Красное Село. Страницы истории - Пежемский Вячеслав Гелиевич (книги бесплатно полные версии .txt, .fb2) 📗
Почерневшие, с пустыми глазницами окон корпуса бумажной фабрики. В корпусах, на волокушах, – раненые. И тут же, в грудах завалов, работают саперы.
Языки яркого пламени возносятся на фоне каменных руин, а на руинах, будто на немыслимой сцене, как призраки, расположились группой бойцы. Ниже, на талом шипящем снегу, вокруг гигантского торфяного костра – сотни две настороженно-неприязненных ко всем приближающимся автоматчиков. Они только что из боя, в обступившей их тьме им еще чудится враг. Стоя, лежа и сидя они греются, сушатся, от них идет пар, они что-то варят, перевязывают раны. Им явно не до разговоров с посторонними…
Знаменитая Троицкая церковь, построенная в первой трети XVIII века архитектором Бланки, ощерилась черными головешками. Дымится сожженный красносельский театр, созданный почти сто лет назад Сарычевым. Дальше!.. Город мертв. В нем ни одного жителя…
Проходим город насквозь. Минуем уцелевшие на другой окраине дома. По какой-то дороге входим в безлюдный приселок. Дома пробиты напролом танками, пронизаны снарядами; один из домов, заминированный, взлетает при нас.
Вереница пушек на прицепах, остановившийся на дороге артиллерийский полк. Ведем разговор с артиллеристами. При свете фар передней машины они неторопливо обсуждают над развернутой картой новое задание: занять оборону на левом фланге. Дорога только что разведана, можно ехать, поведет разведчик.
Самые передовые, ведущие наступление части должны быть где-то в стороне Ропши. И мы втроем идем дальше. Какая-то деревня. Стоим, всматриваемся во тьму, не знаем, куда зашли, – не угодить бы к немцам! В деревне – ни души, таинственно чернеют избы, плетни, ветки. Край деревни бойко горит. Сбоку – патруль. Выясняем: тут близко КП 194-го полка. Указывают направление: в ста пятидесяти метрах – поваленное дерево, за ним искать блиндаж, там начштаба полка.
Проходим всю пустую деревню, погрузившись в едкий дым пожара. Горят дома и, судя по запаху, трупы. Свет в одном доме. Выходит группа бойцов: инженерная разведка. Нагружены пачками немецких галет. Мы голодны, берем у разведчиков по одной. Это – кнекеброд, добытый „вопреки минам“.
Наконец разыскали блиндаж. Часовой, доложив, пропускает. В блиндаже полно офицеров – здесь штаб полка. Офицеры обедают. Нас встречают приветливо, угощают щами и картошкой с мясом. Полк брал Красное Село. В этом блиндаже часа два назад старший сержант Утусиков захватил одного немца в плен, другого убил на койке. То были радист и наблюдатель, корректировавшие огонь. А вокруг блиндажа взято двенадцать пленных.
Мы находимся в деревне Кирпуны, в четырех с половиной километрах к западу от города.
Полк через два часа выходит дальше – новое задание. Никто не знает, сомкнулись ли войска Федюнинского с 42-й Ударной. Рассуждают: „Нет! Это произойдет часов в двенадцать дня“.
Делаю подробные записи о боевых действиях полка, о штурме Красного Села.
Последним удерживал Красное Село 422-й полк 126-й немецкой пехотной дивизии. Полк получил приказ гитлеровского командования: любой ценой устоять на своих позициях, – если сдадут город, семьи офицеров будут казнены.
Красное Село взяли без артподготовки. Штурмовали его стрелковые полки 64-й гвардейской стрелковой дивизии (194-й, 197-й и 191-й), 1025-й полк 291-й стрелковой дивизии и 205-й и 260-й танковые полки. На центральном направлении двигался и первым ворвался в город 194-й полк под командованием гвардии подполковника В. М. Шарапова. 1025-й шел в стыке с ним, другие – сзади. Танкисты действовали, когда пехота была на гребне Красносельских высот.
Освобождение Красного Села. Январь 1944 г.
