«Пятая колонна» Гитлера. От Кутепова до Власова - Смыслов Олег Сергеевич (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
Мехкорпуса вступали в сражение после 200 – 400 км марша, в ходе которого они несли значительные потери от ударов вражеской авиации.
Большое количество танков вышло из строя по техническим причинам. А контрудар превратился в разрозненные действия соединений. Одни начинали атаку, другие завершали ее, а третьи еще подходили. В окружении оказались многие части и соединения, в том числе основные силы 8-го мехкорпуса. Таким образом, мехкорпуса так и не успели стать орудиями «Глубокой операции».
Это касается и корпуса Власова. Все они были трудноуправляемыми соединениями.
Отсутствие бесперебойной связи (оперативная связь штаба округа со штабами армий, мехкорпусов, стрелковых и кавалерийской соединений на период развертывания предполагалась по двум каналам, а также «подвижными средствами») штаба фронта с армиями, корпусами и дивизиями, а значит, отсутствие твердого и непрерывного управления войсками – все это привело к неизбежному запаздыванию приказов и распоряжений (осуществлялось курьерами), а нередко и к их взаимоисключению. В таких условиях быстро меняющейся обстановки решение вопросов взаимодействия даже теоретически было невозможно.
Решающее значение имело и отсутствие элементарного снабжения горючим, боеприпасами, запасными частями и питанием. Тогда, летом 41-го, было допущено распыление мехкорпусов, а поставленные перед ними боевые задачи не осуществлялись последовательно.
Но нельзя забывать и о том, что в то же время их эффективность ограничивалась полным господством в воздухе авиации противника. Кроме того, немцы использовали свои танковые соединения массированно. В начальном периоде особенно характерно отсутствие у них шаблона. Их действия на широких пространствах, высокая маневренность и огневая мощь, быстрое и внезапное использование своей ударной силы на решающих направлениях, глубокое и стремительное вклинивание в расположение советских войск летом 1941-го стало для них полной неожиданностью. Немцы впервые показали Красной армии, что такое война маневренная, которую тогда по моде называли «стихией танков». Я не зря, хотя и очень поверхностно остановился на боевых действиях наших мехкорпусов на Юго-Западном фронте, так как писать о 4-м мехкорпусе без представления, в какой обстановке он воевал, невозможно. Мехкорпуса создавались для потрясения фронта противника, но практически все они, раздробленные и измученные, не смогли удержать своего собственного.
По некоторым источникам потери наших мехкорпусов только в июне составили 2648 танков. Если учитывать, что в сражении принимали участие всего 6 корпусов ЮЗФ – 4089 танков (24-й и 16-й не участвовали), то после сражения их численность могла составить – 1441 боевая машина.
Интересно, что 1-я танковая группа противника при вторжении насчитывала всего 799 танков разных типов!
Как мы уже говорили, 4-й механизированный корпус генерала Власова был одним из самых мощных в КОВО – ЮЗФ. Тем не менее Андрей Андреевич был лишен возможности руководить им в его полном составе. Корпус оказался раздроблен на части. И в любом случае те части, которые остались под командованием Власова (в распоряжении 6-й армии), в боях подо Львовом ничем особым себя не проявили.
Следует отметить, что из всех мехкорпусов успешно действовал 9-й мк генерала К.К. Рокоссовского. Выдвигаясь из глубокого тыла, он сначала контратаковал и потеснил левый фланг 13-й танковой дивизии, а затем вел активную оборону на р. Стырь в районе Луцка, фактически удерживая весь левый фланг 5-й армии. Тем более что он был одним из самых слабых корпусов в КОВО и имел порядка 300 (по одним источникам – 298, по другим – 316) танков старых типов. Удивительно и то, что на 7 июля в его корпусе осталось 164 танка! В 22-м мехкорпусе было 712 танков, а на 7 июля осталось 340. Генерал Власов выглядел намного бледнее. Из 979 боевых машин на 7 июля в его корпусе осталось лишь 126!
