Крушение России. 1917 - Никонов Вячеслав (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt, .fb2) 📗
Кроме того, сама тема была изрядно дискредитирована еще в предреволюционные годы, когда тема «жидомасонского заговора» была исключительно популярна в черносотенной журналистике, а затем была творчески развита в правонационалистической литературе. Известный эмигрантский историк Борис Николаевский замечал, что в подобного рода литературе «крупицы правды так безнадежно тонут в огромной массе злостной лжи и бредовых измышлений столь специфического характера, что вся она в целом только отталкивает беспристрастного читателя, вызывая у него, в качестве первой и более чем естественной реакции, желание как можно дальше отойти от этой темы, вокруг которой переплелись так много нечистых и нечестных интересов» [775]. В Советском Союзе тема масонства в революции резко всплыла и почти сразу была дискредитирована в 1970-е годы с выходом книги очень плодовитого историка Николая Яковлева «1 августа 1914 года», где стала одной из центральных [776]. Как выяснилось, в основу книги легли любезно предоставленные автору архивные фонды КГБ, что дало очевидную достоверность в глазах одних: где еще могут храниться сведения о масонах, кроме как в архивах спецслужб. И вызвало полное отторжение у других, полагавших, что руками Яковлева была осуществлена очередная комитетская провокация Юрия Андропова и Филиппа Бобкова. Кроме того, авторитетные советские историки — академик Исаак Минц, Евгений Черменский — обвинили Яковлева в стремлении (вслед за эмигрантским автором Георгием Катковым) возродить старый миф черносотенцев о масонах как организаторах русской революции, чтобы опорочить все освободительное движение [777]. Масонская тема до сих пор отвергается рядом серьезных отечественных историков (например, Поликарповым), полагающих, что в ее освещении господствует «авантюрно-опереточная стилистика, привлекательная для любителей остросюжетной дешевки и удобная для пропаганды черносотенства» [778].
Среди серьезных ученых первым о роли масонов в революции заговорил Сергей Мельгунов в 1931 году, знавший о них «уже потому, что меня туда звали». Он был информирован: «Под внешним масонским флагом хотели достигнуть того политического объединения, которое никогда не давалось русской общественности… Мне кажется, что масонская ячейка и была связующим как бы звеном между отдельными группами «заговорщиков» — той закулисной дирижерской палочкой, которая пыталась управлять событиями» [779]. Но даже Мельгунов, самый скрупулезный историк революции, по косточкам разбиравший каждый факт из жизни любой особы или организации, в этом вопросе (в предисловии в первому французскому изданию своей нашумевшей книги «На путях к дворцовому перевороту») как будто спотыкался: «Мы видим несомненную связь между заговорщицкой деятельностью и русским масонством времен мировой войны. Но здесь передо мной табу уже по масонской линии. Современнику очень щекотливо раскрывать чужие тайны» [780]. Впрочем, и самому Мельгунову, как уверяла Кускова, «почти ничего не известно».
Львиную долю сведений о масонах долгое время представляли их переписка, кулуарные интервью, обрывки в мемуарах. Многое поведали некоторые видные масоны историку Борису Николаевскому. Первые документы были опубликованы в середине 1960-х в Лондоне Борисом Элькиным, получивший доступ к архиву «Великого Востока Франции», куда для официальной регистрации подавались списки возникавших в России лож. С эмигрантскими масонскими архивами, как бы обрывочны они ни были, работали писательница Нина Берберова, историк Серков, вышли истории масонства, написанные самими масонами — Кандауровым, Бурышкиным. Стали доступны материалы царского Департамента полиции, следственные дела советских спецслужб. За рубежом и в России появились серьезные научные исследования. Сегодня даже академические энциклопедии и биографические словари с достаточной долей уверенности относят исторических персонажей к тем или иным известным ложам. Тайна раскрылась. Хотя явно далеко не вся и далеко не в точном виде. Но о чем вообще мы знаем точно?
Появление ордена масонов, или вольных каменщиков, относится к Средним векам, когда в Западной Европе возникла потребность в организации, передающей из поколения в поколение секреты строительства огромных готических соборов и дворцов. Бог у членов этой организации получил титул Великого Архитектора и Великого Строителя, а молоток, угольник, циркуль и другие инструменты каменщиков стали их символами. Интересы масонов, к которым присоединялись люди разных сословий, в том числе — и высших, росли от строительства прекрасных зданий к строительству истинных форм жизни, они становились продолжателями дела Господа на земле.
Духовное, или умозрительное масонство берет свое начало с образования в 1717 году Великой ложи Англии. Его конечный идеал — создание на планете некоего совершенного общества посредством воспитания членов в духе свободы, равенства, братства и солидарности. «Масонство есть всемирный союз, покоящийся на солидарности. Цель масонства — нравственное совершенствование человечества… Конечное стремление масонов — объединение на основе свободы, равенства и братства всех людей, без различия рас, племен, наций, религий и культур в один всемирный союз для достижения царства Астреи, царства всеобщей справедливости и земного Эдема» [781], — говорится в конституции Великой ложи Франции. С точки зрения этой, весьма космополитической идеологии, препятствием к раю на земле служат национальные государства, которые должны пасть перед единым сверхгосударством, в котором мерилом всех вещей станет человеческий разум. Понятно, чей разум.
Масонство, как и многие другие новшества, были занесены в Россию во времена Петра I, есть сведения, что первыми нашими вольными каменщиками были его сподвижники Лефорт и Гордон. Первым гроссмейстером стал капитан Джон Филипс, назначенный Великой Лондонской ложей в 1731 году. Присоединение собственно русских к ложам началось во времена Елизаветы Петровны, когда в масонских реестрах появились фамилии Голицыных, Сумарокова, Дашкова, Воронцова. Причины быстрого распространения масонства дореволюционный историк Пыпин видел в том, что его «идеалы, как бы ни были они отвлечены и неясны, дольше могли оставаться единственным нравственным руководством и стремлением» [782]. Масонами были весьма достойные люди среди которых — Суворов, Кутузов, Карамзин, Грибоедов, Пушкин, Сумароков, большинство профессоров Московского университета в первые десятилетия его существования. Из поколения в поколение в масонские ложи входили представители таких еще не называвшихся, но не менее известных фамилий, как Лопухины, Тургеневы, Татищевы, Бутурлины, Гагарины. Нарышкины, Орловы, Трубецкие, Муравьевы [783].
Масонство в России неоднократно запрещалось. Первой это сделала императрица Екатерина II в связи с делом литератора Новикова. Затем Александр I, хотя, как и его отец Павел I, был связан с Мальтийским рыцарством (как некатолики, они не могли стать полноценными рыцарями). Еще более жесткие запреты ввел Николай I, когда выяснилось, что из 27 преданных суду декабристов 23 принимали участие в работе масонских лож [784]. Тайная же деятельность масонов продолжалась, особенно в виде оккультных групп и кружков.
Многие наши соотечественниками, годами жившие на Западе, становились членами ведущих зарубежных лож. Масонами были такие разные люди, как анархист Бакунин и изобретатель лампочки накаливания Павел Яблочков. В начале XX века членами русских лож в Париже, которые носили название Гора Синай, Космос (посвящали и в другие ложи), были философ-позитивист Вырубов, университетские профессора Ключевский и Котляревский, поэт Волошин, писатель Амфитеатров, журналист Немирович-Данченко и другие [785].
