Книга о Башкирии (Рассказы) - Хакимов Рамиль Гарафович (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
От нее первой узнал я о жизни юного революционера, которому посвящается этот рассказ.
Звали его Касымом Шакирьяновым.
Но революция и поэзия знали его под другим именем — Шамун Фидаи. Это был его псевдоним.
Удивительно рано созрел этот человек! С радостью присягнул он новому времени и не случайно выбрал себе имя Фидаи, что в переводе с арабского означает «Преданный», «Верный».
Родился Шамун в семье оренбургского булочника.
Его хотели сделать надсмотрщиком в отцовской пекарне, стремились воспитать из него хозяйчика — он на всю жизнь возненавидел эксплуататоров.
Мальчика пытались одурманить ядом религии — он сам себе нашел учителей и стал закоренелым безбожником.
Его пытались обуздать — и тогда ему пришлось бежать из Оренбурга в Уфу.
Все эти поступки Шамун Фидаи совершал в возрасте от десяти до четырнадцати лет.
Юный воспитанник уфимской школы-медресе стал пропагандистом передовых идей, сотрудником большевистской газеты «Алга», которую редактировал один из виднейших башкирских революционеров-большевиков Багау Нуриманов.
В газету Фидаи принес первое свое стихотворение. В пылких, не очень отделанных стихах он клеймил позором правительство Керенского, гневно выступал против империалистической войны.
Уже название первого стихотворения — «Долой войну!» — говорило о характере и настроениях автора.
Юный поэт стал вожаком молодежи, он делил все радости и горести защитников молодого Советского государства: работал в подполье, стремился пойти добровольцем в Красную Армию, но его не взяли по молодости лет…
Шамун Фидаи — первый редактор первых молодежных газет Башкирии «Молодая сила» и «Молодой коммунист», член Уфимского губкома комсомола.
…15 июня 1920 года Шамун Фидаи с другом, известным комсомольским работником Барыем Башмаковым, выехал в район.
— Чаю у меня попили и отправились, — вытирает набежавшие слезы тетя Дора. — Больше я их уже никогда не видела.
«Покуда не получила вашего письма, я все еще не верила, ждала, думала все: наверное, живой еще, еще вернется…» — тянется вязь арабских букв на пожелтевшем от времени листочке — письме матери Шамуна к матери Барыя.
Не хотелось верить в смерть этих жизнерадостных, веселых комсомольцев, но пришлось.
На них напали в глухом месте.
Кулаки, предательски убив комсомольцев, скрыли их трупы в болоте.
Видно, очень досадили эти юные комсомольцы врагам революции, если те расправились с ними так зверски.
Шамун был замучен и убит, когда ему было всего семнадцать лет.
Но такие, как он, не умирают. Они остаются навеки на нашем правом фланге и становятся бессмертными.
Я гляжу на светлое, крутолобое лицо юного революционера на фото, которое подарила мне тетя Дора, и повторяю его стихи:
Прожекторы
Светят прожекторы…
Проклятые лучи тянутся из оборонительного форта — словно длиннющие руки слепца. Они настороженно и судорожно ощупывают лед — словно хотят и не могут кого-то найти.
Идет весна 1921 года. В крепости Кронштадт засели контрреволюционеры, поднявшие мятеж против советской власти.
Вылазка врага была такой серьезной, что X съезд большевистской партии решил послать триста своих делегатов на подавление кронштадтского мятежа.
Среди этих закаленных коммунистов был выдающийся башкирский революционер Шагит Худайбердин.
Надо было отбить у Колчака Уфу — и на помощь башкирскому народу пришли тысячи и тысячи русских, украинцев, татар.
А за два года до этого по призыву Ильича на защиту Петрограда пришли башкирские отряды. Они приняли участие в разгроме белогвардейской армии Юденича и вернулись домой со знаменем Петроградского Совета рабочих и красноармейских депутатов, врученным на вечное хранение…
Теперь нужно было ликвидировать новую угрозу, нависшую над колыбелью русской революции, — и на помощь русским рабочим пришли бойцы других национальностей.
