История Византийской империи. Том 1 - Успенский Федор Иванович (электронная книга TXT) 📗
Отношения вассала к сеньору не создавали еще феодализма, а только обусловливали его развитие. Это развитие направлялось двумя путями. С одной стороны, присяга на верность, даваемая вассалом сеньору, не исключала присяги на верность королю, но уже в первой заключалось предрасположение к умалению важности второй. Король прямо и непосредственно мог опираться только на верность прямых своих вассалов; непосредственно же от короны давались далеко не все бенефиции. Мог наступить момент, когда все сеньоры обратятся в сословие, преследующее сословные, а не государственные интересы; тогда король окажется без подданных, ибо сеньориальная система знает подчинение вассала сеньору, а не подданного своему государю. Тенденция же прямых королевских вассалов обратиться в замкнутое сословие завершается в X в. К этому времени становятся наследственными государственные должности, устанавливается наследство бенефиций, и сословие сеньоров становится крепким и замкнутым, преследующим сословные интересы. Королевская власть все более стушевывается, а на место ее вырастает административная и судебная власть сеньоров. Связи между королем и подданными рушатся, и на место их возникают связи между местным феодальным владетелем и зависимым от него населением. Большие области, управляемые наследственными администраторами, обращаются в замкнутые в себе территории с отдельным судом сюзерена, с своей финансовой системой, с своими денежными знаками, с своим войском, наконец, с своим местным государем. По подобию первых образуются меньшие территории с независимыми владельцами.
Вот результат, к которому пришло западноевропейское развитие в X в. Характеризовать его можно немногими словами. Сверху донизу постепенно понижающаяся лестница иерархических ступеней. Верхние слои держатся узами сеньората и вассалитета, нижние находятся в полном подчинении феодальной знати, которая раскинула свои корни по всей территории, подвергшейся влиянию романизации.
Несколько прекрасных страниц в III т. «Истории цивилизации во Франции» Гизо, посвященных описанию феодального замка и земледельческого населения кругом его, дают яркую картину средневековой жизни, которая переносит в новый и чуждый нам мир отношений. Никто не будет отрицать, что в феодализме мы имеем самый выразительный и самый существенный признак западной истории. По разнообразию факторов, входящих в его образование, по постепенности, с которой обнаруживаются в нем экономические, социальные и политические элементы, наконец по глубине влияния на все общественные отношения как частного, так и публичного права, феодализм представляет в себе много важного материала для сравнения.
В областях, зависевших в своем развитии от Византии, несомненно, должны были действовать на организацию общественной жизни те же экономические факторы, что и в областях с преимущественным римским влиянием. Но результат там и здесь оказался не одинаков. В Византийской империи от VIII в. и до турецкого завоевания наблюдается постоянно разделение земледельческого сословия на два класса: свободный и зависимый. Первый сидел на своих землях и лично отбывал денежные и натуральные повинности, не исключая и военной; второй обрабатывал чужую землю и находился в разных степенях зависимости от духовных и светских землевладельцев. Этим определяется основной фон картины восточноевропейского экономического и социального развития.
Говоря выше о преградах к распространению романизации на Востоке, мы ссылались на Крестьянский закон, изданный в VIII в. Этот закон должен послужить точкой отправления в истории экономического развития на Востоке. Кратко говоря, в этом законе находим отмену римских правовых воззрений на патронат: в нем нет и помина о помещичьей усадьбе и зависящем от нее крестьянском населении (patrocinium vicorum–servi и adscriptitii). Этого мы не найдем в тогдашних западных законодательствах. Но самым смелым и неожиданным нововведением в Крестьянском законе оказываются свободное крестьянское сословие и мелкое землевладение. Закон по существу своему есть земский полицейский устав и трактует об обычных проступках в земледельческом быту: о воровстве, потравах, увечье, порче межевых знаков и т. п. Но по духу своему и главному содержанию он применен к потребностям населения Византийской империи, живущего в общине и управляющегося своим обычным правом. Заметим здесь к слову, что почти все статьи этого закона встречаются в древнем русском законодательном памятнике – в уставе Ярослава.
