Черный орден СС. История охранных отрядов - Хене Хайнц (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Отдав необходимые распоряжения, Гиммлер с яростью обрушился на виновника происходившего — Геббельса, сразу же поняв значение погрома 9 ноября. Это был удар по рационалистической политике СС, атака на ее главенствующее положение в вопросах переселения евреев в другие страны, саботаж предложенного и осуществляемого СС решения еврейской проблемы. Вызвав унтерштурмфюрера СС Луитпольда Шаллермайера, личного референта Вольфа, он продиктовал ему в 3 часа ночи: «Полагаю, что Геббельс в своих властных устремлениях, на что я уже давно обратил внимание, при своей безмозглости начал эту акцию в условиях особо тяжелой внешнеполитической обстановки».
Положив написанное в конверт, он его опечатал.
Действия Иосифа Геббельса не понравились и другим руководителям СС. Отто Олендорф, как отметил его бывший школьный товарищ, был «очень возмущен» погромами. Группенфюрер СС Вольф признался индийскому политику Кхану, что Германия в результате этого много проиграла в моральном отношении. А полицей-президент фон Эберштайн расценил всю эту акцию как «исключительно непристойную».
Было ли это все, что предприняла СС в знак своего протеста? Да почти все. Ни одному из фюреров СС не пришла в голову мысль об отказе от поддержки проводившихся акций. Охранные отряды повиновались молча.
Молва приписывает Гиммлеру более резкие формы протеста. Прусский министр финансов Попиц слышал от кого-то, будто бы Гиммлер заявил Гитлеру, что не может выполнять его приказы. Эсэсовец Гюнтер Шмитт рассказывал бывшему послу Ульриху фон Хасселю, что рейхсфюрер СС «отнесся неодобрительно к погромам и приказал своим спецподразделениям в течение двух дней не выходить за ворота казарм».
На самом же деле Гиммлер распорядился собирать материалы о нанесенном ущербе и грабежах, учиненных озверевшими погромщиками, науськанными Геббельсом, чтобы доказать диктатору всю бессмысленность развязанных министром пропаганды акций и потребовать его отстранения от государственных дел.
11 ноября Гейдрих подвел итоги погромов: разгромлено 815 различных заведений и 29 универсальных магазинов, уничтожен 171 жилой дом, опустошено 76 и сожжена 191 синагога, убито 36 и тяжело ранено 36 евреев, задержано 174 грабителя.
Хитрый и осторожный рейхсфюрер СС стал искать союзника, чтобы выступить против министра пропаганды. Он усмотрел его в лице Геринга, который посчитал, что Геббельс вторгается в сферу и его деятельности.
После получения первых сведений о погромах Геринг поспешил к Гитлеру и попросил его распорядиться о прекращении акций. Аргументы Геринга были те же, что и у Гиммлера, однако носили скорее экономический, нежели гуманистический характер. Геринга в первую очередь интересовали материальные потери, и он заявил: «Я сыт по горло этими демонстрациями».
Гитлер взял министра пропаганды под свою защиту, но тем не менее вызвал его и в присутствии Геринга строго отчитал. Гиммлер же заявил, что Геббельс безответственными погромами нанес огромный ущерб интересам рейха за границей.
14 ноября борьба против Геббельса достигла своего апогея. Данцигский комиссар Лиги Наций Карл Буркхардт, явившийся согласно предварительной договоренности на прием к Геббельсу, не смог с ним встретиться якобы из-за чрезвычайной занятости министра. Встреча была перенесена, а швейцарец вскоре узнал истинную причину отказа. Польский посол Липски рассказал ему, что в кабинете министров рейха спонтанно возникло негативное отношение к Геббельсу и был даже поставлен вопрос об его отставке.
13 ноября обстановка была все еще неясной, но на следующий день Гитлер решил все же поддержать министра пропаганды.
В 11 часов дня он отправился к нему на дом и заявил о своем доверии, а вечером их вместе видели на спектакле в берлинском шиллеровском театре.
