в Англии — от Манчестера до Ливерпуля — было настоящим чудом.
Вёлер вопросительно поднял на него большие, выразительные глаза.
— Представь себе, дорогой друг, я ехал поездом. Вот это цивилизация! Десять миль в час! Двигаешься со скоростью птицы! Я так волновался, что мне, как ребенку, хотелось прыгать от радости! Германия тоже должна построить свои железные дороги, и как можно скорее.
— Да, — сказал Вёлер, — тогда мы не ощущали бы так сильно расстояние между Гиссеном и Берлином. — Помолчав с минуту, Вёлер спросил Либиха: — А каков результат твоих встреч в Англии?
— Британская ассоциация попросила меня написать книгу о применении химия в земледелии [429]. Вопрос о плодородии почв имеет исключительно важное значение для каждой культурной страны.
Либих будто что-то обдумывал. Потом сказал:
— Я приступлю к работе немедленно. Но сейчас я хочу поговорить с тобой о другом. Знаешь, дружище, я по-прежнему занят вопросом о кислотах, содержащихся в природных продуктах.
— Данные показывают, что в органическом мире образуется множество, и притом весьма разнообразных, кислот.
— Действительно. Но о них мы почти ничего не знаем. По этому вопросу практически нет исследований. Возьми, например, гиппуровую и мочевую кислоты, которые мы выделили и изучили в последнее время.
— Пока ты был в Англии, я продолжил работу и привез полученную мной недавно мочевую кислоту.
— Неужели? — Либих вскочил со стула. — Покажи ее мне! У меня тоже есть подобное вещество, которое я получил перед своим отъездом.
И долго еще двое друзей поверяли друг другу планы своих исследований, рассказывали об успехах и трудностях работы. Изучение мочевой кислоты они продолжили вместе. Обычно анализы проводили в лаборатории Либиха, а сложные реакции кислоты с некоторыми веществами изучал Вёлер. Одаренный экспериментатор, Вёлер проводил даже самые сложные опыты с завидной точностью. Окислив мочевую кислоту перманганатом калия, он получил бесцветное порошкообразное вещество и послал его в Гиссен для анализа. Либих вскрыл ампулу и, высыпав ее содержимое и внимательно посмотрев, определил:
— Аллантоин. Это то же соединение, что и присланное нам для анализа Леопольдом Гмелином семь лет назад.
