История России в рассказах для детей (том 1) - Ишимова Александра Осиповна (книги онлайн полностью .TXT) 📗
Вы можете представить себе, друзья мои, что Петр принял это объявление без страха, хотя эта война могла быть в то время очень опасна для него, потому что с многочисленной армией турецкой шли дикие, варварские толпы татар и ногайцев. Помощниками царя русского были только ненадежные поляки, беспрестанно спорившие между собой о королях своих Августе и Станиславе, и два господаря: молдавский – Кантемир и валахский – Бранкован. На последних надеялся он гораздо более, чем на поляков: они оба, спасая себя и владения свои от притеснений турок, просили его принять в подданство свое их области и за это обещали помогать русским и соединить с ними войска свои.
Петр, положась на эту помощь, спокойно отправился в поход в марте 1711 года вместе с супругой своей, уже объявленной царицей России. Перед отъездом из Москвы заботясь о том, чтобы дела государственные шли в порядке и во время отсутствия государя, он учредил Сенат, или такое верховное присутственное место, члены которого, избранные из первых чинов царства, смотрели за правосудием, за доходами государственными, даже за военной службой и судили преступников.
В июне царь с гвардейскими полками своими и с отрядами генералов Вейде, Алларта и Репнина переправился через Днестр и вступил во владения союзника своего – господаря молдавского. Верный своему слову, Кантемир встретил его с усердием и преданностью, войско его было готово сражаться за русских. Но не таков был Бранкован. Этот бесчестный грек, прельстившись обещаниями турок, изменил Петру в то время, когда прямодушный царь, не подозревая возможности такой низкой измены, уже перешел границы своих владений и был на земле врагов.
Ужасно было положение, до которого этот изменник довел войско русское! Вообразите, что оно отдельным 22-тысячным корпусом под начальством самого Петра перешло реку Прут и было встречено там вместо ожидаемых союзных полков валахских турецкой армией, состоявшей более чем из 100 тысяч человек, кроме шведских отрядов Карла XII, кроме поляков – приверженцев Станислава Лещинского и кроме татар крымских и ногайских, зашедших русским в тыл. Прибавьте к этому недостаток в съестных припасах, невозможность достать их на земле неприятелей, жестокость этих неприятелей – и вы поймете все мучения, какие должен был испытывать Петр, чувствуя, что его собственная неосторожность и доверие к обманщику были виной несчастья! Терзаемый этою мыслью более, чем опасностями, со всех сторон грозившими, он не прежде, однако, пришел в уныние, как через несколько дней после несчастного перехода через Прут, когда уже небольшое войско его еще уменьшилось от отчаянных встреч с неприятелем и когда уже этот неприятель окружил весь лагерь русский рвом и ожидал только прихода артиллерии, чтобы открыть пушечную пальбу.
Это было в ночь на 11 июля 1711 года. Страшная ночь, казалось предвещавшая погибель отечества нашего! Мрачен был вид лагеря русских. Все они приготовились умереть: иначе нельзя было спастись от плена и унижения. Это чувствовал каждый воин Петра, но что же чувствовал он сам? О, страдания его были неизъяснимы! Однако никто не видел их: он сидел один в палатке своей, один предавался горести, доходившей почти до отчаяния при мысли о том, что с пленом его погибнет все сотворенное им для России. В эти ужасные минуты никто не утешал несчастного государя! Он отверг даже заботы самой милой утешительницы своей – Екатерины. Ей, так же как и всем, запрещено было входить в палатку.
