Жаркое лето 1953 года в Германии - Платошкин Николай Николаевич (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
19 июня настойчивый и честный британский комендант Берлина в своем описании событий 16–17 июня еще раз отмечал, что с западной стороны постоянно «подливалось масло в огонь» беспорядков. Особенно ярко, по мнению англичанина, это проявлялось на границе Западного и Восточного Берлина, где были зафиксированы «провокации западных подстрекателей и политических партий». Один из сотрудников британской военной администрации в Берлине Стивен Оливер сообщал в аппарат Верховного комиссара Великобритании в Германии, что по недавно появившимся сведениям «восточное бюро» ОНП в период между объявлением в ГДР политики «нового курса» и началом волнений «разжигало сопротивление строительных рабочих Сталиналлее против повышения норм».
Между тем кому-то явно не нравилось, что «сопротивление тоталитаризму» в ГДР никак не обретает «второе дыхание». 20–21 июня в Берлине и основных крупных городах ГДР опять как по мановению волшебной палочки стали распространяться слухи о намеченной на 22 июня всеобщей забастовке железнодорожников и «итальянских забастовках» на ряде ведущих предприятий страны, в том числе заводе «Карл Цейс» в Йене. Проверка этих слухов сотрудниками МВД СССР выявила их полную беспочвенность. Однако правительство ГДР, уже «обжегшись на молоке» 16 июня, стало «дуть на воду». Перед командованием советских войск был поставлен вопрос о выделении оружия для вооружения транспортной полиции и переброске с севера ГДР полка казарменной полиции для усиленной охраны крупнейших железнодорожных узлов. Министр путей сообщения ГДР Роман Хвалек направил всем начальникам железнодорожных участков депешу с предписанием быть в состоянии повышенной готовности на случай провокаций. Телеграмма Хвалека внесла определенную нервозность (на что, видимо, и рассчитывали распространители слухов). Советское командование для успокоения властей ГДР выделило часть запрошенного оружия и отдало приказ о взятии железнодорожных узлов под усиленную охрану. Казарменную полицию было решено оставить на месте. Как и ожидалось, все прошло спокойно. Лишь в Цвиккау в 23.00 21 июня возле помещения транспортной полиции на железнодорожном вокзале собрались около 40 человек. Они кричали, что в Берлине уже расстреливают участников волнений, поэтому, дескать, нечего безучастно ждать своей очереди. За несколько минут толпа выросла до 150 человек. Пришлось задержать 30 наиболее активных участников этого выступления.
В целом, ситуация 21 июня была неоднозначной. Хотя это было воскресенье, многие заводы работали, чтобы наверстать упущенное 16–17 июня время. Здесь следует отметить, что правительство отказалось оплатить рабочее время тех, кто участвовал в забастовках, однако согласилось выплатить 90 % тарифной ставки тем, кто не работал из-за того, что простаивал весь завод. Если не было четких доказательств об участии какого-либо лица в демонстрациях и забастовках, то было достаточно письменного заявления о неучастии в протестах для получения зарплаты.
В то же время на некоторых строительных предприятиях Берлина говорили, что как только русские возвратятся в казармы, надо начинать все сначала. Причем на этот раз пропаганда противников ГДР уже не критиковала политику «нового курса». Наоборот, утверждалось, что это правильная линия, но пока у власти Ульбрихт, она не будет осуществлена.
22 и 23 июня на территории ГДР воцарилось спокойствие. Только за эти два дня из Западного Берлина домой вернулись более 2600 человек.
Настала пора подвести итоги кризиса и извлечь из него необходимые выводы. Этим занимались как в ГДР и СССР, так и на Западе.
Глава VI
Пейзаж после битвы
24 июня 1953 года Верховный комиссар СССР в Германии В. С. Семенов, маршал В. Д. Соколовский и заместитель Семенова по политическим вопросам П. Ф. Юдин направили в Москву своим непосредственным начальникам Молотову и Булганину (министр обороны СССР) обширную докладную записку «О событиях 17–19 июня 1953 года в Берлине и ГДР и некоторых выводах из этих событий». [302]
В записке подробно излагался ход волнений и правильно назывались их причины: недовольство населения ГДР ухудшением жизненного уровня и негативное отношение к некоторым руководителям страны. Говорилось и о влиянии на события Запада. Предложения авторов записки состояли как бы из двух больших групп: «оргвыводы» по руководству ГДР и экономическая помощь СССР ГДР.