Славянская община Восточной империи не напоминает ли германскую марку в западной истории? Конечно, да. Здесь мы получаем явное сходство факторов и с этим вместе намечаем основу, по которой должно идти дальнейшее развитие. Судьбы восточного социального развития, однако, направляются не тем путем, каким шло западное, и это тем любопытней, что экономическая среда, действовавшая разрушительно на марку, угрожала благосостоянию и византийской общины. Мы видели, что в VIII в. для германской марки был самый критический момент, и что Каролинги, хотя и понимали значение совершавшихся событий, не нашли нужным или возможным оказать поддержку сельской общине, вследствие чего мелкая поземельная собственность была поглощена крупной.
Такой же критический момент наблюдается в Византийской империи. Здесь он обнаруживается несколько позже, чем на Западе, именно в X и XI вв. Весьма живую, скажем даже, бьющую в глаза картину представляют относящиеся сюда современные источники: частные и официальные акты. Сословие властелей или динатов, как они называются в греческих памятниках, в X в. оказалось весьма опасным врагом крестьянской общины и мелкого землевладения. Пользуясь своим положением воевод, судей, сборщиков податей, эти властели обнаруживали очень вредное действие на крестьянскую общину, главным образом, вследствие своего помещичьего права. Они разоряли крестьянские дворы, производили вымогательства при сборе податей, в голодные и неурожайные годы выдавали крестьянам пропитание за высокие проценты или под залог имущества. Такой порядок вещей побуждал мелких землевладельцев продавать свои участки, закладывать или уступать по завещанию и по частным актам. Словом, нужда гнала свободных людей в кабалу, которая на Западе выражается актом коммендации. И на Востоке крестьяне вступали в зависимое положение к помещику, закладывались за него и переходили в разряд барщинных и крепостных. Опасность угрожала столько же от властелей, сколько и от того элемента, который вырос в самой общине, и который у нас окрещен именем «кулак».
Богатые крестьяне среди самой общины, пользуясь дурным экономическим положением соседей, скупали за бесценок земли и обращали в батраков тех, кто недавно был хозяином. Вот на это-то зло и были обращены заботы императоров Македонской династии. Целый ряд очень любопытных мероприятий вскрывает нам законы этих императоров. Ряд мер был направлен к тому, чтобы поставить само сельское население в возможность бороться с экономическим злом; другой ряд мер предупреждает действие разрушительных элементов, т.е. направлен против самих властелей и кулаков. Чтобы предупредить распадение общины, закон установил неотчуждаемость земельного имущества у общины. Всякий раз, когда освобождался крестьянский участок за смертью владельца, или когда крестьянин хотел добровольно освободиться от своего земельного надела, на первое место по праву предпочтительной покупки выступали члены той же общины или волости. При этом закон указывает 5 категорий лиц и отношений в сельской общине, и только после отказа всех членов этих пяти категорий участок мог поступить в чужие руки.
Упомянутые категории важны для нас в том отношении, что показывают, Как слагалась и как была организована община в X в. Если освобождался крестьянский участок, то право на покупку его признавалось за следующими лицами: 1) ближайшие родственники, 2) домохозяева той же общины, 3) другие обыватели общины (бобыли, захребетники), 4) соплательщики и 5) члены союзных общин. Если никто из лиц названных категорий не согласится на покупку, тогда имущество отдается вольному покупщику. Можно думать, что эти случаи были весьма редки. Что касается мер, прямо направленных против властелей, они заключались в следующем. Властели часто ссылались на закон 40-летней давности: кто докажет, что он 40 лет владел землей, закон против него был бессилен. Византийское правительство отменило 40-летнюю давность, так что если бы крестьяне стали искать прав на землю и подтвердили свой иск свидетельскими показаниями, то властители изгонялись, невзирая на давность владения Далее было обнаружено, что многие купчие крепости на землю составлялись фальшиво, в угоду богатым, межевые планы фабриковались помещиками в прямой ущерб для крестьянской общины, – правительство не остановилось перед тем, чтобы объявить эти акты недействительными, когда дело шло о крестьянской земле. Наконец, радикализм правительства дошел до того, что оно возложило круговую ответственность за несостоятельность общины на крупных землевладельцев данной местности. Помещики были обязаны круговой порукой охранять интересы мелкого землевладения.