В глубокой задумчивости Буркхардт возвратился в Данциг. Но не успел он там появиться, как ему передали, что звонил Гиммлер и просил срочно приехать в столицу рейха. Шеф СС не отказался еще от борьбы с Геббельсом, надеясь на воздействие своего аргумента о нанесении значительного ущерба немецкой внешней политике. Однако министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп пришел на помощь главному пропагандисту, заверив его, что ни о каком ущербе речи и быть не может. Поэтому Гиммлер возлагал последнюю надежду на Буркхардта, который мог еще оказать сдерживающее влияние на радикальную политику Гитлера.
Однако к моменту появления Буркхардта Гиммлер уже смирился со своим поражением, поэтому комиссара Лиги Наций принял группенфюрер СС Карл Вольф, принесший извинение за внезапную болезнь шефа: сказалось, мол, нервное перенапряжение последних дней. Тем не менее рейхсфюрер СС осуждает преступные методы, направленные против евреев.
«Внутреннее положение в стране стало невыносимым, так что скоро должно что-то произойти, — воскликнул Вольф и добавил: — Ответственность лежит на господине Геббельсе, оказывающем отрицательное воздействие на фюрера. Мы надеялись утихомирить его за несносную пропаганду в период чешского кризиса и тем более были уверены в успехе сейчас, но фюрер и на этот раз спас его. Так далее продолжаться не может, необходимо действовать!»
Буркхардт возвратился обратно, сбитый с толку. И все же он решил, что Гиммлер «умнее, чем это кажется по его высказываниям и поступкам». Он, естественно, не знал, что приглашение его в Берлин было не более чем арьергардный бой в уже проигранном сражении.
Но и Геббельс за то, что остался на своем посту, был вынужден дорого заплатить, потеряв право вмешиваться в еврейский вопрос. Гитлер принял решение передать все бразды правления Герингу, чтобы «централизировать все шаги в этом направлении».
На деле же это означало усиление притеснений немецкого еврейства, окончательное вытеснение его из экономики и прежде всего — продолжение переселенческой политики СС. Поэтому 24 января 1939 года Гейдрих получил распоряжение Геринга усилить всеми средствами выселение евреев.
Гейдрих скопировал в масштабах рейха эксперимент Айхмана в Австрии, и в Берлине был создан «центр по вопросам переселения евреев», объединивший действия всех имперских служб и еврейского представительства. Центр этот подчинили Гейдриху, который назначил в качестве его руководителя штандартенфюрера СС Генриха Мюллера — шефа второго отдела управления гестапо.
Центр потребовал, чтобы берлинские евреи ежедневно представляли список на 70 готовых к выезду семей, а еврейское представительство поставили в известность о необходимости выезда 200 000 евреев, проживавших в рейхе. Таким образом, Гейдрих и Мюллер добились резкого увеличения числа высылаемых: в 1939 году их было 78 000 против 40 000 в 1938 году. Перебравшийся в Прагу Айхман открыл и там центральное бюро по вопросам переселения евреев, в результате деятельности которого из протектората Богемии и Моравии выехало около 30 000 евреев.
Эксперты Гейдриха не упускали возможности, чтобы выслать из страны как можно большее число евреев, сотрудничая даже с сионистскими организациями и, по сути дела, продолжая дело, начатое еще в 1937 году Айхманом и Хагеном по договоренности с Файвелем Полкесом: направление основной массы переселенцев в Палестину. Однако здесь они натолкнулись на препятствие, воздвигнутое британскими властями. После кровавых столкновений между арабами и евреями англичане приняли решение сократить приток евреев на подмандатную территорию.
В декабре 1937 года появились первые распоряжения на этот счет, в 1938 году английское правительство ввело новые ограничения, а в Белой книге от 17 мая 1939 года было записано: «В течение пяти последующих лет разрешить поселение в Палестине не более 75 000 евреев». Британское правительство вместе с тем оставляло за собой право устанавливать въездную квоту на каждые шесть месяцев. В качестве противодействия этим мерам в самой Палестине была организована сионистская группа, в которой оказалась представленной и упоминавшаяся нами «Хагана». Под эгидой ее руководителя Элиаху Голомба при этой группе образовалось бюро по вопросам иммиграции — «Моссад ле алиах бет».