1 июля начался отвод войск ЮЗФ в укрепленные районы на старую границу (на глубину 300 – 350 км).
А 7 июля 1941 г. началась Киевская оборонительная операция, которая началась борьбой за укрепленные районы по старой границе. 5-я и 6-я армии не успели занять укрепрайоны на направлении наступления немецкой 1-й танковой группы, соединения которой к 10 июля овладели Бердичевым и Житомиром. В последующие два дня они продвинулись на 110 км и к исходу 11 июля вышли к Киевскому укрепрайону, где упорной обороной были остановлены.
В результате войска фронта оказались расчлененными на две части – северную (5-я армия – Коростенский укрепрайон) и южную – (6-я, 26-я и 12-я армии, Новгород-Волынский и Литечевский укреп-район).
Против них действовали 27 пехотных дивизий 6-й и 17-й армий противника, а между ними вырвавшаяся на 150 км вперед 1-я танковая группа (9 танковых и моторизованных дивизий).
17 июля Власова вызвали в Киев.
9.
16 июля 1941 г. И.В. Сталин подписал постановление Государственного комитета Обороны Союза ССР. В нем он впервые с начала войны довел до главнокомандующих, Военных советов фронтов и армий, командующих военных округов, командиров корпусов и дивизий, «что отдельные командиры и рядовые бойцы проявляют неустойчивость, паникерство, позорную трусость, бросают оружие и, забывая свой долг перед Родиной, грубо нарушают присягу, превращаются в стадо баранов, в панике бегущих перед обнаглевшим противником». Вождь просит принять строжайшие меры против трусов, паникеров, дезертиров:
«Паникер, трус, дезертир хуже врага, ибо он не только подрывает наше дело, но и порочит честь Красной Армии – поэтому расправа с паникерами, трусами и дезертирами и восстановление воинской дисциплины является нашим священным долгом, если мы хотим сохранить незапятнанным великое звание Воина Красной Армии…»
Далее, в постановлении назывались фамилии 7 генералов и 2 полковых комиссаров, которых ГКО арестовал и предал суду военного трибунала «за позорящую звание командира трусость, бездействие власти, отсутствие распорядительности, развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций». Среди девяти человек первой в этом списке стояла фамилия бывшего командующего Западным фронтом.
Генерала армии Дмитрия Григорьевича Павлова арестовали 4 июля 1941 г. в Довске по распоряжению ЦК. Первый допрос бывшего командующего начался 7 июля в 1 час 30 минут. Его допрашивали двое: временно исполняющий должность зам. начальника следчасти 3-го Управления НКО СССР старший батальонный комиссар Павловский и следователь 3-го Управления НКО СССР младший лейтенант госбезопасности Комаров. Интересно, что уже со второго вопроса следователя было понятно, в чем его хотят обвинить:
«В таком случае приступайте к показаниям вашей предательской деятельности.
Ответ: Я не предатель. Поражение войск, которыми я командовал, произошло по не зависящим от меня причинам.
Вопрос (третий): У следствия имеются данные, говорящие за то, что ваши действия на протяжении ряда лет были изменническими, которые особенно проявились во время вашего командования Западным фронтом.
Ответ: Я не изменник, злого умысла в моих действиях, как командующего фронтом, не было.
Я также невиновен в том, что противнику удалось глубоко вклиниться на нашу территорию.
Вопрос: Как же в таком случае это произошло?»
И Дмитрий Григорьевич излагает обстановку, при которой начались военные действия. Следователи по ходу его рассказа лишь подбрасывают вопросы.
Но где-то около 16 часов они возвращаются к тому, с чего начали:
«Вопрос: Если основные части округа к военным действиям были подготовлены, распоряжение о выступлении вы получили вовремя, значит, глубокий прорыв немецких войск на советскую территорию можно отнести лишь на счет ваших преступных действий как командующего фронтом.
Ответ: Это обвинение я категорически отрицаю. Измены и предательства я не совершал».
