"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917) - Мельников Рафаил Михайлович (полные книги TXT) 📗
Похоже, что автор корреспонденции Гастон Дрю был не далек от истины. Ведь на покрытие расходов, которые А.М. Абаза счел бы нужными для успешного выполнения возложенного на него поручения, он получил кредит в 2 млн руб., в израсходовании которого по инструкции генерал-адмирала от 17/31 января 1905 г. "никаких оправдательных документов" предъявлять не требовалось.
Исчерпав все свои интриги в Европе и не добившись "приобретения флага" в Греции, в Марокко, в Турции, в Норвегии, неутомимый Вальбер Париус предпринял вояж в Южную Америку, где тамошнее национальное собрание можно было напрямую (через верных людей) попытаться убедить продать крейсера России. И хотя уже в конце февраля просветление о безнадежности авантюры впервые посетило и императора (на сообщении о намерении "господина Вальбера" отправиться в Южную Америку он отозвался резолюцией от 16 февраля "надо его отозвать"), остановить деятельного адъютанта не успели. А возможно, что сам император, с упрямством маньяка гнавший в то время на погибель 2-ю эскадру, воспылал новой надеждой на успех сделки и решил дать Вальберу новый шанс. 29 мая и I июня 1905 г. он телеграммами из Буэнос-Айреса просил морского агента в Париже перевести очередной группе посредников (Стерну и Реберу) 500 тыс. франков, что составляло пока еше лишь половину обещанного им куша.
Бесполезно гадать, до каких немыслимых размеров вырос бы этот неудержимо катящийся снежный ком расходов, если бы 8 мая Вальберу через тайного советника Матюнина не было повторено предписание о полном прекращении всех попыток купить крейсера (было послано в Париж только 8 мая 1905 г). Рассмотрение же отчета Вальбера 1 июля и претензии всех посредников о их вознаграждении за труды и расходы (барон Коттю "работал" с февраля 1904 г.) состоялось 1 июля и 11 августа 1905 г. Длинным, запутанным и скандальным оказался хвост всех этих трудов и расходов. Так тайно барон Коттю желал получить 123 032 франков по четырем статьям расходов. Из них 15 500 на "специальные расходы" (взятка), 12 382 франка за 33 поездки (14 – Париж-Лондон, II – Париж-С.Пб). 50000 франков отступных "отстегнули" банкирам Швабам. Они, правда, явно мошенничали, но привлекать их к суду было нельзя "ввиду крайней нежелательности выяснения на суде, что свиты его величества контр-адмирал Абаза действовал под чужим именем".
Все зти и другие расходы на прокорм нескольких десятков хищников (и о каждом А.А. Вирелиус свидетельствовал, что он "много работал"), повелениями государя императора от 16 и 29 августа 1905 г. были возвращены из "военного фонда", т. е. за счет крови и слез русско-японской войны. Где-то, наверное в документах министерства финансов, императорского двора, лично императора или генерал-адмирала таится, конечно, и итог всей авантюры с покупкой экзотических крейсеров. Но и так очевидно, что одни зти расходы, не говоря о намерении истратить на одну только собственно покупку 52-60 млн руб. (по сведениям М.А. Данилевского – 80 млн руб.), в десятки или в сотни раз превышают те расходы денег, которые гарантированно могли сберечь для войны "Цесаревича" и "Славу", ускорить ее достройку и вступление в строй. Неисчислимым мог быть и перечень той новой техники – орудия, прицелы, дальномеры, котлы и механизмы, электродвигатели, моторы, торпедные катера, аккумуляторные батареи, приобретение которых могло бы неизмеримо повысить боевую мощь флота и особенно 2-й Тихоокеанской эскадры. Ведь на ней, щедро разбрасывая фунты, франки и доллары, не удосужились даже заменить устарелые пушки. А потому по своим материальным затратам и последствиям для хода войны авантюра с "экзотическими крейсерами" должна быть безоговорочно поставлена в один ряд с такими преступлениями царизма, как порт-артурское и цусимское уничтожение флота.
