Арабы Аравии. Очерки по истории, этнографии и культуре - Сенченко Игорь (читать бесплатно полные книги TXT, FB2) 📗
Во времена С. Цвемера на Бахрейне ходила медная монета с примесью серебра, отчеканенная еще при карматах (в 920 г.). Арабы, замечает С. Цвемер, называли ее словом «тавила», то есть «длинная». Попадались на глаза и очень древние золотые и серебряные монеты. Одна из них содержала выгравированные на ней следующие слова: «Честь человеку рассудительному, здравому и в желаниях умеренному. Позор человеку горделивому». Торговцы на рынках принимали любые денежные знаки: от «денег карматов» и серебряных австрийских луидоров Марии Терезии до индийских серебряных рупий и турецких монет.
При турках-османах санджак (провинция) Эль-Хаса, откуда они контролировали Арабское побережье Персидского залива, вплоть до Кувейта, состоял из трех каз (районов): Неджд, Катар и Катиф (попал под власть турок в 1871 г.). Губернатор провинции, муташарриф-паша, проживал в Эль-Хасе, а вице-губернаторы, каймакамы, — в казах.
С. Цвемер полагал, что Катиф в настоящем — это Герра в прошлом. В наши дни, когда исторический туман, долгое время окутывавший земли Древней Аравии, стал понемногу рассеиваться — явила себя миру и Герра, крупный торговый центр «Острова арабов» далекого прошлого. Один из «утерянных» ныне городов, Герра, «град великий и белоснежный», как отзывались о ней древние греки и римляне, прославилась своими баснословными богатствами. Великолепие домов геррейцев, двери, стены и потолки которых «пестрели инкрустацией из слоновой кости, золота, серебра и драгоценных камней», вошло в предания арабов Аравии. Герра, заявляют востоковеды, — это интригующая археологическая загадка Древней Аравии. Исчезнувший с лица земли легендарный город, с его несметными, по мнению ученых, сокровищами, все еще ожидает своего открывателя.
О богатствах Герры упоминал Страбон (64/63 г. до н. э. — 23/24 г. н. э.) и более ранние историки и географы прошлого. Ар- темидор (II в. до. н. э.), к примеру, характеризовал жителей Герры как «самых богатых среди всех племен» Аравии, владевших «множеством изящных изделий из золота и серебра». Историк Полибий (ок. 200 — ок. 120 до н. э.), рассказывая о морском походе на Герру царя государства Селевкидов Антиоха III (205 г. до н. э.), тоже не преминул обмолвиться в нескольких словах о несметных богатствах этого города. Жители Герры, сообщает он, откупились от царя Антиоха «дарами богатыми в виде серебра и драгоценных камней». В III–I вв. до н. э. Герра, говорит Страбон, слыла «одним из самых процветавших городов мира». Жили в нем выходцы из Вавилона; и богатством своим были обязаны «торговле аравийскими и индийскими произведениями».
Центром мира у бахрейнцев, делает интересное замечание С. Цвемер, слыл Бомбей. Бахрейнец, побывавший в Бомбее, воспринимался его соплеменниками как человек, «познавший мир». Мальчишки мечтали попасть в Бомбей на учебу. Тесные связи Бахрейна с Индией вообще и с Бомбеем в частности привнесли, по его наблюдениям, в речь бахрейнцев много индийских слов, также, кстати, как и персидских. Надо сказать, что персидский язык на Бахрейне был тогда в широком употреблении; объяснением тому — проживавшая там крупная и влиятельная колония персов (мигрировали на остров из Линге), их место и роль в торговле Бахрейна (11).
Бахрейн и Россия: времена и люди. Первым русским человеком, ступившим на землю Бахрейна, можно считать известного уже читателю профессора Московского университета Николая Васильевича Богоявленского, члена Московского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. Направленный в Персидский залив (апрель — май 1902 г.) для «зоологических исследований», он оставил о Бахрейне очень интересные заметки. Бахрейн, этот «небольшой островок» у Арабского побережья Персидского залива, играл, как следует из его слов, исключительно важную роль в жизни «всего населения» Прибрежной Аравии. В сезон «жемчужной охоты», с мая по октябрь, «там собирались тысячи парусных лодок».
