Римские войны. Под знаком Марса - Махлаюк Александр Валентинович (книги онлайн без регистрации .txt) 📗

Адриан

В противоположность своему приемному отцу, который всегда оставался человеком военного склада, Адриан был удивительно и разносторонне одаренной личностью. Уже в раннем детстве он проявил себя таким страстным поклонником греческой культуры, что заслужил прозвище «Гречонок». Став правителем, он щедро поддерживал греческие культурные центры, восстанавливал знаменитые храмы, оказывал покровительство и материальную поддержку писателям, философам, ученым, жрецам, прежде всего греческим. Отличаясь быстрым умом, превосходной памятью и прочими выдающимися способностями, Адриан сочинял стихи и писал ученые исследования, занимался музыкой, математикой, медициной, пробовал свои силы в живописи и скульптуре. В то же время он был деятельным и твердым администратором, и при нем правительство Империи работало эффективно, как никогда прежде, а доходы казны возрастали без повышения налогов. Адриан сам дотошно вникал во всей вопросы управления государством и постоянно находился в разъездах, перемещаясь из одного конца Империи в другой. По словам одного современника, «он любил не только править миром, но и объезжать его». Собственная неиссякаемая любознательность – а не только забота о государственных делах – сделала его неутомимым путешественником. Более половины своего правления (117-138 гг. н. э.) Адриан провел вне Рима и Италии.

Адриан в одеянии греческого философа

Утонченная образованность и интеллектуальные увлечения не мешали Адриану быть закаленным воином, прекрасно разбираться в военном деле и науке командования. Поступив на военную службу 15 лет от роду, он затем прошел отличную школу под началом Траяна и прославился многими блестящими подвигами в Дакийских войнах и других кампаниях. Силы, выносливости и отваги было не занимать Адриану, который с юности увлекался охотой и даже убивал львов. Был он прекрасным наездником и так сильно любил лошадей, что одному из своих любимых коней даже поставил надгробный памятник и сам сочинил для него стихотворную надпись:

Адриан на охоте. Рельефные медальоны

Скольких вепрей загнал в Паннонии, страха не зная, —

И ни один не посмел тронуть клыками его.

Отказавшись от завоеваний, император Адриан хорошо понимал, что главной основой прочного порядка и спокойствия внутри Империи и мира на ее границах может быть только сильная боеспособная армии. Поэтому состояние вооруженных сил всегда было в центре его внимания. В биографии Адриана, составленной много десятилетий спустя после его смерти, мы читаем:

«Любя больше мир, чем войну, он тем не менее упражнял воинов, как будто война была неминуемой, действуя на них примерами собственной выносливости. Сам среди манипулов он исполнял обязанности военного начальника, с удовольствием питаясь на глазах у всех обычной лагерной пищей, т. е, салом, творогом и ноской [44]по примеру Сципиона Эмилиана, Метелла и своего приемного отца Траяна. Многих он наградил, некоторым дал почетные звания для того, чтобы они могли легче переносить его суровые требования, И действительно, он сумел восстановить поколебленную после Цезаря Октавиана – вследствие небрежности прежних государей – дисциплину, точно определив служебные обязанности и расходы и никогда никому не позволяя уходить из лагеря без уважительной причины; военных же трибунов должны были выдвигать не расположение воинов, а их заслуги. На все прочих он оказывал влияние примером собственной доблести, проходя вместе с ними в полном вооружении по 20 миль. В лагерях он велел разрушить помещения для пиров, портики [45], закрытые галереи и художественные сады. Он часто надевал самую простую одежду, перевязь его меча не была украшена золотом, застежки [военного плаща] были без драгоценных камней, только его палаш заканчивался рукояткой из слоновой кости. Он посещал больных воинов... сам выбирал места для лагеря. Жезл центуриона он давал только людям сильным и имевшим хорошую репутацию, трибунами он назначал только тех, у кого выросла настоящая борода ичьи благоразумие и лета могли придать вес званию трибуна. Он не позволял трибунам брать от солдат какие-либо подарки, устранил повсюду всякие признаки роскоши, наконец, улучшил их оружие и снаряжение. Он вынес также решение относительно возраста воинов, чтобы никто не находился в лагере – в нарушение древнего обычая – будучи моложе того возраста, которого требует мужественная доблесть, или старше того, который допускается человечностью, и стремился к тому, чтобы знать воинов и чтобы было известно их число.

Монеты, выпущенные по случаю посещения Адрианом провинций Азия, Африка, Египет

Кроме того, он старался иметь точные сведения о запасах для войска, умело учитывая поступления из провинций с тем, чтобы пополнять обнаруживающиеся в том или ином месте недостатки».

Как свидетельствуют другие античные историки, а также надписи и монеты, Адриан лично инспектировал воинские гарнизоны, сам все контролировал и проводил маневры, по ходу дела внося усовершенствования в способы боевой подготовки и тактику сражений. Им были введены специальные воинские уставы, которые действовали в римской армии и столетие спустя. В лагере III Августова легиона, расположенном около города Ламбезиса в провинции Африка, после одной из таких инспекционных поездок Адриана легионеры воздвигли памятную колонну. По распоряжению командира легиона на ней поместили большую надпись с текстом той речи, с которой император обратился к войскам после проведенных учений, подробно разобрав действия каждого подразделения и командира. Эта надпись сохранилась до нашего времени и наглядно показывает, какое большое внимание Адриан уделял воспитанию и обучению войск. Стоит также отметить, что именно в правление Адриана, как свидетельствуют надписи и монеты, в римской армии как особое божество стала почитаться военная Дисциплина.

Монета, прославляющая Дисциплину

Нельзя не упомянуть и еще об одной известной надписи, свидетельствующей о высочайшем уровне воинской выучки, достигнутой при Адриане некоторыми подразделениями. Эта стихотворная надпись была высечена на надгробии воина по имени Соран, который служил в Батавской [46] когорте на территории Паннонии. Надпись составлена от лица самого Сорана: