Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта - Коломийцев Игорь Павлович (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
Таким образом, становится ясно, что перед нами не кто иные, как потомки тех европеоидных завоевателей, которые в середине II тысячелетия до нашей эры покорили Китай при помощи боевых колесниц. Это они создали государство Чжоу, где смешались с этническими китайцами, образовав новый, метисный антропологический тип. Это их черноволосые жители Поднебесной именовали «ди», «динлинами» или просто — «рыжими дьяволами», а современные лингвисты ошибочно называют тохарами.
Общество, созданное пришельцами с Юга, оказалось преимущественно кочевым и достаточно развитым. Историк Эльга Вадецкая указала на имущественное и социальное неравенство у карасукцев, выделяя захоронения жрецов и жриц, а также знатных воинов — колесничих. Служителей культа и знать хоронили раздельно, и тех и других под высокими курганами. У первых на груди находят полированные медные диски, размером до десяти сантиметров в диаметре. Эти своеобразные зеркала, возможно, служили амулетами-оберегами. В могильниках вождей и воинов, кроме традиционных наборов колесничих, встречаются «массивные поясные пряжки, наподобие ярма. Пряжки всегда лежат возле пояса, рядом с ножом»{27}. Очевидно, этот атрибут колесничего крепили к широкому поясу, чтобы в бою с его помощью управлять лошадьми, оставляя свободными руки ратника.
Если вы еще не забыли — отдельные ученые выводят этих европеоидных круглоголовых «китайцев» с территории нынешней России, указывая на фатьяновскую культуру боевых топоров как возможную прародительницу данного этноса. На этом, в частности, настаивает историк Лев Клейн: «Фатьяновская культура сопоставима с карасукской по археологическим данным. Круглая бомбовидная с отчлененной невысокой вертикальной шейкой карасукская керамика не имеет местных корней в Сибири, выглядит там чуждой и появляется внезапно, а для фатьяновской те же формы и та же выделка в предшествующий период были обычны. Есть стилистическое сходство и в вещах. Грибовидные формы карасукских кинжалов и ножей повторяют грибовидный обушок фатьяновских боевых топоров, а в одном случае на фатьяновском топоре обушок оформлен в виде головы медведя — можно усмотреть в этом истоки традиции скульптурных наверший в виде голов животных на рукоятках карасукских кинжалов»{106}.
Действительно, «фирменным стилем» карасукских мастеров были необычные формы рукояток, в первую очередь, кинжалов и ножей. Они оканчивались изящно выделанными головками животных: горных козлов, лошадей, баранов, оленей. Ничего подобного не встречалось до того у других народов Азии и даже Европы{213}. По сути дела, карасукцы оказались первым этносом, принесшим традиции художественной обработки металлов в Алтайский регион. Их предшественники — афанасьевцы и андроновцы выплавляли из меди и бронзы лишь самые простые, порой примитивные вещи, лишенные какого бы то ни было украшательства. Именно в искусстве карасукской эпохи некоторые ученые видят истоки знаменитого скифского «звериного стиля»{93}.
Вместе с тем карасукцы, внесшие немалый вклад в культуру будущих скифов и сарматов, никак не могут претендовать на звание их прямых предков, в первую очередь ввиду особенностей своего антропологического типа. Очевидно, в данном случае они, скорее, «учителя», а не «пращуры». Но тогда возникает вполне резонный вопрос — куда исчезли потомки столь яркой и самобытной культуры? Какой исторический народ стал наследником европеоидных завоевателей Китая?
В поисках хунну
В VII веке до нашей эры карасукские племена оказались вытеснены с территории легендарной Гипербореи новыми пришельцами. Возможно, они ушли назад, на юг, в степи Монголии и Северного Китая. Но китайские летописи этого времени ни ди, ни динлинов, ни даже жунов возле своих границ не фиксируют. Главным врагом Поднебесной, согласно всем историческим хроникам этой страны, примерно с того же времени или даже чуть раньше становятся северные кочевники, известные под именем хунну или сюнну. Кто же они такие и откуда пришли к рубежам Китая?
