История Византийской империи. Том 1 - Успенский Федор Иванович (электронная книга TXT) 📗
Всем славянским народом условлено было сразу и неожиданно напасть на стены. Находившиеся на судах славяне озаботились защитить их сверху досками и покрыть так называемыми вирсами (кожами), дабы, когда лодки подойдут к стене, сделать неуязвимыми гребцов со стороны тех, которые будут со стен бросать камни или пускать стрелы. И небесный Промысл молитвами мученика внушил им эту первую трусость – не прямо подойти к городу, а остановиться в той части залива, которая называется Келларий. Между тем, как варвары оставались там, чтобы исполнить задуманную ими хитрость, городские жители немного запаслись мужеством и приготовили в гавани несколько деревянных плотов, с которых протянули цепь… Через три дня, когда славяне начали приступ, город спасен был заступничеством св. Димитрия, причем неприятельский флот был рассеян и увлечен течением, большая часть его погибла в волнах. Предводитель славян по имени Хацон попался в плен и был побит камнями.
Вскоре после рассказанного поражения славяне имели серьезное обсуждение случившегося и, собрав большие дары, послали апокрисиариев к аварскому кагану, давая ему обещание выдать большую сумму денег и обеспечивая огромную военную добычу при взятии нашего города под тем условием, если он вступит с ними в союз. Было признано, что город легко может быть взят, потому что он находится в занятой ими области, в которой зависимые от него города и епархии сделаны ими необитаемыми, и, оставаясь, как сказано, вполне одиноким среди чуждого населения, он вмещает в себе всех беглецов из придунайских стран: Паннонии, Дакии, Дарда-нии и других епархий и городов, которые в нем находят приют.
Названный аварский каган охотно согласился исполнить их просьбу и, собрав все подчиненные ему варварские племена, вместе со всеми славянами и болгарами и бесчисленными народами через два года с многочисленным войском пошел к нашему городу. И, вооружив избранных всадников, он послал их вперед самым кратким путем, приказав неожиданно напасть на город и, выведя или перебив его гарнизон, ждать хана с собранным им войском и с различными видами военных орудий, назначенных для погибели нашего отечества».
По отношению к организации славян и способа их введения в состав империи византийское правительство должно было считаться с совершившимся фактом. Оно должно было или принять новых поселенцев, или отказаться от занятых славянами провинций. В этом и нужно видеть практический ум и верную оценку положения со стороны государственных людей Византии, что они, примирившись с фактом громадного исторического значения, нашли способы и средства не только на долгое время обезопасить империю от славянских враждебных набегов, но частью лишить их племенных тенденций, частью совсем поглотить тех славян, которые постепенно расселяемы уже были правительственной инициативой в различные области Малой Азии и Сирии.
Не подлежит сомнению то обстоятельство, что империя предоставляла славянам в известной степени внутреннюю самостоятельность, как это давно уже было обычным по отношению к федератам и как это стало необходимым допускать по отношению к славянам. Всматриваясь в политическую организацию славян, насколько понимание внутренних отношений дается по актам св. Димитрия, мы должны признать, что самая характерная черта быта славян состояла в их племенной расчлененности, которая всегда делала их слабыми в соприкосновении с централизованной и опытной византийской администрацией. Славяне приходят в соотношение с империей прежде всего чрез своих племенных старшин, которых подкупают византийская показная культурность, блеск двора и роскошь столицы и которых благорасположение легко приобретается денежными выдачами и пышными титулами. Почти всегда император желает воспитать в Константинополе будущего славянского племенного старшину, которому внушают уважение к культурной империи, приучают к греческому языку и нравам, и почти всегда он становится преданным и послушным орудием в руках правительства.
Византия прилагала все старания к тому, чтобы племенные тенденции более и более замирали, и чтобы старшины славянские не развивались до сознания национальных идей. По всей вероятности, в том же направлении действовали и условия, при которых происходило постепенное занятие славянами провинций империи. Нельзя думать, что эпоха переселения народов смела до последних остатков все старое население в этих провинциях. В житии св. Северина, повествующем о фактах, современных движению остготов в Италию, имеются весьма любопытные подробности о смене старого и нового населения. В городах при всех неблагоприятных условиях удерживается и старое население, и византийская администрация; точно так же старое население удержалось в горах, а в незащищенных местах оседает новый слой; так, конечно, происходит дело и в VI в.
