Элвис Пресли. Последний поезд в Мемфис - Гуральник Питер (книги читать бесплатно без регистрации полные txt, fb2) 📗
Постепенно Элвис и Дотти все больше привязывались друг к другу. «Он был очень приятным парнем, каждый вечер звонил своей матери и заставлял меня звонить моей. Рассказывал мне о своей семье — как они жили в одной комнате, как его отец каждый вечер молился, чтобы жизнь наладилась, и как он теперь рад, что может обеспечить родителей. Возможно, в это немного трудно поверить, но в основном мы просто гуляли. Ездили в аэропорт и смотрели, как взлетают самолеты… Как–то вечером мы остановились и помогли пожилому человеку сменить шину на автомобиле. Знаете, мы же были просто детьми». Иногда они ссорились — обычно из–за того, что на Дотти обращали внимание другие мужчины. («Я знала в городе всех и вся, и это сердило Элвиса, но как–то раз я ему сказала: «Что хорошо для гусыни, хорошо и для гуся».) Бывало, что в порыве гнева Элвис срывал со стены телефон, «но вскоре я узнавала, что он опять починен».
Однажды вечером они отправились послушать Billy Ward and His Dominoes, одну из любимейших ритм–энд–блюзовых групп Элвиса, молодой вокалист которой — никому не известный и даже не указанный в программе Джеки Уилсон помимо хитов Dominoes («The Bells», «Rags to Riches», «Have Mercy Baby») также исполнил и попурри из вещей Элвиса. Сначала он спел «Hound Dog» и пару других вещей, которые не слишком впечатлили их первоначального исполнителя, но потом выдал совершенно потрясающую версию «Не будь жестокой» — медленнее и с большим драматизмом, чем на пластинке, — после чего Элвис приходил на его концерт четыре раза подряд.
Приезжал Ник с парой голливудских приятелей, но всего лишь на несколько дней, так что в основном он проводил время в компании Дотти (иногда они брали с собой Джина) и перед отъездом взял с нее слово, что она проведет Рождество у него в Мемфисе.
Джун прочла о нем и Натали в мемфисских газетах. Элвис пытался до нее дозвониться сразу же после отбытия Натали, но, когда она перезвонила, Глэдис сообщила ей, что он в Лас–Вегасе и когда вернется — неизвестно. Впрочем, неизвестным для Джун оставалось и то, как сложатся их дальнейшие отношения — Элвис не позвонил ей ни после премьеры фильма, ни 19 ноября (в день ее рождения), и она была все менее склонна винить в этом Полковника.
Премьера прошла при огромном воодушевлении 15-летних. Когда в 8 утра нью–йоркский «Парамаунт» распахнул свои двери для зрителей, в очередь к билетным кассам на первый сеанс выстроилось полторы тысячи подростков, которых наверняка было бы еще больше, если бы ее заранее не прочесали школьные надзиратели. Когда же 21 ноября фильм «Полюби меня нежно» пошел в мемфисском Lowe's State и в других 550 кинотеатрах по всей стране, стало ясно, что он пользуется ошеломляющим успехом. К концу месяца «Вэрайети» сообщила об огромных сборах, что «свидетельствует о давно назревшей необходимости поиска новых актеров и сюжетов для подростковой аудитории». Он даже обогнал такие фильмы с участием Мэрилин Монро, как «Автобусная остановка» и «Семилетняя чесотка», и шел вровень с «Гигантом» и «Десятью заповедями», премьеры которых состоялись примерно в то же время.
Что же касается критиков, то большинство из них отреагировало на фильм весьма сдержанно, лишь изредка выказывая Элвису некую толику «неприязненного» и в определенной степени завистливого уважения. Особенно саркастически о новом, «приглаженном» голливудском герое высказался журнал «Тайм», задав своим читателям вопрос: «Это что, сосиска?», в то время как «Нью–Йорк тайме» снисходительно хвалила Элвиса за то, что он сумел прочувствовать все недостатки фильма и продемонстрировать живую актерскую игру. «В роли брата, вернувшего домой с войны, Ричард Эган попросту летаргичен, — писал Босли Краутер, — а Дебра Паже и вовсе утонула в меланхолии», однако «мистер Пресли… воспринимается как один из героев «Унесенных ветром». Возможно, самый интересный отзыв появился в «Репортере»: его автор, яростно нападая на поп–культуру в лице Элвиса («похож на невоспитанного ребенка») и так называемую «музыку» («нечто среднее между криком и стоном»), тем не менее ставил вполне уместный вопрос: «Кто он таков, этот новый герой? Как он выглядит, ходит, говорит, одевается?» И далее, сравнив Элвиса с Марлоном Брандо и Джеймсом Дином, приходит к выводу, что новый герой обладает манерностью Брандо, только что закончившего актерскую школу… «Прежде всего он безобразно ходит: сутулится, пошатывается, чуть ли не семенит. Все его жесты какие–то неуверенные и незавершенные; руки он держит перед собой так, словно нащупывает дорогу вдоль влажной стены в подземном переходе, или же, наоборот, прижимает к телу, словно в ожидании удара… Новый герой попросту невзрослый. Сколько бы ему ни было — двадцать, тридцать или сорок, ему все равно пятнадцать, и он крайне себя жалеет и стесняется. Он производит впечатление одинокого волка, которому очень хочется найти хозяина».
