Собрание сочинений. Том 5 - Маркс Карл Генрих (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
Но в присоединенных с 1815 г. провинциях побор за помол был сохранен, а баналитеты были отменены, и тем не менее не было выплачено никакого возмещения. Таково старопрусское равенство перед законом. Хотя закон о промыслах отменяет все промысловые пошлины, по промысловому уставу 1845 г. и по закону о возмещении все поборы за помол рассматриваются в спорных случаях не как промысловые, а как поземельные поборы. На почве этой путаницы и этих правонарушений возникли бесчисленные процессы, различные судебные палаты в своих постановлениях противоречили друг другу, и даже верховный трибунал выносил самые противоречивые постановления. Какие поборы бывшая законодательная власть рассматривала как «поземельные поборы», видно из приведенного г-н ом Морицем случая: одна мельница в Саксонии, к которой, кроме мельничных построек, может быть отнесена еще сила воды, но не земля, обложена «поземельным побором» в размере четырех виспелей[186] зерна!
Поистине, что бы там ни говорили, Пруссия искони была государством, которое управлялось наимудрейшим, наисправедливейшим, наилучшим образом!
Написано Ф. Энгельсом 4 августа 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 67, 6 августа 1848 г.
Перевод с немецкого
«ОБРАЗЦОВОЕ ГОСУДАРСТВО» БЕЛЬГИЯ
Кёльн, 6 августа. Наконец-то мы снова обращаем свой взор на Бельгию, на наше конституционное «образцовое государство», монархическое Эльдорадо на самой широкой демократической основе, на эту высшую школу берлинских государственных деятелей, гордость «Kolnische Zeitung».
Рассмотрим сперва ее экономическое положение, для которого столь прославленный политический строй является лишь позолоченной рамой.
Бельгийский «Moniteur»[187] — у Бельгии есть свой «Moniteur» — сообщает следующие данные о самом крупном вассале Леопольда — о пауперизме.
Это возрастание пауперизма неизбежно влечет за собой дальнейший рост пауперизма. Все лица, которые в состоянии существовать на собственные средства, теряют из-за налога на вспомоществование, которым их обременяют их сограждане-пауперы, свое имущественное равновесие и, в свою очередь, скатываются в пропасть официальной благотворительности.
Пауперизм с увеличивающейся скоростью порождает пауперизм. Но в той же мере, в какой растет пауперизм, растет и преступность и деморализуется самый источник жизни народа — молодежь.
1845, 1846, 1847 годы представляют в этом отношении весьма печальную картину.
Число юношей и девушек моложе 18 лет, находившихся под арестом по приговору суда, составляет:
Таким образом, с 1845 г. каждый год число малолетних преступников моложе 18 лет увеличивалось примерно вдвое. Исходя из такой пропорции, в 1850 г. в Бельгии должно быть 74816 малолетних преступников, а в 1855 г. — 2393312, т. е. больше, чем численность всей молодежи до 18 лет и больше половины всего населения страны. В 1856 г. в тюрьме сидела бы вся Бельгия, в том числе и не родившиеся еще дети. Может ли монархия пожелать себе более широкой демократической основы? Ведь в тюрьме царит — равенство.
Рутинеры политической экономии тщетно прибегали к двум своим моррисоновским пилюлям — свободе торговли, с одной стороны, и покровительственным пошлинам — с другой. Пауперизм во Фландрии родился при системе свободной торговли, он вырос и окреп при системе покровительственных пошлин, направленных против иностранного полотна и льняной пряжи.
В то время как среди пролетариата так быстро растут пауперизм и преступность, у буржуазии иссякают источники дохода, как это доказывает недавно появившаяся сравнительная таблица бельгийской внешней торговли за первые полугодия 1846, 1847, 1848 годов.
Кроме оружейных и гвоздильных заводов, для которых, в виде исключения, обстоятельства в этот период складывались благоприятно, суконных фабрик, поддерживающих свою былую славу, и производства цинка, незначительного по сравнению с общей продукцией, вся бельгийская промышленность находится в состоянии упадка или застоя…
За небольшими исключениями, наблюдается значительное сокращение вывоза продукции бельгийского горного производства и металлических изделий.
Приведем несколько примеров:
Общее сокращение вывоза продуктов этих трех отраслей за первое полугодие 1848 г. составляет, таким образом, 344481 тонну, несколько больше 1/3 всего количества. Перейдем к льняной промышленности:
Сокращение в I полугодии 1847 г. по сравнению с I полугодием 1846 г. достигает 657000 килограммов; сокращение в 1848 г. по сравнению с 1846 г. составляет 1613000 килограммов, или 64 %.
Вывоз книг, хрусталя, оконного стекла невероятно сократился; уменьшился также вывоз необработанного и чесаного льна, пакли, древесной коры, табачных изделий.
Всепожирающий пауперизм, неслыханное распространение преступности среди молодежи, систематический упадок бельгийской промышленности образуют материальную основу для конституционных прелестей. Так, министерская газета «Independance» насчитывает — и не устает возвещать об этом — свыше 4000 подписчиков. Престарелый Меллине, единственный генерал, спасший честь Бельгии, сидит под домашним арестом и на днях предстанет перед судом присяжных в Антверпене{110}. Гентский адвокат Ролен, конспирирующий против Леопольда в интересах Оранской династии и в интересах Леопольда Кобургского против своих будущих союзников, бельгийских либералов, — Ролен, двойной ренегат, получил портфель министра общественных работ. Бывший торговец различным хламом, франскийон[188], барон и военный министр Ша-а-азаль размахивает своей громадной саблей и спасает европейское равновесие. «Observateur» увеличил программу сентябрьских празднеств[189] еще на одно развлечение — генеральную процессию (Ommeganck General) вчесть Doudou из Монса, Houplala из Антверпена и Mannequin Pisse из Брюсселя. И «Observateur» — газета великого Верхагена — рассказывает об этом самым серьезным образом. Наконец, и это вознаграждает ее за все страдания, Бельгия стала высшей школой для берлинских Монтескьё — какого-нибудь Штуппа, какого-нибудь Гримма, какого-нибудь Ганземана, какого-нибудь Баумштарка — и вызывает восхищение «Kolnische Zeitung». Счастливая Бельгия!
Написано К. Марксом 6 августа 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 68, 7 августа 1848 г.
Перевод с немецкого
ДЕБАТЫ ПО ПОЛЬСКОМУ ВОПРОСУ ВО ФРАНКФУРТЕ
I
Кёльн, 7 августа. Франкфуртское собрание, в котором дебаты никогда, даже в моменты сильнейшего возбуждения, не теряли характера истинно-немецкого благодушия, наконец-то расшевелилось при обсуждении познанского вопроса. По этому вопросу, который был уготован для Собрания прусской шрапнелью и постановлениями послушного Союзного сейма, Собрание должно было принять определенное решение. Тут невозможен был никакой компромисс; Собрание должно было спасти честь Германии или еще раз покрыть ее позором. Собрание действовало так, как мы и ожидали; оно санкционировало семь разделов Польши, оно переложило позор 1772, 1794 и 1815 гг. с плеч немецких государей на свои собственные плечи.
Больше того! Франкфуртское собрание объявило эти семь разделов Польши семью оказанными полякам благодеяниями. Разве насильственное вторжение еврейско-германской расы не вознесло Польшу на такую высоту культуры, на такую ступень просвещенности, о которых раньше эта страна и понятия не имела? Слепые, неблагодарные поляки! Если бы вас не поделили, вы сами должны были бы добиваться этой милости от Франкфуртского собрания!
