Книга побед. Чудеса судьбы истории Тимура - "Тамерлан" (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗
В этом городе Самарканте продается каждый год много разных товаров, которые привозят туда из Катая, Индии, Тарталии и различных других мест и из самой [Самаркантской] земли, достаточно богатой. А так как [в городе] не было специальной площади, где бы удобно было торговать, сеньор приказал положить через город улицу, в которой по обеим сторонам были бы лавки и палатки для продажи товаров.
Эта улица начиналась в одном конце города и шла до другого, пересекая его весь. Эту работу [сеньор] поручил двум своим мирассам, сказав, что если они не постараются и не будут трудиться день и ночь, то поплатятся головой.
Эти мирассы начали с того, что стали разрушать дома, которые стояли там, где по приказу сеньора должна была быть улица, не обращая внимания на то, кто их хозяева. [А хозяева, видя] разрушение этих жилищ, собрали свое добро и все, что у них было, и бежали. Как только одни кончили ломать, тотчас явились другие продолжать работу. И сделали улицу очень широкой, а по обеим сторонам поставили палатки; перед каждой палаткой установили высокие скамейки, покрытые белыми каменными плитами.
Все палатки были соединены по две, а сверху вся улица была накрыта сводом с окошками, через которые проходил свет. Как только кончали работать в палатках, тотчас в них направляли торговцев, которые продавали там разные товары. В некоторых местах улицы были фонтаны. Люди, работавшие здесь, получали плату от города, и работников явилось столько, сколько требовали те, кто заведовал [всем] этим делом. Те, кто работал днем, уходили с наступлением вечера, и являлись другие, работающие ночью. Одни ломали дома, другие выравнивали землю, третьи строили, и все они так шумели день и ночь, что казались [сборищем] чертей.
Менее чем за двадцать дней было сделано такое большое дело, что просто удивительно. Люди, которым принадлежали разрушенные дома, выражали недовольство, но не решались говорить об этом сеньору. Однако некоторые собрались вместе и пошли к кайрисам, приближенным сеньора, [прося] поговорить с ним. А эти кайрисы из рода Магомета.
Однажды, играя в шахматы с сеньором, [один из них] сказал, что так как он повелел разрушать дома для устройства этой [торговой] площади, то пусть он распорядится возместить [понесенные] убытки. Говорят, что [сеньор] разгневался на эти слова и сказал: «Этот город мой, и я его купил за свои деньги, у меня на это есть грамоты, их вам покажу завтра. Если вы правы, то я заплачу, что вы хотите».
И он сказал это так, что кайрисы пожалели [о сказанном] и даже потом говорили, что удивлялись, как это он не велел их казнить и как они избежали кары. Говорят, что все, что делает сеньор, похвально и все его распоряжения должны быть исполнены.
Мечеть, которую сеньор приказал построить в честь матери своей жены Каньо, была самая почитаемая в городе. Когда она была закончена, сеньор остался недоволен передней стенкой, которая была [слишком] низка, и приказал сломать ее. Перед ней выкопали две ямы, чтобы через них разобрать фундамент, а чтобы работа спорилась, сеньор сказал, что сам берется вести наблюдение за одной частью [работ], а двум своим приближенным велел наблюдать за другой половиной, чтобы знать, кто скорее закончит свое задание. А сеньор [в это время] уже был дряхл, не мог ни ходить, ни ездить верхом, а [передвигался] только в носилках.
И он приказывал каждый день приносить его туда на носилках и оставался там некоторое время, торопя работающих. Потом он велел доставлять туда вареное мясо и бросать его сверху тем, кто работал в яме, как будто они собаки. А когда он своими руками бросал [это мясо], то так побуждал [к работе], что нельзя не удивляться. Иногда же сеньор приказывал бросать в ямы деньги. И над этой постройкой работали так день и ночь. Это строительство и [сооружение] улицы приостановили [только] из-за того, что пошел снег.