Прибыл Н. Богоявленский на Бахрейн на английском почтовом судне «Simla». «Без билета, без места в каюте», расположившись, по его выражению, «между палубой и каютами». Но, как водится у англичан, всегда готовых к тому, чтобы поживиться на всех и вся, — «с оплатой по тарифу первого класса».
Княжества Прибрежной Аравии Н. Богоявленский посещал, имея на руках рекомендательные письма российских консулов. Путешествовать без таковых на Востоке, утверждал он, а тем более в Персидском заливе, — «совершенно невозможно», так как рискуешь остаться без крова над головой, а главное — без защиты и протекции. Шейха Мухаммада, одного из крупнейших на Бахрейне торговцев жемчугом, к которому у него имелось рекомендательное письмо, Н. Богоявленский разыскал в центральном караван-сарае Манамы, в здании, окруженном амбарами, у дверей которых, на лавочках, «сидела масса индусов». Войдя в его контору, находившуюся на втором этаже, Н. Богоявленский увидел в правом углу, расположившегося на ковре, пожилого человека в окружении слуг и грудой наваленных перед ним писем. В другом конце комнаты примостились «несколько индусов с сундуками, наполненными рупиями» (индийская серебряная монета, равнявшаяся тогда, в пересчете на русские деньги, 64 коп.). Секретарь торговца, разместившийся рядом со своим господином, писал под его диктовку письма, «тростниковой палочкой». По их прочтении шейх «прикладывал к ним свою печать, вырезанную на камне и вставленную в кольцо», которое носил на пальце.
Принимал гостя-россиянина шейх радушно. Пригласил на обед в свой загородный дом, «верстах в трех от Манамы». Доставили туда Н. Богоявленского на присланной за ним «чудной арабской кобылице», то есть по всем правилам аравийского гостеприимства. Обедали прямо на берегу моря, «на разостланных коврах с мягкими подушками», в компании с приглашенным на встречу «начальником турецкого гарнизона из Катифа» (провинция на Восточном побережье полуострова).
Вскоре подали угощения, притом все сразу, делится своими впечатлениями Н. Богоявленский. И в таком количестве, что ими можно было бы накормить, пожалуй, «целую сотню народа». На громаднейшем блюде принесли «с пуд жареного в бараньем сале риса, целиком запеченного барана, арабскую похлебку из вареных кур и что-то вроде сладкого киселя. Ни вилок, ни ножей не полагалось». Ели руками. «Деятельное участие в истреблении пищи» принимала разместившаяся неподалеку прислуга.
Городок Манама, сообщает Н. Богоявленский, — «довольно невелик», с «узкими и кривыми улочками». Почти половина населения живет в окрестностях, в простых, сплетенных из пальмовых ветвей жилищах. По составу своему оно — чрезвычайно пестрое. «Здесь поселилось много всякого народа: индусов, персов, белуджей и арабов». Объяснением тому, конечно же, — жемчужный промысел. Финиковых рощ и источников воды на острове — масса. Обращают на себя внимание веселые игры детишек, во дворах и на улицах. Уши у девочек «истыканы по краю дырочками, в которые вставлены кольца с бриллиантами (в каждом ухе до восьми колец)». По такой же дырочке имеется и в обеих ноздрях, «с вдетыми в них жемчужинами или бриллиантами» (12).
Во время пребывания на острове русскому ученому, несмотря на все «козни англичан», все же удалось (при содействии его протеже, шейха Мухаммада) повстречаться с местным правителем, и, таким образом, «пробить небольшую брешь в монополии английского влияния на Бахрейне». Встречи и беседы с бахрейнцами и с их шейхом, который, как писал Н. Богоявленский, «сам по себе ничего не имел против русских», показали, что Бахрейн плотно контролировался англичанами. Английский консульский представитель «брал на себя разбор тяжб бахрейнцев»; более того, выдавал им — в случае выезда с острова — специальные, «особого образца разрешения».
Бахрейнцы, отмечал Н. Богоявленский, выражали заинтересованность и готовность к развитию отношений с Россией, высказывали пожелания насчет заходов на Бахрейн русских торговых судов. Интересовались отношениями Санкт-Петербурга с Турцией, а главное — жизнью мусульман в России, в том числе в Москве, наличием там мечетей. И это не случайно. Пытаясь не допустить распространения на Бахрейне влияния России, англичане, как узнал Н. Богоявленский, «пустили слух», что русские, дескать «душат ислам», насильно обращают мусульман в христианство (13).