Действия 194-го полка начались 15 января (артподготовка – в девять часов двадцать минут, атака – в одиннадцать часов утра). На первом оборонительном рубеже противник дал жестокий бой. Полоса наступления полка приходилась против двух крупных узлов сопротивления – Генгозе и Винирязе. На первых двух километрах глубины вражеской обороны насчитывалось семь опорных пунктов. Исходное положение у полка было невыгодным, открытая до переднего края немцев местность простреливалась множеством снайперов, автоматчиков, разветвленной системой артогня.
Первым поднял свою роту в атаку старший лейтенант Василий Жигарев. Он сразу погиб, но воодушевленные им бойцы пошли вперед. Командир батальона Колосов был ранен еще до начала атаки, солдат повел заместитель комбата, старший лейтенант Алексей Кириллович Дорофеев. Был убит. Тогда бойцов повел парторг батальона, гвардии старшина Петр Ильич Рыбаков. Был тяжело ранен, но бойцы не остановились. Роты шли в атаку развернутыми цепями под командой своих командиров.
Четвертую роту вел Николай Иванович Перепелов. Умело довел ее до переднего края немцев. Был убит.
Третью роту – старший лейтенант Харитонов. Убит.
Шестую роту – старший лейтенант Алексей Кузьмич Гусев. Убит.
Первую линию обороны противника роты заняли в двенадцать часов, через час после начала атаки.
Дрались бесподобно.
Третий батальон капитана Андрея Архиповича Кравченко организованно и решительно выбил противника из двух траншей. Кравченко быстро повел батальон дальше, за противотанковый ров, в район речки Черной. Немцы побежали. Кравченко погиб за пулеметом. Его начальник штаба, старший лейтенант Александр Николаевич Татаркин сразу организовал управление, указывал цели, быстро подтягивал огневые средства. Убит.
Презирая пули, разрывы мин и снарядов, ползти, окапываться, вскакивать, пригибаясь или в рост перебегать вперед, только вперед, преодолевая мокрый, местами красный снег, бурую жижу воронок, комья мерзлой земли, путаницу естественных и искусственных препятствий, не оглядываясь на тех, с кем дружил месяцы и годы, оставивших на всклокоченной земле свою кровь и свою жизнь, – какой тяжелый, какой самозабвенный труд!
Скоротечны атаки, но неуклонное, хорошо организованное наступление длится день, два, три и дольше. Они смешиваются и перепутываются в сознании людей, эти дни и ночи; от непрерывной канонады, от грома боев остается представление о неких гигантских, буравящих всю планету, фантастических роботах.
И все-таки есть впечатления, которые запоминаются всем.
За Черной речкой, на холме, немцы засели в каком-то укрытом кустарником опорном пункте – то ли бетонном, то ли сложенном из гранитных глыб убежище. Оттуда веером сыпал пули станковый пулемет. Наступавшая на левом фланге рота автоматчиков, потеряв немало людей, вынуждена была залечь. Комсомолец гвардии рядовой Чижиков, укрываясь за изгибом склона холма, пробрался в тыл к немцам, прополз в немецкую траншею и с тыла автоматом уничтожил пулеметный расчет, а потом гранатой убил в блиндаже двух снайперов и одного обезоружил. При этом сам был ранен в левое бедро. Но он должен был объяснить своим, что молчание вражеского пулемета – не хитрость гитлеровцев. И, рискуя попасть под огонь своей роты, не знавшей, почему вражеский пулемет умолк, Чижиков выбрался ей навстречу, доложил командиру роты о том, что сделал. Рота без новых потерь заняла опорный пункт на холме. А Чижиков после перевязки отказался эвакуироваться. Он и до сих пор в строю.
Там же, у речки Черной, перед высотой 112,0, девятьсот немцев бежали от семидесяти поднявшихся в атаку наших бойцов. Но при подъеме на высоту бойцов нашей шестой роты стал косить ручной пулемет из землянки, врытой в склон. Молодой парень, гвардии старший сержант Николай Оськин сумел подобраться к этой землянке, проник внутрь, уничтожил ударом приклада пулемет, одного гитлеровца убил штыком, второго взял в плен. Рота сразу поднялась и вместе с другими ротами, развернутыми в цепь, под командой парторга полка, стреляя на бегу, пробежала полтора километра, штурмуя высоту. В жестоком бою из остававшихся на высоте ста восьмидесяти немцев были перебиты почти все, спаслось бегством лишь несколько человек. Николай Оськин, невредимый, сразу после боя был принят в партию.
