Штурм Берлина (Воспоминания, письма, дневники участников боев за Берлин) - Герасимов Евгений Николаевич
Перед вечером подразделения батальона начали штурм Рейхсбанка. Засевшие в нём гитлеровские смертники открыли яростный огонь из всех видов оружия. Несмотря на это, бойцы пятой роты старшего лейтенанта Токарева упорно продвигались вперёд, стреляя по окнам и чердакам. Командир орудия коммунист старший сержант Белый выкатил пушку на открытую позицию и расстреливал огневые точки врага прямой наводкой. Он был ранен, но не оставлял орудия.
Люди скапливаются на рубеже атаки. До Рейхсбанка не больше ста метров. Пулемётчики и орудийные расчёты до предела усиливают огонь. В воздух летит зелёная ракета. Старший лейтенант Токарев поднимается первым, командуя:
— За Родину, за Сталина!.. Вперёд!
Бойцы группами выскакивают из укрытий и с криком «ура» бегут за ним. Немцы усиливают огонь. До банка уже не больше пятидесяти метров. В этот момент у ног отважного офицера рвётся фаустпатрон. Токарев падает, тяжело раненный. Минутное замешательство. Но вперёд уже выбегает старшина Дьяков.
— Вперёд, товарищи!
— Отомстим за командира!.. Ура!..
Бойцы устремляются за ним. В подъезды и окна летят ручные гранаты. По верхним этажам непрерывно бьют наши артиллеристы и пулемётчики, не давая врагу вести прицельный огонь. Сыплются кирпичи и штукатурка. Две штурмовые группы уже ворвались в подъезды. Закидав вестибюли гранатами, они ринулись внутрь здания. Несколько минут там идёт ожесточённая борьба.
Из главного подъезда выходят первые пленные. Подняв руки вверх, они идут за конвойными. Одновременно в окнах второго и третьего этажей появляются белые флаги…
Утром свободные подразделения батальона собрались в полуразрушенной бумажной фабрике. Командир батальона зачитал первомайский приказ Верховного Главнокомандующего. Бойцы, сержанты и офицеры перед строем дали торжественную клятву, что в предстоящем сегодня штурме оправдают доверие товарища Сталина…
Прямо с митинга подразделения пошли в бой. Весь день 1 мая прошёл в напряжённых боях. Подразделения батальона, пробиваясь к театру, очищали от противника дом за домом, квартал за кварталом.
Немцы упорно сопротивлялись на Нидервалльштрассе и параллельной ей Курштрассе. Здесь они за ночь собрали сильную группировку, в составе которой было до десяти самоходных орудий, бронемашины с метательными реактивными аппаратами.
Капитан Степанов, командовавший в этот день батальоном, принял решение отказаться от лобовой атаки и предпринять обходный манёвр, пробиваясь через дома внутри кварталов. Сапёрам была поставлена задача сделать с наступлением темноты в стенах прилегающих домов двенадцать проходов.
Несмотря на сильный обстрел противника, сапёры и помогавшие им бойцы пробивали проходы один за другим. Работали ломами, применяли толовые шашки и трофейные фаустпатроны. К двум часам ночи проходы были сделаны, и штурмовые группы стали через них просачиваться на фланги и в тыл группировки противника. Начался ожесточённый ночной бой. Немцы защищались отчаянно, но, боясь полного окружения, начали отходить по Ягер- и Таубенштрассе в сторону театра. Штурмовые группы, не давая противнику опомниться, на его плечах ворвались в театр. В большом здании они дрались с противником в темноте лопатками, ножами, ручными гранатами. Через полчаса всё было кончено.
Не останавливаясь, подразделения двинулись дальше, к Бранденбургским воротам. Когда штурмовики очистили несколько кварталов, от командира взвода старшины Дьякова, прикрывавшего правый фланг батальона, было получено донесение, что группа немцев численностью до 200 человек при восьми самоходках и бронетранспортёрах перешла в контратаку, угрожая отрезать продвигавшиеся вперёд роты. Через несколько минут от него же было получено сообщение, что немцы продвигаются уже по Беренштрассе. Положение осложнялось. Командир батальона решает не прекращать движения штурмовых групп. Он приказывает своему заместителю капитану Фотиеву ликвидировать нависшую над флангом угрозу. Тот вместе с комсоргом батальона лейтенантом Гуйваном поспешно бежит туда.
