За семью печатями - Сидоров Георгий Алексеевич (мир бесплатных книг .txt) 📗
– Я от них убежала, Юра. Прыгнула в реку и уплыла. Ты меня спас…
Сначала её слов я не понял.
– От кого убежала? Почему уплыла? Мы что, были оба в одном сне?
Тут только до меня дошёл смысл ею сказанного.
– Но такого не бывает!
– Наверное, бывает, – сказала Даша задумчиво. – Мы оба увидели наше прошлое, то далёкое прошлое, когда ты меня спас от стаи полуобезьян. Вот, почему я тебе доверилась. Просто я тебя узнала.
– Возможно, так и есть, – заключил я. – А мир на самом деле тесен. Не в этой, но в прошлой жизни мы с тобою встречались.
– Может быть, даже любили друг друга, – опустила свою голову девушка.
Я взглянул на часы.
– Тебе пора, Даша, иначе мама тебя опередит. Забери вот это – и сразу в печь! – протянул я ей фотографии. – Чтобы никто не знал. И запомни: ничего того, что на них изображено, не было. Был кошмарный сон, такой же, в каком мы только что побывали… Поняла?
Девушка кивнула и, накинув на голые плечи халат, унеслась к себе в комнату. Через несколько минут раздались её торопливые шаги на кухню.
«Гора с плеч! – думал я. – Свершилось! Удалось, казалось бы, невозможное. Но каков Добран?! Вот это интуиция! Понял старейшина, что и девчонка не потерянная, и я имею к ней ключ. Вот она, настоящая психология!! Куда до него всем этим Фрейдам, Юнгам, Ясперсам и им подобным!»
Вставать мне не хотелось. И я, откинувшись на подушку, погрузился в анализ своего кошмарного сна. Подсознание показало мне моё далёкое прошлое. То, что это именно так, подтвердил сон Даши. Но вместе с тем, оно показало и другое: Дашины слова, что она убежала и уплыла от преследователей по реке, говорят сами за себя. Вода во сне – прямое указание на знание. Значит, девушка на самом деле родилась заново, и ступит снова на путь духовной эволюции… Надо только позаботиться о её опекунах. Думаю, с Добраном Глебычем мы это дело обмозгуем.
Глава 27
Культуртрегеры и общие законы Мироздания
Провалявшись ещё около часа, я заставил себя подняться и пойти на кухню. Мне было интересно, что сейчас там происходит. До меня несколько раз донеслись голоса женщин. То ли они о чём-то спорили, то ли что-то обсуждали… Когда я там появился, ко мне сразу обратилась Мария Семёновна.
– Ты представляешь, Юра, это чудо в перьях, – показала мать на свою дочку, – сегодня не даёт мне ничего делать?! Я пришла доить корову, а она всё за ней убрала и успела подоить! А сейчас, полюбуйся, взялась готовить. Мне не даёт даже картошки почистить!
– И правильно делает, – успокоил я удивлённую маму. – Потому что чистить картошку и лук буду я. Так мы с Дашей договорились.
– Когда это вы успели?! – растерялась Мария Семёновна.
– С утра одни сплошные загадки.
– Мы заключили союз, когда вы ушли спать. Сели, выпили по стопке, – подмигнул я улыбающейся Даше. – И решили, что моя обязанность – чистить картошку и лук, а ваша – наблюдать и давать ценные указания. Давайте садитесь, мы вас послушаем.
В эту секунду где-то вдали послышался звук моторов приближающихся «буранов».
– Наши едут, – встрепенулась хозяйка дома. – Совсем не спали! Всю ночь в разъездах…
Накинув на себя верхнюю одежду, мы направились втроём встречать приехавших. Когда мы вышли за ворота, снегоходы уже подруливали к усадьбе. На первом ехал Иван Фёдорыч, за ним старейшина. Освещая нас фарами, оба «бурана» разом остановились. И мы увидели усталые, но счастливые лица своих близких.
– Всё, мы почти дома! – обернулся Добран Глебыч в сторону закутанных в тулуп жены и дочери. – Хватит спать, выбирайтесь!
– С вами, пожалуй, поспишь, – раздался певучий голос Валентины. – Давай, Мила, подымайся! Ишь, пригрелась!
И я увидел, как из занесенного снегом тулупа сначала выбралась высокая стройная женщина, а за ней девочка-подросток. В этот момент с других саней спрыгнул худощавый молодой парень. Как я догадался, это был сын старейшины. Увидев меня, он по-свойски протянул мне руку и, улыбаясь, представился.
– У меня несколько имён. У нас так принято. Зови меня Горислав. Оно моё родовое, семейное.
