Ермак - Копылов Дмитрий Игнатьевич (книга жизни .TXT) 📗
ПОХОД
Как уже сказано, Строгановы не имели оснований препятствовать казакам в намерении совершить поход в пределы Сибирского ханства. Между солепромышленниками и Ермаком в этом не было разногласий. Но разногласия начались сразу же, когда вопрос о походе встал на практическую почву. Ермак резонно считал, что коль скоро сибирский поход отвечал жизненным интересам промышленников, то они должны принять на себя издержки по его материальному обеспечению, т. е. дать казакам оружие (пищали, сабли), боеприпасы (порох, свинец), продовольствие (хлеб, толокно, крупы, соль), одежду, послать с ними переводчиков и проводников, а также позволить набрать в дружину добровольцев из пермских казаков, крестьян и пленных литовцев, поляков и немцев.
В пермских вотчинах в то время управляли делами Максим и Никита Строгановы. Старший Строганов по делам фирмы находился в столице. По словам Н. М. Карамзина, Семен Аникиев Строганов, будучи искусным в лечении недугов, врачевал своего покровителя Бориса Годунова, израненного царским посохом при попытке предотвратить убийство наследника престола царевича Ивана [58]. Переговоры с Ермаком, видимо, вел Максим Строганов как старший из оставшихся на месте хозяев.
Переговоры шли долго, но безуспешно. Максим Строганов решительно отказался снабжать дружину припасами. Чусовской городок в те августовские дни 1581 года походил на потревоженный муравейник. Казаки ходили толпами, задирали строгановских приказчиков и слуг. Когда же узнали об отказе снабдить их для похода, большой шумной толпой двинулись к хозяйской усадьбе, решив добыть все силой. Окружив полукольцом господский двор, они, по словам летописца, приступили к Максиму «гызом» и пригрозили разорить имение.
Хозяин, побледневший от страха, в сопровождении приказчиков вышел на крыльцо.
— Христиане! Побойтесь бога! Это грабеж! Государь не потерпит воровства, — пытаясь перекричать многоголосый шум толпы, начал Максим увещевать казаков. Но его никто не хотел слушать. Одни казаки звали своих товарищей к амбарам, где хранилось продовольствие и боевые припасы Строгановых, другие призывали к немедленной расправе с купцами.
Раздвинув толпу, вперед вышли Иван Кольцо и есаулы.
Казаки несколько притихли, ожидая, что скажет уважаемый атаман.
— Молчи, мужик! — подал голос Кольцо. — Не гневи бога. Не на воровство идем, а на безбожных агарян Кучума-царя.
И решительно поднялся на крыльцо и встал рядом с хозяином.
— О, мужик! — продолжал Кольцо. — Не знаешь ли ты и тепере мертв. Возьми тя и расстреляем вклочья! [59]
Казаки, подняв сабли и вплотную приблизившись к дому, громкими возгласами поддержали угрозу атамана. Строганов понял всю безвыходность своего положения. Жаловаться царю или воеводе нельзя: сами без их ведома призвали казаков с Волги. Да и что им, ворам, царь! Завтра уйдут за Чусовую, и след их простыл.
Алчный купец вынужден был пойти на уступки. Призвав еще раз в свидетели бога, он согласился наконец выдать запасы, но с условием, чтобы каждый казак дал на себя заемную кабалу, обязавшись по возвращении из похода возместить взятое «с лихвою», т. е. с процентом. Атаманы и казаки без колебаний приняли это условие, полагая, что судьба не скоро сведет их снова с кредиторами.
Тотчас же были открыты хлебные амбары, и работа закипела. Строгановские приказчики и полковые писари, устроившись за столами, поставленными прямо у амбаров, вносили в заемные кабальные книги имена и отчества казаков, место жительства их семей. «И книги их писарей и память жилья их, кто имены и отчеством домов и доныне у Строганова в казне взыскуется», — сообщает летописец [60]. К сожалению, этот уникальный документ, если он когда-либо существовал, до наших дней не сохранился.
Атаманы требовали, говорится в летописи, выдать оружия и продовольствия на 5000 человек из расчета 3 пуда ржаной муки, пуд сухарей, 2 пуда круп и толокна, пуд соли, безмен масла, половину свиной туши, некоторое количество рыбы, ружье, по 3 фунта пороха и свинца на казака и «знамена полковые с ыконами, всякому сту по знамени» [61].
Строгановский историк XVIII века П. С. Икосов подсчитал, что все припасы, отданные казакам, стоили 20 000 рублей по тогдашним ценам [62]. Но соответствует ли эта сумма действительности, сказать невозможно, так как неизвестно, сколько казаков насчитывалось у Ермака и выполнили ли полностью Строгановы требование на провиант и оружие. Летописец упоминал еще три полковые пушки, которые якобы требовал Ермак у солепромышленников, однако получил ли он их, точных сведений не имеется. Во всяком случае, при описании позднейших сражений летописи об использовании пушек не говорят ни слова.
Загрузка судов, заблаговременно заготовленных казаками, шла днем и ночью. Атаман спешил: нужно было до ледостава перевалить через Камень. Однако грузов оказалось больше, чем могли взять легкие струги. Чтобы увеличить их грузоподъемность, решили делать набои к днищам, но и это не помогло. Часть припасов пришлось оставить на берегу.
При сборе в поход (как и в самом походе) Ермак показал себя хорошим организатором и предусмотрительным командиром. Изготовленные под его присмотром струги были легки и подвижны и лучшим образом отвечали условиям навигации по мелким горным рекам. Казаки взяли с собой все, что могло потребоваться в далеком путешествии: топоры, гвозди, конопать, лопаты, всевозможные судовые снасти, пологи (шатры) и т. д.
Во всех делах Ермак следовал обычаям волжского и донского казачества.
Все важнейшие вопросы решал общий сбор казаков — войсковой круг. Круг, как мы видели, собирался на Волге перед уходом на Каму, в строгановские вотчины. Бесспорно, по решению круга был предпринят и поход в Сибирь, хотя летописи об этом не упоминают. Круг избирал атамана, который сосредоточивал в своих руках всю полноту исполнительной и распорядительной власти. Власть атамана опиралась, таким образом, на силу авторитета его в казачьей массе. И тот факт, что Ермак в течение многих лет и до конца жизни оставался атаманом, убедительно говорил об огромной его популярности среди казаков. Летописи отнюдь не впадали в сентиментальность, описывая любовь казаков к своему атаману, как к родному отцу, суровому, но всегда справедливому. Вообще дружину Ермака пронизывал и сплачивал дух крепкого товарищества.
В казацкой вольнице на Волге и боевых операциях на Урале Ермак приобрел хороший военный опыт, который в соединении с природным умом поднимал его на уровень выдающихся полководцев своего времени. Четкой организации казачьего войска могли позавидовать царские воеводы. Дружина казаков подразделялась на пять полков во главе с выборными есаулами. Полк делился на сотни, сотни — на полусотни и десятки, которыми командовали сотники, пятидесятники и десятники. Ближайшими помощниками Ермака были два атамана «сверстника», Иван Кольцо и Иван Гроза.
Кроме дружины волжских казаков под общей командой начального атамана состоял отдельный отряд, набранный из волонтеров в пермских вотчинах. В нем было много пленных литовцев, поляков, немцев и украинцев. Кто стоял во главе его, сведений нет, но по косвенным данным можно предполагать, что командовал этим «иностранным» полком Черкас Александров. Одна из летописей называет его в составе посольства Ермака к царю [63]. В начале 90-х годов атаман Ч. Александров участвовал в строительстве города Тары и в походах против Кучума [64].