Споры по этому вопросу продолжаются среди ученых уже давно. Вот, что пишет об этом историк Николай Крадин, автор книги «Империя хунну»: «Традиционная историография уводит начальные этапы истории хунну во II тысячелетие до нашей эры, отождествляя их с народами «жун» и «ди», проживавшими к Северу от китайцев, начиная с эпох Шан и Инь. Однако в последнее время ряд ученых подверг сомнению достоверность летописных текстов, относящихся к доханьской истории хунну. Также нет единства и в вопросе предков хунну. Одни исследователи видели истоки хуннскойкультуры в населении, оставившем так называемые «плиточные могилы» на территории Монголии и Забайкалья (Гумилев, Сосновский, Сэр-Оджав). Другие авторы усматривают черты протохуннской культуры в ряде «скифо-сибирских» памятников Саяно-Алтая и Казахстана (Полосьмак, Заднепровский). Наконец, третья группа ученых связывает истоки хуннской культуры с так называемыми культурами «ордосских бронз», складывающимися примерно с XIII века до нашей эры (Вареное, Комиссаров, Коновалов, Миняев, многие китайские археологи)»{114}.
Таким образом, к настоящему времени среди ученых имеется, по меньшей мере, четыре различных подхода к происхождению этих восточных кочевников. Поначалу, опираясь на мнение древнекитайских историков, их полагали потомками европеоидных завоевателей Поднебесной, тех самых «жунов» или «ди». После выхода трилогии Льва Гумилева большинство российских историков, вслед за этим авторитетным специалистом, стали искать корни хунну за Байкалом, среди коренных народов Восточной Сибири{57}. Речь идет о так называемой «культуре плиточных могил», оставленной племенами таежных охотников на зверя. В антропологическом плане это были ярко выраженные сибирские монголоиды, внешностью напоминающие бурятов, тунгусов или эвенков, то есть низкорослые, с плоскими и широкими лицами, круглыми головами, очень узкими глазами и приплюснутыми носами. По уровню развития люди этой культуры пребывали в дремучем каменном веке.
В начале 90-х годов новосибирская исследовательница Наталья Полосьмак попыталась отыскать новые пути решения проблемы происхождения хунну. С ее точки зрения, истоки данного этноса уходят в казахские степи и алтайские нагорья. Хунну, по мнению этой исследовательницы и ее единомышленников, являлись ближайшими родственниками скифов и сарматов{162}.
Кроме того, многие российские и китайские ученые видят истоки общности этих кочевников в культуре «ордосских бронз». Ордос — это плато в Северном Китае, на границе пустыни Гоби. А какие там были «бронзы», нам расскажет монгольский историк Цултэм из Улан-Батора: «Ученые монголоведы полагают, что вторая половина II тысячелетия до нашей эры отмечена в Монголии как период высокого развития металлоплавления и появления знаменитого карасукского стиля в искусстве, о чем свидетельствуют изображения скульптурных голов диких животных с длинными ушами, большими глазами, огромными рогами на бронзовых ножах, кинжалах, шильях, навершиях и других предметах. Центром распространения и производства карасукских бронз были Монголия и Ордос»{206}.
Понятно, что «ордосские бронзы» — всего лишь иное имя той же карасукской культуры. Находки вещей этой уникальной археологической общности обнаружены на огромной территории: от Западного Китая и Восточного Казахстана до Алтая и Прибайкалья. То есть точно там же, где летописи Поднебесной чуть позже отметят бытование северокитайских кочевников — хунну. Может быть, карасукцы и есть протохунну? Китайские археологи, например, смело именуют «хуннскими» многочисленные карасукские наскальные изображения колесниц в Монголии и Синьцзяне (Западном Китае). Если так, то хуннская цивилизация на самых своих ранних этапах должна быть отнесена вовсе не к миру таежных охотников каменного века, а, напротив, к белокожим индоевропейским завоевателям на боевых колесницах. Подобную точку зрения давно отстаивают западные ученые. Известный американский исследователь Мак-Говерн категорически утверждает, что хунны — не кто иные, как потомки европеоидных жунов и ди. Классик отечественной истории Лев Гумилев с ним решительно не согласен. Сопоставление «жунов» и «хунну» в некоторых китайских летописях он объясняет «опиской» древних авторов{57}.
