Зимняя война 1939-1940. Политическая история - Чубарьян Александр Оганович (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Между тем и Италия отозвала своего посла из Москвы "в отпуск". Активно выступая за расширение поставок оружия в Финляндию, итальянское правительство, по данным советской разведки, вело переговоры с Берлином о том, как удобнее переправлять туда военные грузы77. Вопрос снабжения оружием финской армии становился по сведениям, поступавшим из Хельсинки от зарубежных военно-дипломатических представителей, одним из самых острых78.
В складывавшейся ситуации многое зависело от того, какое окончательное решение примут скандинавские страны. К 3–4 января Париж и Лондон получили, наконец, официальный ответ от правительства Швеции по вопросу о вводе войск в Скандинавию. В нем было заявлено о нежелании Швеции участвовать в такого рода акции по оказанию помощи Финляндии. При принятии этого решения учитывалась вероятность вмешательства Германии уже на стадии подготовки союзников к высадке своего десанта на скандинавский плацдарм. По оценке финского исследователя П. Висури, "ресурсы шведских вооруженных сил не позволяли оказывать помощь Финляндии, так как требовалось принимать во внимание также Германию"79.
Характерно, что накануне принятия шведским правительством своего решения, 2 января, К. Гюнтеру нанес визит германский посланник в Стокгольме В. Вид и выразил сожаление, что отношения между обоими государствами "основательно испорчены"80. В Берлине шведским дипломатам неофициально разъяснили, что "если вмешательство англичан и французов в дела Финляндии зайдут настолько далеко, что те направят туда войска, то военное руководство сочтет необходимой оккупацию Германией части Швеции"81.
Внимание третьего рейха к поведению скандинавских стран в дальнейшем становилось все более пристальным. Немецкие дипломаты настойчиво интересовались тем, как в Москве "расценивают возможность помощи Финляндии третьими государствами, в частности, Швецией и Норвегией"82. Беспокойство в этой связи проявлялось, естественно, и в Советском Союзе. В нотах, направленных 5 и 6 января руководством СССР в Стокгольм и Осло, содержалось предостережение от попыток отступления шведского и норвежского правительств от политики нейтралитета и указывалось, что это может привести к нежелательным осложнениям в отношениях83.
В это время в кругах государственного и военного руководства Финляндии с напряженным вниманием следили за тем, в каком направлении станут развиваться события в связи с возможной перспективой десантирования англо-французских войск в Скандинавии. 4 января Маннергейму сообщили, что помощь, которую могут оказать Англия и Франция, предусматривается как для Финляндии, так и "в интересах Швеции и Норвегии". При этом со ссылкой на сведения, полученные посланником в Лондоне Грипенбергом от МИД Англии, сообщалось, что имеется в виду "оказать действенную помощь, если Германия и Россия нападут на Швецию и Норвегию". Относительно позиции Швеции указывалось о ее готовности предоставить транзит для перевозки в Финляндию (с ее согласия) только военных грузов, экспертов, добровольцев и гражданских лиц84. В этой информации оставалось неясным главное, как конкретно Запад намеревался осуществлять эффективную военную помощь Финляндии.
Судя по соображениям, высказанным в начале января представителями руководящих кругов Финляндии, там были готовы приветствовать такой поворот событий, при котором Запад вступит в войну против СССР вне зависимости от позиции скандинавских стран. Показательно в этом отношении заседание Государственного совета 2 января, где вполне определенно говорилось о целесообразности и возможности "высадки англичан в Мурманске"85. Этот план предложил рассмотреть Маннергейм. Его поддержал Р. Вальден. "Если Англия направит войска в Мурманск, — сказал он на этом заседании, — то мы сами сможем держать фронт здесь, южнее". Серьезных аргументов против таких соображений не было, если не считать довод Ю. Паасикиви, который предупредил, что "тогда реально можно попасть в войну с Германией". В итоге было решено считать "вопрос о мурманской экспедиции представляющим интерес и хорошим, если он только не приведет к конфликту с Германией"86.
После заседания Государственного совета на идее с "мурманской экспедицией" точка не была поставлена. На переговорах с английским генералом Ч. Лингом Маннергейм убеждал его, что операция по захвату Мурманска "могла бы быть крупномасштабной, имеющей решающее значение, если она планировалась бы в глубину через Архангельск"87.
Финской стороной было выражено мнение, что высадка в Мурманске англо-французских войск (двух дивизий) могла бы в корне изменить обстановку в Европе. Отмечая целесообразность десанта непосредственно на советской территории, начальник генштаба финской армии генерал К.Л. Эш аргументировал это следующим соображением: "Самостоятельная операция на архангельском направлении, осуществляемая далеко от наших границ, имела бы для нас значительно большее значение, не позволяя тем самым втянуть нас в мировую войну"88.
Возвратившись в Лондон, генерал Линг доложил высшему военному и государственному руководству о финских предложениях. Он также сообщил, что Маннергейм поставил вопрос о необходимости направить в Финляндию как минимум 30 тыс. войск. Представитель французских вооруженных сил Ж. Ганеваль, также вернувшийся из Финляндии, подтвердил в Париже, что маршал весьма серьезно озабочен недостатком войск. Он "дал мне понять, сообщал Ганеваль, что сопротивление финской армии начинает иссякать"89. Все эти сведения, полученные из первых рук в Финляндии, требовали от Англии и Франции ускоренного принятия решений. Но мысли у верховного военного командования этих стран были по-прежнему сосредоточены на том, чтобы взять под свой контроль ключевые позиции в Швеции и Норвегии. После неудачной попытки склонить скандинавские страны на свою сторону, английское правительство вручило их посланникам в Лондоне 6 января памятные записки, где сообщало о возможном использовании своих военно-морских сил в норвежских водах для осуществления операций против Германии90. Это вызвало весьма резкую реакцию у правительств обоих скандинавских государств. Уже на следующий день король Норвегии Хокон VII обратился с телеграммой к королю Великобритании Георгу VI, в которой настоятельно просил его не допустить таких действий, которые могли бы вовлечь Норвегию в войну. 8 января, норвежский министр иностранных дел X. Кут заявил на заседании стортинга, что "Финляндии одной надлежало отвечать за свои решения"91.
В свою очередь К. Гюнтер поставил в известность 9 января английского посланника в Стокгольме, что Швеция готова силой оружия воспрепятствовать транзиту экспедиционных войск через ее территорию. Спустя два дня нота, почти аналогичная по содержанию, была получена в Лондоне от норвежского правительства92. Прибывший в Англию шведский банкир М. Валленберг во время своих бесед с Э. Галифаксом дал ясно понять, что до 90 % шведов крайне отрицательно будет реагировать на вооруженные акции западных держав в Скандинавии и высадка войск на ее территории принесет вред прежде всего Финляндии93.
По оценке советской разведки, в Швеции не очень верили в распространявшиеся утверждения, что ей угрожает Красная Армия. Из информации, которая поступала через НКВД советскому руководству, следовало, что, по мнению высшего военного командования в Стокгольме, наступавшие войска Красной Армии не будут продвигаться в глубь Финляндии и остановятся на рубеже р. Кюмменийоки94.
Позиция, занятая правительствами Швеции и Норвегии по отношению к военным замыслам Англии и Франции в Скандинавии, поставила эти страны в крайне затруднительное положение. Галифакс, выступая 12 января на заседании кабинета, высказался против осуществления каких-либо акций Лондона и Парижа в этом регионе. Тогда же было решено отказаться от захвата Нарвика95.