Ничтожной доли этих расходов хватило бы и на ускоренную достройку "Славы", и на выход 2-й эскадры для действительной и своевременной помощи флоту в Порт-Артуре.
38. "Командир указаний не имеет"
25 октября 1904 г., когда эскадра З.П. Рожественского завершала в Ревеле перед уходом свой краткий курс боевой подготовки, Начальник Балтийского завода С.К. Ратник в уже ставшей привычной манере прямого обращения (война отчасти упростила делопроизводство, позволив заводу обходиться без промежуточных инстанций) запрашивал Управляющего Морским министерством о его планах относительно готовности "Славы" к плаванию. Оказывается, при своих неоднократных посещениях корабля Управляющий всегда подтверждал назначенный им срок – весна 1905 г. Именно так и вел работы на корабле С.К. Ратник, чтобы к осени можно было перевести "Славу" в Кронштадт. Этого же плана придерживалось и ГУКиС, еще 9 марта 1904 г. сообщавшее, что все заказы задержек не вызовут, и к весне 1905 г. готовность корабля будет обеспечена. Но из разговора с командиром "Славы" С.К. Ратник узнал, что никаких указаний "для такой ускоренной готовности броненосца" командир не имеет. Столь же "посвященными" оставались, по-видимому, и офицеры корабля, и Главморштаб.
Пережитая невообразимая встряска и гонка в заботах о подготовке к плаванию эскадры З.П. Рожественского, постоянный гнет его жесткой требовательности (он по-прежнему оставался и начальником штаба) могли довести штабных чинов до состояния прострации и заставить на время забыть об отставленном от похода броненосце. Труднее понять фантастическую военную инфантильность командира и офицеров "Славы". Не могли же они не знать о состоянии Порт-Артурской эскадры, не могли не понимать, что эскадра погибнет, не успев дождаться выручки. Не могли они и не видеть того, что искусственная задержка их корабля – это невообразимое преступление бюрократии. Хочется верить, что чьи-то горячие головы в кают-компании корабля могли строить планы самой экстренной достройки корабля по упрощенному и сокращенному проекту. Могли быть составлены соответствующие обращения к начальству. Что-то могли бы прояснить документы ГМШ, Кронштадтского порта и экипажей (№№ 2, 3, 5, 8, 16, 17), к которым принадлежали офицеры, но пока же об их инициативах можно строить только догадки.
Не исключено, что феноменальное, истинно бюрократическое безразличие командира к боевой будущности своего корабля могло произвести впечатление даже на привычное ко всему высшее начальство и стать причиной его замены. 30 октября 1904 г. он еще подписывал строевой рапорт о состоявшемся переходе корабля в Кронштадт, но уже с 25 октября 1904 г. командиром (по "списку чинов") значился капитан 1 ранга М.В. Князев. Впрочем, все могло быть гораздо обыденнее. Отбыв свой ценз старшего офицерства (на "Императоре Александре II" (с 1889 по 1894 г.) и командирства (транспорта "Красная горка" в 1894 г., крейсеров "Африка" в 1895-1898 гг., "Владимир Мономах" в 1900-1902 г. и "Славы" в 1902-1904 г.), В.Ф. Васильев имел все шансы для получения береговой должности или увольнения в отставку с чином контр-адмирала. По списку 1905 г. он состоял на 2 января семнадцатым по старшинству среди капитанов 1 ранга и после командования "Славой" продолжал с 29 октября состоять в должности командира 16-го флотского экипажа. Ясно одно – военных лавров за первым командиром "Славы" не значится. И получалось, что судьба недостроенной "Славы" вызывала озабоченность только у начальника Балтийского завода.
Лишь про себя, наверное, подивившись редкостной военной простоте командира "Славы", С.К. Ратник, во избежание недоразумений, просил Управляющего о предписанном им сроке готовности "Славы" дать знать во все структуры ведомства. Действительно, 1 октября, за день до ухода из Либавы эскадры З.Р. Рожественского, из ГМШ было получено предписание заводу с приказанием Управляющего "Славе" быть готовой к дальнему плаванию весной 1905 г., а осенью сего года перейти для окончания работ в Кронштадт.