Шарят, шарят по льду жадные пальцы слепца, притаившегося за стенами форта.
А Шагит вместе с товарищами ждет, когда совсем стемнеет, тогда легче будет взять крепость.
Посланец башкирского народа лежит на льду и вспоминает, как вчера они с пением «Интернационала» прошли по улицам Петрограда.
Шагит уверен: победой большевиков завершится и этот бой.
Сгущается темень.
Под наступающими ненадежный лед Финского залива и его студеная вода.
Революционные отряды начинают бесшумное продвижение. Преодолены первые сто метров…
Еще сто…
Еще…
Чу! Хищные пальцы прожекторов нащупали храбрецов.
Снаряды проламывают лед. Через несколько минут вся его поверхность залита студеной водой.
С коротким вскриком уходят в невидимые проруби товарищи, и, может, ледяная смерть уже готова поглотить тебя.
Но ползет командир роты Шагит, ползут делегаты партийного съезда и, увлеченные их примером, ползут по льду другие защитники Питера.
— Ура-а-а!..
Врезаются в глаза поднявшихся на штурм бойцов безжалостные острия лучей.
— Ура-а-а!..
С этими криками бойцы идут все вперед и вперед.
И вот считавшийся неприступным форт взят.
Враги в панике бегут. Их надо догнать и добить. Впереди новые форты, в которых стремятся укрыться отступающие.
Среди разрывов, по дырявому, как решето, льду, вперед, навстречу крепости!
От форта к форту, от победы к победе!
И, когда уже четко обозначилась полная победа, Шагит падает, сраженный осколком снаряда.
…Но Шагит Худайбердин не погиб в том бою.
Он был делегатом и XI съезда партии, снова слушал Ленина.
И, хотя раны говорили, что жить осталось недолго, он был счастлив своей судьбой.
Вчерашний рядовой, он стал политкомиссаром, командовал целой дивизией.
Бывший батрак, он стал одним из организаторов Башкирской Автономной ССР и одним из первых башкир получил орден Советского государства.
Потомок людей, никогда не державших в руках карандаша, он возглавил комитет по разработке башкирской письменности.
Воин и поэт! Знать, салаватская кровь кипела в его сердце. Одно из его стихотворений обнаружили в служебном блокноте.
Гроза врагов народа, он был по своей натуре очень добрым и поэтичным человеком.
Шагит Худайбердин одинаково надежно держал в руках меч и лиру. Но старые раны, кронштадтский лед и балтийская студеная вода доконали двадцативосьмилетнего партийца.
Он сгорел на своем посту в 1924 году.
…Потомков Шагита освещают совсем другие прожекторы.
Недалеко от памятника, установленного в честь видного революционера, в Башкирском государственном театре оперы и балета идут спектакли. Ослепительный, праздничный свет театральных прожекторов бережно поддерживает невесомое тело балерины.
Кто она?
Это дочь Шагита — заслуженная артистка РСФСР Тамара Худайбердина.
Шагит и его товарищи, отдавшие свою жизнь за светлое будущее народа, могли только догадываться о том, какая будет жизнь на нашей земле.
Но мы, их потомки, мы хорошо знаем, какой ценой добыто сегодняшнее счастье, и стараемся жить так, чтобы быть достойными мечты своих отцов.
Баллада о пионерском барабане
Решили у нас недавно организовать первый в республике пионерский музей.
Краеведческий музей есть.
Художественный — тоже.
И много других музеев есть.
А вот пионерского нет.
Нашли помещение, правда, не особенно большое. Но для начала его было вполне достаточно.
Стали собирать разные пионерские реликвии. Особенно всем хотелось достать те вещи, которые могли бы рассказать о самых первых шагах башкирских пионеров.
