История разведывательных служб Израиля - Равив Ден (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Человеком, который поставил под угрозу жизни руководителей израильского разведсообщества, был полковник «Амана», который встретил вертолет и должен был доставить визитеров в родовое поместье Джемаеля. Полковник, занимавший в Бейруте пост офицера связи с фалангистами, заблудился. Он привез Шарона, Сагуя, Шалома и Навота прямо на позиции ООП в контролируемой мусульманами западной части Бейрута. Им просто повезло, что полицейский-христианин завернул машину и предложил им поскорее убираться из этого района. «Я не знаю, кто был этот полицейский, — вспоминал впоследствии Шарон, — но я не сомневаюсь, что он спас жизнь мне и нескольким высокопоставленным израильским разведчикам, включая того самого полковника, который решил поехать “коротким путем”».
Кое-как добравшись до резиденции Джемаеля, Шарон выразил свои соболезнования отцу Башира ветерану христианской милиции Пьеру Джемаелю. Навот выступал в качестве записывающего беседу, которая неожиданно получилась довольно официальной. Эта встреча имела жизненно важное значение для следующего этапа развития событий, и рукописные записи Навота осели в архивах «Моссада». Эти записи впоследствии стали ключевым фактором в ходе грандиозного судебного процесса в Нью-Йорке, когда Шарон предъявил иск по поводу клеветы журналу «Тайм», который лживо утверждал, что он якобы предложил Джемаелям отомстить палестинцам. Шарон выиграл это дело.
Во всяком случае на следующий день, 16 сентября, лидеры фалангистов проявили большую активность. Было принято решение, что брат Башира — Амин Джемаель станет следующим кандидатом в президенты, и они отправили своих боевиков в лагеря палестинских беженцев Сабра и Шатила в южном пригороде Ливана. Подразделениями фалангистов командовал хорошо известный израильтянам Эли Хобейка. Вооруженные до зубов фалангисты свободно прошли в лагеря мимо охранников-израильтян. Цель Хобейки — очистить территорию от палестинских партизан.
Вместо этого христианская милиция развязала в лагерях продолжавшуюся целые сутки кровавую оргию, убивая детей, женщин и стариков. Боевые отряды ООП уже давно покинули эти лагеря. В истерическом припадке, вызванном смертью их обожаемого лидера Башира, фалангисты расстреляли и зарезали около 700 человек. Все это произошло на глазах солдат и офицеров регулярной израильской армии, которые спокойно оставались на своих постах по периметру лагерей и делали вид, что происходящее их не касается.
Телевидение разнесло ужасающие картины гор трупов по всему миру. Небольшая деталь, что убийцами были фалангисты, а не израильтяне, не дошла до большей части иностранной аудитории. Мир увидел массовое убийство в Сабре и Шатиле как логическое завершение израильского вторжения в Ливан. Это была катастрофа.
Бегин пытался убедить всех, что тут одни арабы убивали других арабов и Израиль не имел к этому никакого отношения. Иностранцы в это не поверили, так же как не поверили и тысячи израильтян, выразивших протест против действий своего правительства в Ливане. Бегин согласился назначить специальную комиссию во главе с бывшим членом Верховного суда Ицхаком Каханом для изучения вопроса о возможной причастности Израиля к зверствам в Сабре и Шатиле.
В ожидании заключения комиссии Кахана Шарон продолжал попытки реализации своего стратегического плана на других направлениях. Он увидел возможность нанести удар в Северной Африке самозванному борцу с сионизмом ливийскому полковнику Каддафи. В это время ливийцы были активно вовлечены в гражданскую войну на территории своего юго-восточного соседа в республике Чад. Каддафи поддерживал антиправительственных повстанцев. К востоку от Чада опасавшийся Ливии президент Судана Ньюмейри изо всех сил помогал прозападному президенту Чада Хасану Хабре. Соединенные Штаты и Франция, владевшая ранее этой колонией, также были на стороне Хабре.
