Алексеевы - Балашов С.С. (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
У Мани обнаруживается недомогание, связанное с почками, что крайне волнует Петра Сергеевича и маманю, – она сама страдает почечным заболеванием и старшая сестра Мани Люба, вышедшая замуж четыре года назад, тоже болеет почками: доктора запретили ей иметь детей под угрозой потери зрения при беременности и родах!
Домашний постоянно наблюдающий и лечащий семью Алексеевых доктор (это мог быть гинеколог Владимир Акимович Якубовский или же терапевт Федор Александрович Гетье), будучи в курсе семейных дел своих подопечных, выписывая лекарства, а также устанавливая режим и диету для Мани, шутливо пишет: «Для больной ничего мясного и ничего мужского».
Посоветовавшись с двумя специалистами, знаниям, опыту и мнению которых он верил, Петр Сергеевич, как будущий муж, отвечающий за здоровье жены и их общих детей, передал Мане советы врачей – как ей следует питаться и какой режим дня нужно выдерживать для поправки, чем вызвал раздражение, даже обиду у Елизаветы Васильевны: ведь он это сделал, не переговорив о ней, а у нее свое мнение, как лечить Маню, чем вызвал разногласия между ней и дочерью! Петр Сергеевич вынужден был писать длинные письма Елизавете Васильевне с извинениями и объяснениями: он, мол, не мог предположить, что его обоснованные советы по лечению могут привести к каким-то разногласиям. (Два таких письма П. С. Оленина к Е. В. Алексеевой находятся в личном архиве автора и должны быть переданы музею МХАТ.)
Маня благополучно выздоровела, и пришло время окончательно решать вопрос о ее браке с Петром Сергеевичем Олениным, но маманя все еще не давала на него своего благословения. Тогда Маня обратилась к своему старшему брату, Владимиру Сергеевичу ставшему после кончины в 1893 году их папани Сергея Владимировича ее опекуном, с просьбой дать ей разрешение, благословить ее на брак и быть на свадьбе посаженым отцом; растерявшийся в этой сложной семейной ситуации Владимир Сергеевич, зная о несогласии мамани, отказал, нанеся сестре глубокую обиду. В Красноворотском доме возникла напряженная обстановка [12]…
Через некоторое время Владимир Сергеевич, как опекун, все же дал свое разрешение на брак, но отказался быть посаженым отцом.
В фондах Музея МХАТ сохранился написанный карандашом черновик письма Мани к Владимиру Сергеевичу (см. КС № 21 599):
(Вероятно, октябрь 1895 г.)
«Милый Володя. Сердечно благодарю тебя за разрешение, ты этим возвратил спокойствие обеим сторонам, но меня крайне огорчило, когда я узнала, что ты отказываешься быть моим посаженым отцом. Если были неприятности между нами, то убедительно прошу тебя забыть о них и перед таким важным шагом в моей жизни не отказать мне в твоем благословении, как старшего брата и опекуна. Крепко целую тебя и Паничку [13] в знак нашего примирения, в котором, надеюсь, Вы мне не откажете.
Свадьбу Мани Алексеевой с Петром Сергеевичем Олениным сыграли 22 октября 1895 года; по рассказу самой Марии Сергеевны, венчались они в домашней церкви генерал-губернаторского дома (тогда еще трехэтажного здания – ныне надстроенное пятиэтажное здание Моссовета) на Тверской улице.
В 1896 году, получив диплом медика, Петр Сергеевич не оставляет мысли и надежды стать оперным певцом, и молодые супруги отправляются в Италию – страну вокальных маэстро. У Петра Сергеевича приятный баритон, он берет уроки пения. У очень музыкальной от природы Марии Сергеевны обнаруживается небольшое, но приятное по тембру сопрано, и она, как и ее муж, мечтает петь в опере. Пока же она разучивает романсы и рискует участвовать в семейных домашних концертах на вечерах у родных и знакомых. Ее старшие братья Володя и Костя добродушно подсмеиваются над ней: «Ну какая же из тебя выйдет певица с твоим малюсеньким, слабеньким голоском?!.»
Из Италии Мария Сергеевна возвращается беременной, и 8 июня (по старому стилю) 1897 года в подмосковной усадьбе Алексеевых Любимовке у супругов Олениных родится мальчик, которого нарекли Евгением, по-домашнему – Женей. Крестными Жени были маманя Елизавета Васильевна Алексеева и Сергей Сергеевич Оленин (брат Петра Сергеевича).
