ГПУ Записки чекиста - Агабеков Георгий Сергеевич (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
Недели через две аппарат заработал. Поступавшие материалы предварительно сортировали, неважную для нас часть я докладывал Бухарскому правительству, а другую часть секретно, через Наркоминдел, отправлял в Ташкент. Одновременно мы начали налаживать внутреннюю агентуру в самом штабе. Благодаря ей мне удалось установить, что сам военный министр Арифов активно помогает басмачам, держит тайную связь с Энвер-пашей и с афганским посланником в Бухаре Мамед-Расуль-ханом, через курьеров которого сносится с вождями басмачей.
Тем временем приехал в Бухару сам Петерс вместе с военным командованием Туркестанского фронта на Бухарский съезд советов. Бухарское правительство устроило им великолепный прием. На съезде было произнесено много революционных речей. Арифов, оставаясь военным министром, был избран заместителем председателя совнаркома, Файзулы Ходжаева. По окончании съезда меня вызвал Петерс для доклада. Когда я сообщил ему, что сам зампредсовнарком и военный министр Арифов является организатором басмачества, Петерс назвал это провокацией и, не веря мне, велел немедленно ликвидировать дела и приготовиться к выезду в Ташкент, напомнив, что за такую работу он обыкновенно расстреливает. Я ничего не ответил и ушел укладывать вещи. В ту же ночь меня вновь вызвали к Петерсу. В возбужденном состоянии он заявил, что я был прав, так как вечером Арифов убежал к басмачам.
Петерс тут же велел мне составить письменный доклад об остальных министрах. Я это сделал, и через несколько недель часть бухарского совета народных комиссаров была вызвана в Москву якобы для доклада и больше к своим обязанностям не возвращалась. Увезенные министры были заменены новыми, по строгому подбору Петерса. Сам я после этого вскоре выехал в Ташкент, передав дела вновь организовавшемуся Особому отделу XIII корпуса; начальником отдела был назначен Лазаватский, ныне занимающий должность советского консула в Керманшахе (Персия).
Вместе со мною уехали из Бухары Окотов и Яковлев. Работа их ни в чем особенно не успела проявиться. Окотов с первого же дня по приезде начал увлекаться бухарскими женщинами и был быстро провален, а Яковлев беспробудно пил. Эта командировка была их последней деятельностью по линии ГПУ. После этого их обоих уволили. Сейчас Окотов работает где-то в Туркестане по кооперации, а Яковлев состоит во Владивостоке советским судьей, продолжая пьянствовать.
Петерс, недели через две по возвращении из Бухары в Ташкент, уехал в Москву и больше не возвращался в Туркестан.
Во время пребывания в Бухаре я познакомился с тогдашним начальником разведывательного управления Туркестанского фронта Ипполитовым, ныне сов-консулом и представителем Разведупра в Авхазе (Персия). Когда я приехал в Ташкент, он сделал мне предложение перейти на работу к нему. На этом же настаивал реввоенсовет Туркестанского фронта, требуя моего откомандирования из ГПУ. В мае 1922 года я уже числился за Разведупром.
Глава III
Убийство Энвер-паши
Военные действия на бухарском фронте принимали неопределенный характер. Красные войска, стянутые в Восточную Бухару, не могли продвигаться вследствие своей малочисленности, отсутствия снабжения, сильной жары и противодействия местного населения. Население не столь сочувствовало Энверу-паше, сколь ненавидело красную армию. Ненависть бурно вырастала в связи с безобразиями, которые чинили красные части. Особенно неистовствовала буденовская армия.
Энвер, после неудачной попытки захватить Бухару, отступил и расположился со своим штабом в Таджикистане. Его отряды появлялись то с фронта, то с тыла красных войск и были неуловимы. Командование советскими войсками пришло к убеждению, что басмачество можно ликвидировать только уничтожением Энвера-паши.
Задача заключалась в поимке Энвера. Это было трудно, так как Энвер часто менял свою стоянку. Было решено прибегнуть к глубокой разведке и, установив местопребывание Энвера, не выпускать его из виду. Задачу эту поручили мне.
Я должен был проникнуть в расположение басмачей под видом торговца-разносчика.
Получив директивы и деньги, я выехал из Ташкента вместе с сотрудником Разведупра Осиповым.
Он должен был служить связью между мной и штабом войск.
Я имел простой паспорт на имя купца Расулова. Осипов ехал под своей фамилией.
В Бухаре мы закупили всякого товара и отправились в Карши. Дальше железная дорога была разрушена. Наняв двух ослов, мы выехали в Гузар. Ехали мы целых пять дней по пустынной дороге. Изредка попадались уцелевшие чайханы и возвращавшиеся с фронта солдаты.
Некогда цветущая Бухара напоминала древнее заброшенное место. Жители бежали к басмачам или в Афганистан. Проходившие части красной армии забирали съестные припасы, реквизировали скот для перевозок. Страна была разорена дотла…
Приехав в Гузар, мы остановились в чайхане и стали, предлагая товары, знакомиться с городом и населением. Город представлял из себя полуразвалины. Дома частью были разрушены, частью же пустовали, покинутые жителями. В уцелевших жилищах расположились войска и госпитали, до отказа набитые больными тропической лихорадкой.
В Гузаре мы заручились рекомендательными письмами от местных купцов в Юрчи и Деннау, наняли расторопного узбека Абдурахмана в качестве помощника по торговле и выехали втроем дальше.
По дороге в Деннау мы окончательно завербовали Абдурахмана. В Деннау он оказывал нам ценные услуги, познакомив с местными жителями, рекомендуя нас как мирных купцов и собирая полезные сведения.
Гарнизон Деннау состоял из роты пехоты и эскадрона кавалерии с пулеметами. Жизнь в городе замирала с наступлением сумерек. Чувствовалось, что фронт недалеко.
Мы связались с начальником гарнизона. Тем временем Абдурахман выяснил, где расположен штаб Энвер-паши, и в одну ночь мы покинули Деннау, направляясь через горы к басмачам. Через два дня мы прибыли в Кишлак, где расположился Энвер. Остановились мы в чайхане, так сказать, клубе басмачей. Они там ели, пили, спали и делились новостями.
После трехдневного пребывания, мы стали в чайхане своими людьми и узнали все, что было нужно. Энвер помещался в отдельном доме вместе с турецкими офицерами-адъютантами. Изредка он выходил для прогулки вокруг кишлака, носил форму турецкой армии, но, вместо шапки, надевал чалму-тюрбан. Чувствовал он себя здесь в безопасности и расположился, по-видимому, надолго.
Нужно было действовать. Под предлогом посылки за товаром, я отправил Осипова и Абдурахмана с донесением в Деннау и остался один среди басмачей. Прошло 5 дней, показавшиеся мне бесконечными. Абдурахман вернулся и сообщил, что в Деннау послан дивизион кавалерии для поимки Энвера. До его прибытия нельзя терять из виду Энвера.
В ожидании новых распоряжений, мы жили в басмаческом стане, продавая привезенные Абдурахманом товары. Наконец, явился Осипов с сообщением, что дивизион прибыл в Деннау и ночью выступит для захвата штаба.
В тот же вечер мы втроем покинули кишлак, направляясь в Деннау. В 20 верстах от расположения басмачей нас встретил дивизион. Дав подробные указания начальнику и комиссару дивизиона, мы двинулись дальше, а кавалерия пошла заканчивать наше дело.
На другой день получилось известие, что Энвер-паша убит. Моя задача была выполнена и я расположился на отдых в Деннау. Вечером пришло подробное донесение о произведенной операции.
Дивизион, приняв тщательные меры предосторожности, продвигался по указанному нами маршруту. На рассвете войска подошли к месту расположения штаба Энвер-паши. Чтобы отрезать отступление, один эскадрон был отправлен в обход селению.
В семь часов утра войска пошли в атаку на басмачей. Однако, врасплох их застать не удалось. Началась перестрелка. Под пулеметным огнем басмачи не выдержали, дрогнули и отступили. Энвер-паша, поняв положение, приказал басмачам держаться, пока он не отойдет вместе со штабом в горы.
Вместе с 30-ю своими приближенными он помчался в противоположную от боя сторону. Расчет его не оправдался. Он наткнулся на эскадрон, посланный в обход селенью. Видя себя окруженным, Энвер бросился в рукопашный бой.