Семенов и Соколовский предлагали освободить Ульбрихта от обязанностей заместителя премьер-министра ГДР и ликвидировать вообще занимаемый им второй пост — генерального секретаря ЦК СЕПГ. Не трудно заметить, что руководство ГДР предлагалось в организационном смысле построить по советскому образцу, сложившемуся после смерти Сталина. Тогда в КПСС тоже не было ни генерального, ни первого секретаря ЦК (Хрущев стал первым секретарем только в сентябре 1953 года) и все секретари ЦК считались равными. Основным центром власти был Совет Министров, а его председатель Г. М. Маленков считался первым человеком в государстве. Теперь и в ГДР, по замыслу Семенова, Соколовского и Юдина, должно быть создано коллективное руководство на базе Совета Министров во главе с О. Гротеволем (президент страны Пик был к тому времени уже тяжело больным человеком). Предложение сделать Ульбрихта «козлом отпущения» было сделано и с явным расчетом на то, чтобы понравиться Берии, который ненавидел Ульбрихта. «Под Берию» выдвигалось и предложение включить МГБ в состав МВД ГДР и сделать шефом этого суперминистерства Цайсера, который пользовался доверием Берии. Наконец, предполагалось коренным образом обновить состав Политбюро ЦК СЕПГ.
Ульбрихт утверждал позднее, что партию должна была возглавить «двойка» — Цайсер — Херрнштадт, которые вели на этот счет в конце июня 1953 года переговоры с посланцами Берии.
Таким образом, через неделю после того, как строительные рабочие Сталиналлее вышли на свою первую демонстрацию, политическая карьера Ульбрихта казалась законченной.
И тут ему на помощь пришли события в Москве 26 июня, когда инициатор всех последних преобразований в ГДР Лаврентий Берия был арестован прямо на заседании Президиума ЦК КПСС. Но пока в ГДР никто об этом ничего не знал. Горячее обсуждение в советском руководстве положения в ГДР также сыграло свою роль в формировании заговора против Берии. Булганин вспоминал, как Берия убеждал его поддержать линию шефа МВД в германском вопросе. Наткнувшись на сопротивление, Берия заявил, что некоторых министров надо вывести из президиума совмина и снять со своих постов. Помимо самого Берии членами президиума на тот момент были Молотов и сам Булганин. Обеспокоенные такими взглядами Берии Хрущев и Маленков с 12 июня 1953 года начинают переговоры с другими членами руководства страны с целью отстранения Берии от власти. Беспорядки в ГДР дали желанный предлог для развенчания германской политики слишком энергичного и честолюбивого соперника.
20–21 июня 1953 года состоялся 14-й пленум ЦК СЕПГ, о чем 22 июня сообщил населению ГДР экстренный номер «Нойес Дойчланд». В заявлении ЦК «О ситуации и первоочередных задачах партии» говорилось о том, что высшие руководители партии немедленно выезжают на крупные заводы, чтобы поговорить с людьми и «смело ответить» на любые вопросы. В заявлении признавалось, что если рабочие отвернулись от партии, то виноваты не они, а сама партия. Говорилось о необходимости продолжить политику «нового курса» и отменить все меры начала 1953 года, вызвавшие недовольство рабочего класса.
Во вторник, 23 июня, Гротеволь, Ульбрихт, Эберт (обер-бургомистр Восточного Берлина) и Херрнштадт выступили на ведущих берлинских предприятиях. Слушатели были заранее отобраны, и все прошло гладко. Тем более, что многим рабочим было действительно стыдно за совершенные от их имени 17 июня погромы и поджоги. Уж больно они напоминали (и это было публично подмечено многими представителями интеллигенции) характер действий нацистских штурмовиков из недавнего прошлого. Тем не менее, рабочие и инженеры говорили довольно открыто и критиковали руководство страны, невзирая на лица.