Молодая мать кормила грудью своего первенца до восьми месяцев, затем отняла, так как снова уже была беременна; второй сын родился через полтора года после рождения Жени, а именно 30 сентября 1898 года. Новорожденного хотели назвать Святославом, но священник отказался давать это имя, ссылаясь на то, что в святцах это имя вычеркнуто, и тогда второго сына назвали Сергеем. Крестной матерью Сережи стала Любовь Сергеевна Бостанжогло (в то время), старшая сестра Марии Сергеевны. Не имея собственных детей, Любовь Сергеевна привязалась к своим племянникам Олениным. Маманя Елизавета Васильевна обожала внуков – сыновей Манюши, по возможности часто навещала их, баловала и разрешала им делать над собой, что им было угодно, вплоть до того, что маленькие сорванцы раскрашивали обожавшей их бабушке лицо. В дни рождений, на именины, в праздники, при появлении первого зуба бабушка Лиза щедро одаривала внуков; в фондах Музея МХАТ хранятся небольшие конвертики из-под денег и небольших по размеру драгоценных вещиц, с написанными на них нежными обращениями к внукам.
Семья Олениных жила отдельно, на Воздвиженке, и когда дети подросли, няня водила их гулять в Александровский сад и даже в Кремль.
Женя рос очень подвижным и общительным; Сережа был меланхоличен, малоподвижен, толст и капризен, он без конца хныкал и орал, и успокоить его стоило больших трудов; бабушка Анна Михайловна Оленина-Алянчикова называла Сережу «тюфяк противный». Однажды Сережа так досадил своими капризами и ором отцу что тот не выдержал и, перекинув сына через руку, так ударил его по попке, что на ней отпечатался след отцовской ладони – мальчик буквально зашелся криком и слезами… и вдруг замолчал. Петр Сергеевич спросил: «Ну как, Сережа, помогло?» Малыш ответил: «Помогло» и с тех пор перестал капризничать!
В 1896—1897 годах К. С. Станиславский и вся семья Алексеевых знакомятся с молодыми, талантливыми Леонидом Витальевичем Собиновым и Федором Ивановичем Шаляпиным, которого С. И. Мамонтов (кстати говоря, женатый на двоюродной сестре Алексеевых Елизавете Григорьевне Сапожниковой) пригласил в свою Частную оперу. Сразу возникли общие театральные интересы, дружеские отношения, молодые певцы появляются в гостях у Алексеевых в Москве и в подмосковной усадьбе Любимовке. Они посещают представления Общества искусства и литературы; Алексеевы (в том числе К. С. Станиславский, Анна Сергеевна Штекер, Любовь Сергеевна Бостанжогло, Петр Сергеевич Оленин с женой Марией Сергеевной) стараются по возможности не пропустить ни одного спектакля и концерта обоих певцов. После часто ездят совместно ужинать.
Несомненно, что, готовясь к карьере оперного певца, Петр Сергеевич Оленин продумывал, как и у кого добиться ему дебюта, и в этом отношении Частная опера С. И. Мамонтова представлялась ему наиболее вероятной практически. Но, как всегда, были свои «за» и «против».
Прельщала возможность совместной работы с Ф. И. Шаляпиным. «Против», видимо, было то обстоятельство, что Савва Иванович любил, когда все исполняли только так, как он того желает, а Петр Сергеевич, по своей натуре художника, был инициативным искателем своего видения, своих решений в русле требований режиссера, причем решений логических – так, как его учили в Обществе искусства и литературы К. С. Станиславский и его единомышленники.
Такая моя точка зрения косвенно подтверждается разговором мамани Елизаветы Васильевны с дочерью Маней, приведенным в ее письме от 10 сентября 1896 года к сыну Косте, посланном из Милана, где она была совместно с Олениными:
«Про возрождение Мамонтовской оперы я Мане сказала, но она как-то сухо отозвалась на мою радость, говоря, что Савва Иванович любит, чтобы все исполняли, как он того желает, а Петя этого не делает».
12
Вскоре после кончины К. С. Алексеева-Станиславского, в 1938—1939 годах, знавшие его люди писали воспоминания о Константине Сергеевиче; написала свои воспоминания о брате и его младшая сестра Маня – Мария Сергеевна Алексеева, в первом браке Оленина. Ниже приводится выписка из этих воспоминаний, сделанная ее сестрой Зинаидой Сергеевной Соколовой, машинописный экземпляр которых хранится в фонде К. С. Станиславского архива Музея МХАТ под шифром: Архив КС № 17 363.
«К Косте [у меня] осталось чувство благодарности за то, что он согласился меня благословить в то время, как Володя отказался, и еще за то, что Костя откровенно мне сказал свое мнение о моем браке. Он не одобрял его, но чтобы в доме не было скандала, Костя сказал, что он „сыграет роль посаженого отца“. Я за это согласие была благодарна Косте, т. к. была измучена всеми неприятностями в связи с моим нежелательным для мамы браком.
Затем еще помню мой разговор с Костей… о том, что я разводилась с Олениным. Костя сказал, что он рад этому и меня не винит, т. к. считает, что брак с Петром Сергеевичем был неравный, что Петр Сергеевич был «поживший», а я – девочка и, вероятно, для Оленина – мало развитая».
13
Паничка – Прасковия Алексеевна Алексеева (ур. Захарова), жена Владимира Сергеевича Алексеева.