Намеченные выше черты политической организации славян и характер их поселений на Балканском полуострове хорошо иллюстрируются некоторыми конкретными фактами, которые заимствуем из жития св. Димитрия. Ближайшие к Солуни расположившиеся племена, как сагудаты, дреговичи, ринхины, велесичи и др., которым принадлежала окрестная страна, состояли с Константинополем в формальных мирных отношениях. О представителе племени ринхинов Первунде сообщаются живые подробности: он уже полуцивилизованный грек, носит византийское платье и говорит на греческом языке. Но племя стоит совершенно отдельно от других соседних славянских же колен, всецело подчиняясь политике Византии, которая из Солуни внимательно следила за славянами, пользуясь их сравнительной слабостью и разобщенностью, и по мере надобности вызывала к себе охотников из них для переселения в малозаселенные области. В таком же, конечно, положении было племя дреговичей, с которых собирали дань болгаре по переселении их за Дунай и которые были едва ли не первыми, подчинившимися господству болгар. Сюда же следует отнести известие о племени велесичей в Фессалии на Пагасейском заливе, куда солунские греки, осажденные славянами и терпящие от недостатка продовольствия, посылают свои корабли за съестными припасами и за сушеными фруктами.
В то время, как славяне осаждают Солунь, граждане осажденного города находят помощь у других славян, состоящих с ними в мире! Эти известия бросают яркий свет на политические отношения того времени и на занятое славянами положение: они устроились совсем по-домашнему и естественно обречены были на постепенное поглощение высшей культурой. Префект провинции Иллирика, имевший в то время пребывание в Солуни, пользовался славянскими коленными старшинами как средством, чтобы держать в границах подчиненности славянские племена. Прекрасная иллюстрация к этому дана в сказаниях о Кувере. Подобно другим варварским вождям, Кувер стремился захватить Солунь И Константинополь. Этот предводитель соединенных болгарских и славянских дружин находится в тесном сближении с константинопольским Двором, носит титул патрикия, как Феодорих остготский, и собирает дань с дреговичей. Недовольный, однако, приобретенными от империи уступками, он составил обширный план захватить Солунь и сделать ее базой для дальнейших предприятий против империи. Дабы держать в тайне этот план, Кувер избирает для его выполнения своего подручника в лице некоего Мавра, также полуобразованного варвара, знающего греческий, славянский и болгарский языки. Предприятие, однако, не удалось, т.к. к Солуни подошел небольшой отряд флота, который восстановил в городе авторитет правительства. Но Мавр, тем не менее, остается вне всякого подозрения, он становится во главе здесь же навербованной из охочих людей славянской колонии и, поставленный во главе славян в качестве их князя и пожалованный титулом ипата, поселяется во Фракии. О судьбе Мавра и выведенной им славянской колонии мы имеем лишь случайно брошенное замечание, что впоследствии от сына этого Мавра поступил донос о замыслах отца на захват Солуни{9}.
Сделанными здесь общими замечаниями о славянах в пределах империи в VI в. мы имели целью дать руководящие основания для суждения о роли славян в истории Византии. Все несчастье славян было в том, что при встрече с Византией они оказались слишком слабыми в политическом отношении и мало подготовленными в культурном смысле. Их увлекли роскошь и богатство городов; они склонны были желать захватить их силой, но они были весьма далеки от идеи культурных заимствований, которыми обусловливается духовное и материальное преуспеяние. В следующих главах, вводя историю славян в изложение событий византийской истории, мы будем иметь случай подробно ознакомиться с историей вторжений славян в пределы империи. Несмотря на повышенный тон византийской хроники, мы всякий раз должны представлять себе действительность в более скромном виде. Славяне двигались не такими стройными отрядами, как германцы, а небольшими партиями, часто с семьями и скотом, и захват свободных земель был, по-видимому, главной целью передвижений. Для всего последующего развития роковой смысл имело то обстоятельство, что в VI в. славяне в соприкосновении с Византией не успели достигнуть ни политической организации, ни материального усовершенствования и в своих отношениях с империей были руководимы лишь случайными капризами и личными выгодами стоявших во главе их подкупленных Византией коленных старшин.
