"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917) - Мельников Рафаил Михайлович (полные книги TXT) 📗
Но и друзья-греки подвели. Войдя во вкус коммерции и указывая на сомнительность сделки, они желали гораздо большего вознаграждения за неизбежную потерю этической невинности. Вместо предлагавшегося им перевооружения греческой армии, они ожидали от России поддержки в аннексии Македонии и заключения военного союза. Такого не могли обещать даже официальные представители министерства иностранных дел, которые, как оказалось, действуя по поручению великого князя Александра Михайловича, независимо, а вначале – и в полной тайне от Л.А. Брусилова добились той же цели- получить для готовившейся покупки греческий флаг. В обширном собрании документов РГА ВМФ хранится письмо (на 16 листах) от 28 декабря 1904 г., обращенное к оставшемуся за З.П. Рожественского контр-адмиралу А.А. Вирениусу. Письмо было исполнено горькими недоумениями Л.А. Брусилова об отказе в помощи со стороны русского посланника в Афинах и необходимости из- за этого "вести жестокую оборону со своими" (РГА ВМФ, ф. 417, on. 1). Затратив "на ведение переговоров" 400 тыс. франков (парижским расходам особый счет), Л.А. Брусилов с разбитым сердцем отбыл через Бриндизи в Париж. В пути он поручает компании Флинта попытаться "получить суда через Венесуэлу".
Приходится лишь повторить, что столь постыдно продолжавшая разыгрываться авантюра с экзотическими крейсерами составила едва ли не самую гнетущую страницу в переполненной "чудесами" истории нравственной и интеллектуальной деградации самодержавия. Впервые стратегические расчеты громадной государственной важности основывались на ничем не гарантированных обещаниях всех тех международных мошенников, которые, получая щедрые комиссионные, успешно водили за нос посланных за границу переговорщиков Морского министерства.
Забыв о долге поддержания "чести русского имени и достоинства русского флага" (ст. 10 "Морского устава") и превзойдя в доверчивости Буратино в стране Дураков, бюрократия настолько уверовала в удачу, что слухи о скором и уже решенном приобретении экзотических крейсеров свободно распространились в Петербурге. В.П. Костенко писал, что по сведениям ГМШ, приобретение этих семи крейсеров к эскадре З.П. Рожественского "произойдет на пути ее следования в Тихий океан". Действительно, в фондах РГА ВМФ имеется особое дело о комплектовании экипажей и подборе командиров для ожидаемых крейсеров. В частности, 12 сентября 1904 г. Главному командиру Черноморского флота Г.П. Чухнину поручалось укомплектовать один крейсер типа "Рюрик", два типа "Богатырь", один типа "Светлана".
Командующим всей "эскадрой" был избран (по выбору З.П. Рожественского) начальник учебного отряда Черноморского флота контр-адмирал Н.И. Небогатов. Командиром одного из крейсеров должен был стать командир 1 ранга И.Ф. Бострем (1857-1924, Париж), состоявший в должности морского агента в Англии. Его (в случае удачи сделки с крейсерами) должен был сменить спешно командированный в Лондон капитан 2 ранга К. А. Плансон (1861-?), состоявший штаб-офицером оперативного отделения Кронштадтского порта. На эту вакансию из Ревеля вызвали капитана 2 ранга И.А. Гиляровского (1865-1905). По ходатайству Н.И. Небогатова в его штаб назначили лейтенанта А.А. Яновича (1873-?), знакомого с артиллерийскими установками построенных образцов, а в качестве флагманского механика – старшего инженер-механика В.М. Бакина 1-го (1865-?), состоявшего старшим механиком броненосца "Три Святителя". Он также был знаком с иностранной техникой по своей специальности и характеризовался как офицер с инициативой. В одном из вариантов на должность флагманского артиллерийского офицера Черноморский флот предлагал лейтенанта А.Ф. Свиньина (1870-?).