Со взводом бойцов Фотиев занимает круговую оборону в районе станции метро на Фридрихштрассе. В угловой дом, выходящий на Беренштрассе, капитан посылает расчёт станкового пулемёта сержанта Городицкого. Кинжальный огонь этого пулемёта приводит гитлеровцев в замешательство. Воспользовавшись этим, капитан Фотиев бросается с бойцами в контратаку, и это завершило дело. Около сорока немцев сдались в плен. Остальные в беспорядке отошли на Унтер-ден-Линден…
В это время шестая стрелковая рота капитана Дудина, стремительно гоня перед собой противника в сторону Бранденбургских ворот, с боем подошла к отелю «Адлон», в котором размещался немецкий полевой лазарет. У главного подъезда то и дело останавливались санитарные машины, подвозившие раненых немецких солдат и офицеров. Разгрузка их не прекращалась даже и в то время, когда наши автоматчики, преследуя немцев, ворвались во двор отеля и завязали в нём бой. В лазарете оказалось свыше 1200 раненых. Оставив здесь один взвод для охраны госпиталя и обеспечения своего правого фланга, капитан Дудин с остальными взводами устремился дальше. Впереди роты двигалась штурмовая группа сержанта Волика. Она очищала дом за домом от противника и безостановочно гнала его в сторону Герингштрассе. Чтобы не задерживаться, она обходила дома, занятые еще противником, оставляя их другим подходившим подразделениям роты.
С Герингштрассе штурмовая группа увидела, наконец, цель, к которой стремились, — арку Бранденбургских ворот. За ней в предрассветной мгле выступала серая громада рейхстага, над которым уже реяло красное знамя.
Вся Герингштрассе находилась под жестоким обстрелом.
По ней били и со стороны Тиргартена, где еще сидели немцы, и со стороны арки. Поэтому капитан Дудин приказал вести дальнейшее продвижение внутренними дворами.
После того как был занят последний дом квартала, выходивший фасадом уже на Унтер-ден-Линден, и подтянулись соседние штурмовые группы и пулемётчики, командир батальона выбросил в воздух зелёную ракету — знак общей атаки. Тотчас со всех дворов на улицу ринулись группы солдат. Закидывая немцев ручными гранатами, наступающие устремились к Бранденбургским воротам.
Сержант Волик с развевающимся красным знаменем в левой руке первым подбежал к арке. С помощью капитана Дудина и красноармейца Лебедько он взобрался на ворота и, найдя пробоину в бронзовом коне, вставил в неё древко знамени.
Старший сержант
Н. ПЕСКОВ
Комсомольцы в бою за дворец Вильгельма
Наш батальон с боем подошёл почти вплотную к дворцу кайзера Вильгельма на Шлоссплац. Двести метров отделяли нас от дворца, но подступиться к нему было очень трудно. Противник энергично отстреливался из окон и ворот, из соседних домов, забрасывал нас фаустпатронами. А батальон наш и так уж был сильно обескровлен. В последних боях мы потеряли много людей, среди них нескольких командиров.
Однако никто из нас не допускал и мысли о сколько-нибудь долговременной проволочке. Был канун Первого Мая, и мы решили отпраздновать его взятием кайзеровского дворца, чтобы подарить Советской стране ещё одну победу к этому дню.
И вот в тихую предмайскую ночь всех комсомольцев созвали в подвал, где помещался наш КП. Нас было двенадцать человек. Все мы были молоды, но военной сноровкой могли потягаться со старыми солдатами, все бывали под огнём, и среди нас не было трусов. Младший сержант Алексеенко в числе первых советских воинов форсировал реку Шпрее и удерживал плацдарм на её западном берегу. Красноармеец Бахолдин, связной комбата, весельчак и всеобщий любимец, много раз под шквальным огнём противника переползал от камня к камню и передавал боевые приказы командирам подразделений. Санитарка Дуся Цивирко не один десяток раненых вынесла из-под огня, сама трижды была ранена. За смелость, за заботу, за ободряющее слово её любили и уважали все бойцы батальона. Из двенадцати комсомольцев, собравшихся в подвал КП, не было ни одного, кто бы чем-нибудь да не отличился в боях с немецкими захватчиками.