В пятницу, первого ноября, посланники отправились к сеньору, как им было приказано, думая, что он их отпустит. Они нашли его в том доме с мечетью, который он приказал строить и где теперь шли работы. Пробыли они там с утра и до полудня, пока сеньор не вышел из шатра и не поднялся на возвышение, устроенное на площади. [Туда же] принесли много мяса и плодов.
А когда [все] съели, [сеньор] прислал сказать [посланникам], что они свободны, и пусть простят его за то, что не сможет поговорить с ними в тот день, так как должен проводить своего внука Пир-Магомада [Пир-Мухаммеда], называемого царем Индии, и отослать его назад в его землю, откуда он прибыл. И в тот день сеньор подарил ему много коней, одежд, оружия, так же как и его приближенным, прибывшим вместе с ним.
На другой день, в субботу, посланники опять отправились к сеньору, как им было приказано; но он не вышел из шатра, так как чувствовал себя неважно. И посланники пробыли там до полудня, когда [Тамурбек] обычно выходил на площадь; тогда один из приближенных сеньора вышел к посланникам и сказал, чтобы они удалились, так как сеньора нельзя видеть, и они возвратились к себе.
В следующее воскресенье посланники опять пришли туда, где был сеньор, чтобы узнать, не позовет ли он их и не отпустит ли [домой]; и пробыли они там довольно долго. А три мирассы, самые близкие к сеньору, когда увидели [испанских] посланников, спросили, кто велел им прийти, и сказали, чтобы удалились, так как сеньора нельзя видеть.
Затем они велели привести того кавалера, что был приставлен [к посланникам], и спросили его, почему он их привел, и [даже] намеревались проткнуть ему ноздри, но он доказал, что не звал [посланников] и даже не видел их в тот день, и так избавился [от наказания], но всё же отведал довольно много палок. Так поступали эти мирассы потому, что сеньор был дряхл и весь его дом, люди и жены жили в тревоге. А те мирассы, что управляли его домом и составляли что-то вроде совета, не могли сами отпустить [их]; они-то и велели сказать посланникам, чтобы они вернулись к себе и ждали, пока их не позовут.
[В то время как] посланники жили таким образом, что ни сеньор не присылал за ними, ни они не решались идти к нему, явился к ним один чакатай и заявил, что царские мирассы прислали его сказать, чтобы они готовились к отъезду на следующее утро, и что он отправится вместе с ними, с посланником султана вавилонского, с турецкими послами и с [посланником] Карво Томан Улглана [Тайзи-оглан]. [Он также сказал], что они поедут вместе до Тауриса [Тебриза], и он будет заботиться, чтобы везде, во всех городах и селениях, им давали еду и все необходимое, предоставляли лошадей и прочее по повелению мирасс.
А там их отпустит Омар Мирасса, внук сеньора, и направит каждого в свою землю. А посланники ответили, что сеньор их [еще] не отпустил и не дал ответа их государю королю, и как [вообще] подобное может случиться. А он ответил, что об этом не стоит говорить, так как [все] уже решено мирассами, и чтобы они готовились [к отъезду], как это делают другие посланники.
Тогда [испанские] посланники отправились во дворец сеньора и обратились к мирассам, говоря, что сеньор сам в прошлый четверг сказал им, чтобы они пришли к нему, так как хочет переговорить с ними и отпустить [на родину], а теперь к ним пришел один человек и сказал от их имени, чтобы они готовились к отъезду назавтра, чему они были крайне удивлены.
Мирассы ответили им, что сеньора нельзя видеть, ни пройти к нему, что они обязаны ехать, как им было передано, и уже принято решение их отпустить. И [мирассы] это сделали так потому, что сеньор был очень болен, лишился языка и находился при смерти, как им сказали люди, знавшие наверняка. А их торопили потому, что сеньор был при смерти, и [хотели], чтобы они уехали раньше известия о его кончине, чтобы не рассказывали об этом в [прочих] землях, по которым пройдут.
И несмотря на все доводы посланников мирассам, что им не следует ехать так, без всякого ответа сеньора к их королю государю, они отвечали, что об этом не стоит больше говорить, что в любом случае [посланники] должны отправиться и что уже назначили человека для сопровождения.