Здесь-то является во всем блеске эта знаменитая государыня, эта предвиденная гением Петра спасительница России. Видя бедственное положение всего войска, видя уныние супруга своего, она не теряет мужества и решается действовать тогда, когда в судьбе русских, казалось, все уже было кончено. Сохранив присутствие духа, необыкновенное в женщине, она устремляет все силы ума своего на размышление о средствах спасти драгоценнейшие блага свои – жизнь Петра и славу России. И вдруг мысль о возможности заключить выгодный мир блеснула в душе Екатерины и обрадовала ее точно так, как радует заключенного несчастливца утешительный луч солнца, неожиданно прокравшийся в мрачную темницу его. Не медля ни минуты, она созывает на совет всех старших генералов, открывает им мысль свою, все одобряют ее, но никто не осмеливается предложить ее царю, никто не осмеливается нарушить его грозное повеление и войти в палатку. Екатерина и здесь является выше всего, ее окружающего: она с твердостью входит к государю, видит его глубокую задумчивость и потом его негодование. В слезах бросается она к ногам его, и гнев Петра исчезает, с каким-то небесным спокойствием он слушает своего ангела-утешителя, с кротостью покоряется ее желанию и в ту же минуту приказывает фельдмаршалу Шереметеву отправить письмо начальнику турецкого войска – великому визирю с предложением о мире. Екатерина втайне от супруга отдает посланному все свои бриллианты.
Спасение России, вероятно, было уже определено Богом, потому что, несмотря на все представления шведских генералов, старавшихся удержать турок от мира с русскими, почти побежденными уже, великий визирь принял предложенный мир. Конечно, условия этого мира были тягостны для Петра: он лишался всех мест, завоеванных им у Швеции, лишался важного для него Азова, Таганрога и нескольких других крепостей, должен был вывести войска свои из Польши, должен был позволить Карлу XII свободно проехать в Швецию. Но что значило все это в сравнении с теми несчастьями, какие могли случиться в отечестве нашем, если бы великий государь его сделался пленником турок!
Петр согласился на все условия, исключив только одно, о котором мы не говорили потому, что оно заслуживает особенного внимания вашего, милые дети. Оно состояло вот в чем. Турки требовали, чтобы Петр выдал им преданного ему союзника и, можно сказать, друга – государя молдавского, князя Кантемира. Это напоминает нам Карла XII, сделавшего точно такое же предложение Августу. Но какая разница в ответах! Король польский для своих собственных ничтожных выгод пожертвовал несчастным Паткулем и отдал его на мучительную смерть. Петр не согласился выдать Кантемира для спасения своей свободы, жизни, царства! Хотите ли вы, друзья мои, знать слово в слово ответ этого великого государя визирю? О, этот ответ прекрасен, о нем говорят с удивлением не только русские, но даже и чужестранные историки. Вот он: «Я не могу преступить моего слова и предать князя, оставившего свое владение из любви ко мне. Мы ничего не имеем собственного, кроме чести; отступить от нее – есть перестать быть Государем». Такое величие тронуло даже грубое сердце визиря: он отказался от своего требования и 12 июля заключил мир, доставивший Петру и армии его свободу возвратиться в отечество.
В какой ужасной досаде был Карл XII, когда известие об этом мире дошло до Бендер, где он жил в ожидании увидеть погибель ненавистного ему царя русского! Без памяти поскакал он в турецкий лагерь, чтобы остановить действия визиря, но уже было поздно. 14 июля русское войско, переправясь за Прут, уже шло по дороге к Киеву, и счастливая Екатерина, сопровождая супруга своего, наслаждалась истинным блаженством души. Все окружавшие ее, начиная от государя до последнего из подданных, виде и в ней свою избавительницу: все говорили ей это с такой искренней признательностью, что прекрасная царица не могла не гордиться своим редким счастьем.
Праздники и увеселения петербургские
1712—1717 годы
Много бывает веселых и торжественных праздников в нашем Петербурге, милые читатели. И вы, вероятно, видели некоторые из них, например парады военные – на Дворцовой площади и Царицыном лугу, церковные – в день Крещения на Неве, в день Святого Александра Невского в Невском монастыре. Со временем увидите, может быть, и те, какие бывают во дворце государя нашего при торжественных случаях в царском семействе. Эти радости еще ожидают вас, но не хотите ли взглянуть хотя бы одним воображением на то, чего уже нет, хотите ли получить понятие о праздниках петербургских во времена Петра? Мы возьмем один из тех, которые так подробно описаны в исторических записках тех времен.