Замечательно, что даже в столь экстремальных условиях, где на вес золота должны были цениться офицеры с боевым опытом и инициативой, бюрократия не забывала и о распределении и должностей. А потому ходатайство лейтенанта JI.JI. Иванова 15-го (1875-?), вернувшегося с "Дианы", о назначении на крейсера Г.П. Чухнин предлагал отклонить, так как в Черном море есть много офицеров, "не выходивших из него". Командиром крейсера № 1 должен был стать прежний помощник начальника учебного отряда (и одновременно командир учебного судна "Березань") капитан 1 ранга барон М.Г. Нолькен (1856-?), старшим офицером – капитан 2 ранга П.И. Назаров (1861-1905), бывший старшим офицером броненосца "Чесма", минным офицером – прапорщик Белли. На крейсер № 2 назначались капитан 1 ранга И .Я. Гуревич (1854-?), лейтенант Ф.Ф. Карказ (1868-1918). На крейсер № 3 – прежний командир броненосца "Чесма", капитан 1 ранга К.Ф. Бергель (1855-?) и лейтенант В.З. Бурхановский 2(1866-1939, Париж), состоявший старшим офицером броненосца "Князь Потемкин-Таврический", вахтенным начальником – мичман А.П. Кублицкий (1882-?). В числе назначенных на крейсера (несмотря на личное нежелание) были старший инженер-механик "Потемкина" Н.А. Орехов (1864-1945, Румыния) и особенно настаивавший на участии в экспедиции мичман князь М.Б. Черкасский (1882-1918) с "Дианы".
Широко развернувшиеся приготовления помогали забыть то не покидавшее многих опасение, что вся операция построена на песке и в любое мгновение может рухнуть. Число крейсеров в документах доходило до 14 (возможно, в общий их счет включали покупавшиеся тогда же пароходы, людей отчаянно не хватало и выдвигать приходилось совсем уже молодых офицеров в чинах поручиков и прапорщиков. В этой всеохватывающей суете не оставалось сомнений в реальности ожидаемых из Америки крейсеров, вполне утверждалась и убежденность в оправданности посылки столь усиливавшейся 2-й эскадры. О "Славе" при таком размахе думать уже и не приходилось. Вера в экзотические крейсера была столь сильна, что даже после провала очередного этапа ожиданий, когда признали нужным в ноябре снаряжать собственную третью эскадру, собранные в Либаве экипажи решено было все же сохранить на случай удачи продолжавшихся в Европе и Америке "переговоров".
За отбытием Н.И. Небогатова, командование экзотическими крейсерами предложили начальнику штаба Черноморского флота контр-адмиралу М. А. Данилевскому. Руководя в 1898-1899 г. комиссией, наблюдавшей за постройкой в США броненосца "Ретвизан" и крейсера "Варяг", он проявил в ней высокую командирскую требовательность, а в отношении с фирмой-принципиальность в отстаивании интересов казны. Но эти же достоинства и нравственные критерии не позволили ему принять на себя командование экспедицией "экзотических крейсеров", которая по его убеждению, представляла собой безнадежную авантюру. К этому мнению он пришел, наверное, еще во время проходившего через него комплектования крейсеров в сентябре. Теперь же, вызванный в январе 1905 г. в Петербург, чтобы принять новое назначение, он, как человек долга и чести, счел себя обязанным предостеречь начальство о полной бесперспективности надежа на формирование эскадры экзотических крейсеров.
Легко осуществимое в два предвоенных года (вот сюжет для исторического детектива!) приобретение крейсеров во время войны было совершенно нереально. Ни одно правительство даже ради денег не могло взять на себя позор грандиозного международного скандала и риск поссориться с Англией. Сверх того, оставляя в стороне вопрос о реальности покупки, нельзя было не видеть совершенно непреодолимые и неподъемные для России гигантские технико-организационные препятствия. Два года оставаясь на сомнительной консервации, корабли потребовали бы огромных усилий на их доведение до боеспособного состояния, на освоение их присланными из России экипажами, на проверку в действии механизмов и вооружения, на ревизию боеприпасов и, наконец, на одиночную и эскадренную боевую подготовку, на маневрирование и стрельбы. Проделать все это в условиях какого-то мистического "таинственного острова" в Тихом океане, не имея ни запасов топлива, ни производственной базы и рабочих рук, ни достаточного количества подготовленных специалистов (достаточно вспомнить аварии "Победы" и "Ослябя" – Авт.), да еще и в считанные 2-3 месяца (чтобы успеть соединиться с эскадрой З.П. Рождественского) было совершенно нереально.
