История России в рассказах для детей (том 1) - Ишимова Александра Осиповна (книги онлайн полностью .TXT) 📗
Петр, единодержавный обладатель России
1689 год
Вы помните, что еще в детстве у Петра были маленькие товарищи, с которыми он любил играть в солдаты. Они со всей точностью настоящих солдат помнили весь порядок команды и, с почтением слушая своего маленького командира, быстро и ловко исполняли его приказания. Впоследствии число их увеличилось, и поскольку они обыкновенно жили в потешном Преображенском дворце, то их называли потешными. А может быть, это имя произошло и от того, что они составляли увеселение, или – как тогда говорили – потеху Петра.
Но это увеселение вскоре сделалось гораздо важнее, вот по какой причине. В числе иностранцев, служивших в России при царях Алексее Михайловиче и Феодоре
Алексеевиче, был один женевский дворянин – Лефорт. С красивой наружностью в нем соединялись и прекрасные качества души. Особенно отличался он своей храбростью, прямодушием и привязанностью к стране, ласково принявшей его в число сынов своих. Он любил Россию, как свое отечество, и очень хорошо знал русский язык. Все это обратило на него особенное внимание десятилетнего государя. Дружба, существовавшая впоследствии между ним и Лефортом, началась с голландского языка. Петр просил образованного женевца научить его по-голландски. Уроки начались, и с того времени не было для Петра более приятного препровождения времени, как разговаривать с новым любимцем своим. Лефорту было чем занять любопытного ребенка, было что рассказать. Он так много странствовал по разным государствам, так много видел на свете и хорошего, и дурного, что в разговорах с ним Петр мог беспрестанно узнавать что-нибудь новое и полезное.
Лефорт заметил, что маленькому слушателю более всего нравились рассказы об иностранных войсках и о том устройстве, до которого они были уже доведены в Европе. Не было конца расспросам об их вооружении, одежде, ученье – любопытный царь хотел знать малейшие подробности. Вот Лефорт, чтобы удовлетворить желание его в полной мере и удивить приятной неожиданностью, выбрал пятьдесят человек потешных, одел, вооружил и обучил их совершенно по-европейски и однажды утром привел всех ко дворцу. Двенадцатилетний Петр был в восхищении, увидев перед глазами своими то, о чем прежде так много слышал, и едва узнавал товарищей своих в новых мундирах. Он то перебегал от одного к другому, то брал палочки из рук барабанщика и учился сам барабанить, то обнимал и целовал Лефорта, так искусно сумевшего угодить ему. Он сделал его командиром новой роты, а сам, чтобы изучить в совершенстве военное искусство, записал себя в эту роту простым солдатом. И не подумайте, что он сделал это для одного удовольствия своего, не имея намерения исполнять обязанности нового звания. Нет, напротив того, не было солдата усерднее и исправнее. Он не только спал в общей палатке солдат, обедал за одним столом с ними и носил такую же одежду, но стоял по очереди на карауле и отправлял все солдатские работы – например, возил землю к строившейся крепости. Он даже сам сделал тележку, на которой возил эту землю. Одним словом, он хотел на собственном опыте узнать все трудности военной службы, удостовериться в возможности переносить их и показать своим подданным пример повиновения начальству. Такой пример был чрезвычайно нужен для них: дух местничества еще не совсем истребился, и многие из бояр еще любили величаться старейшинством или родом и неохотно поступали на службу. Теперь могли ли они не переменить образа мыслей, если видели, что сам государь служит простым солдатом и в этом звании безо всяких противоречий исполняет приказания своего начальника?
Вот первое великое дело Петра, милые читатели! Его служба рядовым в роте потешных доказала самым надменным приверженцам старинных предрассудков о породе, что не знаменитые предки, а собственные заслуги составляют достоинство человека. С тех пор как царственный воин с восторгом и почтительной благодарностью принял от начальника роты за отличную службу свою чин сержанта, умолкли навсегда смешные споры о знатности предков и все уверились в необходимости лично заслуживать те достоинства, которыми хотели гордиться. Многие начали записывать детей своих в потешные, и число их вскоре так увеличилось, что уже не могло помещаться в селе Преображенском и надобно было часть из них перевести в ближнее село царское – Семеновское. Вот эти-то потешные преображенские и семеновские и составили впоследствии два гвардейских полка, которые до сих пор носят эти знаменитые имена.