Каддафи особенно раздражал израильтян тем, что блокировал их настойчивые усилия восстановить свое влияние в Африке. Этот ливийский революционер шантажировал и подкупал африканских лидеров, препятствуя восстановлению этими странами дипломатических отношений с еврейским государством. Тот факт, что он поддерживал наиболее радикальные и фанатичные группировки в Европе и арабском мире, только подчеркивал важность общей цели США и Израиля: всемерно ослаблять влияние ливийского лидера с прицелом на его свержение.
Шарон поручил своему помощнику генералу Тамиру лично изучить возможности для антиливийских акций. В ноябре 1982 года Тамир, как он это часто делал в качестве тайного эмиссара Шарона, исчез из Израиля. Он вылетел в Париж для встречи с высокопоставленным представителем Чада и обсуждения конфликта в Северной Африке и угрозы прямой интервенции ливийской армии. Чадский представитель был настроен оптимистически в отношении шансов Хабре на победу, но он опасался полномасштабного вмешательства ливийской армии. Чад добивался от Франции обещания прислать свои войска, если с севера в страну вторгнутся ливийцы.
По итогам этой встречи Тамир пришел к выводу, что Израиль мог бы направить в Чад небольшой контингент войск» Он старался извлечь максимальную пользу из складывавшейся ситуации: основная ответственность за спасение режима Хабре ляжет на плечи Франции, а Израиль наберет политический капитал за «укрощение» Каддафи. Тамир и чадский посланник пришли к общему выводу, что израильский представитель должен посетить столицу Чада Нджамену и окончательно согласовать детали тайного соглашения Чада с Израилем.
Спустя две недели из Чада был получен условный сигнал, и Тамир в гражданской одежде через Париж вылетел в Нджамену город с полумиллионным населением, практически опустошенный гражданской войной. Многие дома были разрушены, дороги искорежены, и весь город стоял в развалинах.
Слово «нджамена» на одном из местных диалектов означает «город для отдыха», но израильскому генералу отдыхать было некогда. Сразу по прибытии его доставили в президентский дворец для встречи с Хабре. Переговоры продолжались всю ночь, и под утро генерала отвезли на позиции в северной пустыне. Стороны договорились, что Израиль пришлет своих военных экспертов для оказания помощи вооруженным силам Чада в гражданской войне и противостоянии с Ливией. Тамир через Париж возвратился в Израиль и доложил о результатах переговоров Шарону.
Потом пришла очередь путешествовать Шарону. В январе-феврале он посетил несколько стран Африки, где предлагал военную помощь в обмен на восстановление дипломатических отношений. Десятки стран в конце 1973 года, выполняя решение Организации африканского единства, разорвали дипломатические отношения с Израилем в качестве реакции на войну Йом киппур и последующего нефтяного эмбарго, что резко повысило значение арабских нефтедолларов. Во время посещения Заира Шарон встретился не только с президентом Мобуту, но и с президентом Чада Хабре. Они достигли взаимопонимания в вопросе необходимости противодействия подрывной деятельности Ливии. Для подкрепления своих слов Шарон передал Чаду груз стрелкового оружия, доставленного самолетом из Израиля. Вскоре израильская армия направила в Нджамену 15 советников из уже находящегося в Заире израильского контингента.
Когда в «Моссаде» стало известно о тайных миссиях Тамира и личной дипломатии Шарона. Наум Адмони пришел в ярость. Африка традиционно была сферой деятельности «Моссада», а не министерства обороны. Однако вся операция была проведена за спиной «Моссада», и Шарон, судя по всему, не собирался информировать «Моссад» о ее результатах. Адмони пожаловался премьеру, подчеркнув огромный риск, связанный с направлением израильского военного персонала в страны с неустойчивыми режимами, где в любой момент повстанцы могут одержать верх. Положение усугублялось тем, что израильские военные советники в Чаде могли попасть в плен к ливийцам.
Шарон и Тамир всячески оправдывали свою дипломатическую вылазку, указывая Бегину на преимущества, которые могут быть получены в связи с объединением умеренных африканских сил с умеренными арабскими странами в едином фронте против Каддафи. Однако премьер-министр пришел к выводу, что Адмони был прав как в части оценки риска, так и в плане необходимости соблюдения бюрократического этикета и включения «Моссада» в решение вопросов тайной дипломатии. Полутора десяткам израильских военных советников было приказано вернуться домой.