Полковник отреагировал на критику довольно своеобразно, посоветовав владельцам кинотеатров после каждого сеанса проверять, не осталось ли в зале фанатов Элвиса, — иначе те запасутся провизией и разобьют в кинотеатре круглосуточный лагерь, чем лишат честных бизнесменов ценного источника дохода.
По словам Клиффа, сам Элвис был расстроен — и своей неуклюжей игрой, и реакцией поклонников. «У меня ничего не выйдет, — сказал он. — Они даже не слушают меня, потому что все время вопят». В то же время факт оставался фактом: он добился того, чего хотел, — стал кинозвездой. Критики могут рвать его на части, сказал он на пресс–онференции, устроенной с помощью Эда Салливана за две с половиной недели до премьеры, и, если они сочтут манеру его игры неудачной, он все равно намерен продолжать карьеру в кино, даже после того, как перестанет петь. «В общем, я не собираюсь уходить, — заявил он, прощаясь с журналистами. — И я не собираюсь брать уроки актерской игры, потому что хочу остаться самим собой».
Глава 16 THE END OF SOMETHING
(декабрь 1956 — январь 1957)
В первый вторник декабря Элвис в компании Клиффа и Мэрилин Эванс — танцовщицы из Лас–Вегаса, с которой он встречался до знакомства с Дотти Хармони, — отправился кататься по городу и, проезжая по Юнион–авеню мимо студии «706», невольно обратил внимание на несколько припаркованных у здания машин (по словам Марион Кейскер, в тот момент студия со стороны и впрямь походила на «курятник, окруженный «Кадиллаками»). Здесь явно кто–то записывался, и Элвис, недолго думая, развернул машину и подкатил ко входу. Войдя внутрь, он был приятно удивлен, застав там Карла Перкинса с братьями Джеем и Клейтоном, работавших над новым материалом с двумя сессионными музыкантами — барабанщиком «Флюком» Холландом и незнакомым пианистом–блондином, которые согласились им подыграть. После всеобщего приветствия мистер Филлипс представил Элвису пианиста. Его звали Джерри Ли Льюис, он приехал из города Ферридейл, штат Луизиана, и он только что выпустил новый сингл, свой первый сингл под маркой студии «Сан». В действительности он не нуждался в официальном представлении, поскольку не отличайся стеснительностью. Скорее всего он замучил бы Элвиса разговорами, если бы тот не принялся рассказывать Карлу Перкинсу и Сэму Филлипсу о своих впечатлениях от Голливуда и Лас–Вегаса и о новом сингле на фирме RCA, выпуск которого планировался на январь. На стороне «Б» предполагалось поместить новую песню Стэна «Playing for Keeps», права на которую принадлежали Филлипсу. Сэму было приятно это слышать. Элвис с Карлом вспоминали «старые добрые времена», но пианисту эта светская болтовня явно надоела — ему не терпелось вернуться к инструменту.
В конечном счете состоялся джем–сейшн. Они забавлялись, исполнив сначала «Blueberry Hill» и «Му Isle of Golden Dreams», но потом кто–то достал из багажника машины акустическую гитару, и Элвис попробовал спеть йодлем «You Belong to Му Heart» (хит Бинга Кросби 45-со года, вошедший в мультфильм Диснея «Три кабальеро»), при этом старательно выводя раскатистое «р–р–р» на латиноамериканский манер и страстно закатывая глаза. Затем он исполнил несколько спиричуэле с Карлом и его группой — причем в каждой песне неугомонный пианист вторил задорному настроению Элвиса, а в некоторых пускался в импровизацию. «Это прекрасно!» — прокомментировал происходящее Джерри Ли. «А не спеть ли вам квартетом?» — предложила Мэрилин и попросила спеть «Farther Along» из репертуара трио «Ровер Бойс». А потом Элвис, явно дурачась, принялся имитировать Билла Монро и Хэнка Сноу, поющего песню Эрнста Табба. Кто–то спросил, не слышал ли он новый сингл Чака Берри? Да, ему понравилась «Brown Eyed Handsome Man», и даже больше, чем «Too Much Monkey Business», ответил тот, и они, не сговариваясь, ее заиграли. Закончив, Перкинс рассказал, что только что вернулся из совместного турне с Берри — по его словам, музыкантом настолько великолепным, что ему самому, слушая его из–за кулис, оставалось лишь беспомощно разводить руками от восторга. После чего они начали «Brown Eyed Handsome Man» по второму разу.