– Георгий-Юрий, – представился я.
«Вот оно что! – дошло до меня, наконец, – оказывается, у них ещё и по несколько имён! Поэтому и меня они иногда зовут: то Юрием, то Георгием, то Арием… Интересно, какие имена у девчонок? Надо бы их спросить.
В этот момент я увидел, как Дашенька обняла опешившего отца, поклонилась улыбающемуся Добрану Глебычу и поцеловала девочку и её маму. Для всех это было так неожиданно, что на мгновенье приехавшие растерялись. Поправила положение хозяйка. Она попросила всех поскорее в избу. К печи и чаю. Только когда мы оказались в прихожей Добран Глебыч представил меня Валентине. Наконец, я увидел перед собой женщину-легенду, ту, которая безоглядно поехала за Добраном на Русский Север и не бросила его, когда в их семье появилась красавица Ярослава. У Валентины было мягкое открытое правильное русское лицо и поразительно умные глаза! Она улыбнулась мне какой-то особой сияющей улыбкой и просто сказала:
– А с тобой я уже знакома, Ар, таким я тебя собственно и представляла. Добран от тебя в восторге! Интересно, – покосилась она на мужа, – чем ты его к себе так расположил?
Я смущённо пожал плечами. Через минуту, когда женщины сбросили с себя верхнюю одежду и прошли к столу, ко мне повернулся Добран.
– Говори! – посмотрел он на меня. – Что тут произошло?
– Не сейчас, – нам надо поговорить без свидетелей.
– Понял! – улыбнулся помор. – Когда все лягут отдыхать, мы побеседуем.
– А ты? Неужели спать не хочешь?
– Хочу, но сейчас не время. Чувствую, без нас тут многое произошло…
Мы отправились на кухню и присоединились к беседующим друг с другом женщинам. Вскоре с улицы пришли Иван Фёдорыч с сыном Добрана Глебыча Гориславом. Они загнали под навес снегоходы и теперь, сбросив одежду, уселись рядом. Одетая в красивый вышитый сарафан у печи хозяйничала Дашенька. Сарафан ей несказанно шёл! Он подчёркивал её тонкую талию, красиво облегал грудь, и казалось, девушка превратилась в какую-то сказочную принцессу. Было видно, что сидящие за столом невольно ею любуются.
«Вот он, настоящий девичий наряд! – думал я, посматривая на Дашеньку. – Ничто так не красит женщину, как сшитое по фигуре нарядное платье. Почему наши девчонки не понимают, что джинсы в облипку не одежда для женщин, а самое настоящее извращение?»
А между тем Дашенька всем налила чай и поставила на стол пиалу малинового варенья.
– Ты садись, дочка, с нами, хватит хлопотать, дай матери хоть что-то сделать, – улыбнулся ей Добран Глебыч. – Посмотри, твоя мама тоже хочет нас угостить.
Когда Даша покорно уселась рядом с Валентиной, та, погладив её волосы и улыбнувшись мужу, сказала:
– Давай украдём девчушку, Добран? Ну, хотя бы на недельку!
– Не могу! – запротестовала Даша. – У мамы с папой тут работы невпроворот, я хоть немного им помогу…
– А мы Милонежку им оставим. Она всю работу по хозяйству делает.
– Нет, Валя, дочурку свою я не отпущу, два года не виделись! – раздался голос отца Дашеньки. – Если она, конечно, сама пожелает, то отговаривать не стану, – добавил он, почему-то смущаясь.
«Вот он, тонкий женский ум! – восхитился я поступку Валентины. – Она, конечно, хорошо знает, что происходит в семье Ивана Фёдорыча, но её приглашение показало, что всё тёмное позади, и о нём пора забыть. А начал всё старейшина, назвал девушку дочкой. Передо мной был второй смысловой ряд общения. Нечто среднее между обычной лексикой и телепатией. Конечно же, Иван Фёдорыч всё понял. Отсюда и его реплика, которая означает, что он любит свою дочь, любит по-настоящему.
Девушка, слыша весь этот нехитрый разговор, от счастья светилась.
«Конечно же, Добран ей поможет, если назвал дочерью, то не предаст, – радовался я за Дашу. – Ему можно рассказать всё, даже наш общий сон».
Когда лёгкий завтрак и чаепитие закончились, все приехавшие, кроме Добрана Глебыча, отправились отдохнуть. На мою кровать упал Горислав, а на койку Добрана его вымотанные дорогой жена и дочурка. Мария Семёновна с Дашей остались хлопотать по кухне. Наконец-то мы со старейшиной остались наедине.