Беспрестанно занимаясь ими и находя главное удовольствие в этом занятии, Петр не думал о том, что честолюбивая сестра отнимает у него всю царскую власть. Он даже редко ездил в Москву – Преображенское было любимым местом его, где он жил, почти не выезжая. Кроме службы с потешными, у него было много других занятий, и потому не удивительно, что он не догадывался о намерениях Софии. Каждый день несколько часов проводил он за военно-математическими науками. Учителем его в этом предмете был один искусный артиллерийский поручик – Франц Тиммерман, лично им выбранный из офицеров Пушечного двора. Здесь кстати заметить, милые читатели, что Петру после коронования его уже не давали настоящих учителей: у предков наших не было обыкновения, чтобы коронованный государь продолжал учение.
С радостью видела София, что маленький царь думал об этом совсем иначе и беспрестанно переходил от одного урока к другому. Она явно и тайно благоприятствовала его занятиям, замечая, что они отвлекают его от всякого участия в правлении. К тому же и потешные, и математика, и сооружение небольших крепостей, и сражения перед ними казались Софии забавами меньшого брата ее, забавами, вовсе не опасными для умной правительницы.
Но как же ошиблась гордая царевна! Посреди этих мирных забав возрастал могущественный преобразователь России, развивался необыкновенный ум его. В четырнадцать лет он уже показывал боярам своим недостатки прежнего Ратного устава, где особенно недоволен был излишними словами в командах. «Послушайте, – говорил молодой царь, – можно ли офицеру скоро скомандовать все это: "Подыми мушкет ко рту, содми с полки, возми пороховой зарядец, опусти мушкет книзу, посыпь порох на полку, поколоти немного о мушкет, закрой полку, стряхни, содми, положи пульку в мушкет, положи пыж на пульку; вынь забойник, добей пульку и пыж до пороху, приложися, стреляй!"? Не лучше ли, – продолжал Петр, – вместо всего этого сказать: "Слушай! Заряди мушкет! Прикладывайся! Стреляй!"» Сначала бояре, защищая прежний порядок, не верили, что можно хорошо понять и исполнить это короткое приказание, но, когда Петр скомандовал при них и солдаты так же исправно все сделали, как и прежде, упрямые приверженцы старого порядка должны были согласиться, что замечания молодого царя были в полной мере справедливы.
Военное искусство не было единственным предметом внимания Петра, с самых детских лет это внимание обращалось на все. Надо было слышать, как в двенадцать лет он разговаривал с патриархом о вере и ее торжественных обрядах. Надо было видеть, как он в этом же возрасте, рассматривая библиотеку патриарха, сердился на него за беспорядок в ней и поручил устроить ее своему бывшему учителю Зотову. Почти в то же время искусной хитростью он отучил бояр от пристрастия к охоте и, представив им, как смешно такое бесполезное употребление времени, записал большую часть людей, служивших на Сокольничем дворе, в ряды своих потешных.
Но, несмотря на множество таких случаев, ясно показывавших удивительные способности младшего царя, гордая царевна, ослепленная властолюбием, вовсе не замечала того и продолжала нераздельно управлять государством даже и тогда, когда Петру уже исполнилось семнадцать лет и он по желанию царицы – матери своей – избрал себе супругу. И в это время София называла себя во всех указах Самодержицей России, и ее портрет в короне и порфире был изображен на всех монетах и медалях. Она даже хотела в качестве государыни торжественно показываться народу в большие праздники. Но семнадцатилетний Петр, чувствуя права свои, начал противиться этой самовластной воле и во время Крестного хода из Успенского собора в Казанский 8 июля 1689 года решительно объявил, что сестра его должна быть в церкви только как царевна, а не как правительница и государыня. София не обратила никакого внимания на слова брата и пошла, как и всегда, рядом с обоими царями
